Реферат: Начало Великой Отечественной войны: лето-зима 1941 года
Трагическое начало. О причинах поражения наших войск в начальный период войны
Итог внезапного удара был страшен. Сотни тысяч убитых, раненых, пленных и пропавших без вести военнослужащих, многие дивизии, попавшие в окружение, захваченные врагом склады с боеприпасами и горючим. Уже к 10 июля немецкие войска продвинулись на северо-западе на 500 км, в центре на 600 км. На юго-западе на 350 км.
В Прибалтике события развивались следующим образом. Уже к концу первого дня войны войска вермахта продвинулись на 30-40 км. вглубь советской территории и передовыми соединениями вышли на рубеж реки Дубисе северо-западнее Каунаса, который был взят на следующий день. Уже 22 июня немцы вышли к Лиепае, но, встретив ожесточенное сопротивление, вынуждены были остановиться, блокировав город. Почти трое суток советские танкисты вели ожесточенные бои, сдерживая противника, и лишь потеря материальной части заставила их выйти из боя. 25 июня немцам удалось занять Тельшяй, 26-го – Шауляй, 27-го - пала Лиепая, и в тот же день войска вермахта ворвались в Вентспилс. К 29 июня передовые части вермахта уже были под Ригой. Прочную оборону города организовать не удалось. Уже в начале июля столица Латвии пала, и немцы продолжили успешное наступление в Эстонии и на Псковско-Островском направлении.
Наибольшего успеха сумели добиться войска группы армий «Центр». Уже 24 июня мехкорпуса вермахта взяли Вильнюс, 25-го – Молодечко, а 26-го ворвались на окраину Минска. Здесь они встретили сопротивление выдвинувшихся соединений 13-й армии, до 28 июня успешно отражавшей танковые атаки.
Не лучше обстановка складывалась и на левом крыле Западного фронта. Уже к вечеру 22 июня немцы ворвались в Кобрин. 23 июня пала Береза, 26-го – Слуцк, 27-го – Барановичи. 28-го июня немцы заняли Бобруйск. В тот же день немцы овладели столицей Белоруссии, а на следующий день восточнее Минска замкнули кольцо окружения вокруг большинства дивизий.
По иному развивались события в полосе Юго-Западного фронта. И здесь моторизованным корпусам вермахта удалось прорваться на стыке двух наших армий. 23 июня был взят Новгород-Волынский, 25-го – Дубно и Луцк. Тем не менее с 23 по 30 июня в районе Луцк – Броды – Ровно развернулись ожесточенные танковые бои, которые шли с переменным успехом. Так, подвижная группа 8-го мехкорпуса сумела даже выбить противника из Дубно. В этих боях советские мехкорпуса понесли тяжелые потери, но и немцы оставили немало разбитых и сожженных машин. Лишь 28-го июня соединениям вермахта удалось ворваться в Ровно. В тот же день немцы овладели Ковелем, однако дальнейшее ее продвижение было остановлено соединениями 5-й советской армии. Успешно действовали и стрелковые соединения Юго-Западного фронта. В районе Равы-Русской части 41-й стрелковой дивизии контратаковали противника и 23 июня, отбросив фашистов за государственную границу, продвинулись до 3-х км в глубину польской территории. Под Перемышлем немцы встретили особо упорное сопротивление. В результате лишь к 29 июня немцы смогли выйти на ближние подступы к Львову. Все же в результате тяжелых оборонительных боев соединения Юго-Западного фронта понесли тяжелейшие потери и оказались обескровлены. Механизированные корпуса потеряли большую часть танков, а вместе с ними и способность к активным действиям. Ударную силу группы армий «Юг» 1-ю танковую группу разгромить также не удалось.
Можно по-разному относиться к итогам первой недели войны. Тогда в начале июля растерянные военные, державшие откатывающийся от границы фронт, и растерянные граждане огромной страны в глубоком тылу все ждали, что скажет о нагрянувшей войне Сталин. А он … молчал. Впервые за долгие годы вождь был поставлен в ситуацию, когда невозможно было обнародовать дежурную полуправду. И он все еще ждал чего-то и молчал. И молчание это красноречивее всех слов подтверждало масштабы произошедшей катастрофы. Об этом говорит тот факт, что за семь дней боев были потеряны Литва, большая часть Белоруссии, Латвии и немалая часть Западной Украины. Мобилизационные ресурсы оставались еще огромными. Однако как-то уж легко немцам все удавалось. Грозные, казалось, мехкорпуса выходили из боя, и авиационный полк таял на глазах, и армейские склады в лучшем случае были взорваны, а в худшем достались противнику нетронутыми. И поговаривали уже о сотнях тысяч пленных. Очевидным казалось и то, что немцы перегруппируются, покончат с дивизиями Западного фронта и пойдут дальше. И кто их встретит? Кто прикроет мобилизацию и развертывание вновь прибывающих войск? И где гарантии, и что этим новым частям и соединениям удастся больше, чем армии прикрытия?
Как такое могло произойти? Почему годами укрепляемые Вооруженные силы, оснащенные всем необходимым, оказались неспособными дать отпор агрессору в первые месяцы войны? Отчего кадровая армия, ради которой приходилось жертвовать столь многим, была «разметана в несколько недель»? Однозначного ответа на все эти вопросы мы не найдем. Однако очевидно, что катастрофу в начальный период войны вполне могли бы избежать, если бы наши войска своевременно развернулись и подготовились к отражению немецко-фашистского нападения. Но советские войска так и не получили приказа о заблаговременном развертывании своих сил и занятии оборонительных рубежей вдоль западных границ СССР. Но почему же не получили своевременно войска столь важного приказа? Как же это Сталин, всевидящий и непогрешимый друг всего человечества, прозевал сосредоточение у границ своего государства ударной группировки кровавого маньяка, а где были остальные?
Из многих факторов, обусловивших разгром наших войск в начале войны, следует выделить следующие основные:
1. Годы репрессий лишили армию большей части знающих, уверенных в себе командиров. Пришедшие им на смену молодые офицеры не обладали соответствующими знаниями, опытом, подготовкой. В ситуации, когда противник диктовал свои условия, а связи практически не существовало, большинство из них растерялись и не смогли организовать должного управления своими подразделениями.
2. Немцы застали наши войска врасплох, подготовиться к отражению возможной агрессии Сталин не позволил. Например, когда командующий КОВО Кирпонос запросил разрешение на приведение вверенных ему армий в состояние боевой готовности и на занятие предполья, вождь был взбешен и велел командующего наказать. Неудивительно, что командующие округами, убежденные, что война начнется со дня на день, так и не рискнули предпринять что-либо на свой страх и риск. Роковую роль сыграло и печально знаменитое «Заявление ТАСС» от 14 июня 1941 г., которое не только дезорганизовало армию, но и нацеливало соответствующие органы на выявление и пресечение действий, способных якобы спровоцировать немцев. Известны случаи, когда выдвигающимся к границе подразделениям рекомендовалось уклоняться от без столкновения с врагом уже после начала военных действий! В боевой готовности оказались лишь пограничники. Им по определению положено было заграждать дорогу врагу при любых обстоятельствах.
3. Отсюда же вытекает и следующая причина. Если немцы начали войну, имея на главных направлениях компактные ударные группировки, то линию обороны советских войск в первые дни войны фронтом можно назвать лишь с большой натяжкой, Войска как стояли вдоль границы мирными гарнизонами, так и вступили в бой. Уточненный в начале 1941 г. план военных действий так и не успел вступить в силу. Создание системы обороны оказалось невозможным, так как отведенные войскам оборонительные участки зачастую оказывались занятыми немцами в первые же часы войны. Отдельные командиры, успевшие вскрыть «красный пакет», упорно вели свои подразделения в районы, им оговоренные. Другие, посчитав, что довоенные планы реальной обстановке уже не соответствуют, действовали на свой страх и риск, либо, заняв выжидательную позицию, пытались получить указания от вышестоящих командиров. Все это усиливало неразбериху и усложняло управление войсками. Неудивительно, что устойчивого взаимодействия в приграничном сражении не только пехоты, танков и авиации, но зачастую и стрелковых дивизий между собой организовать удавалось лишь в исключительных случаях, и наша оборона носила иногда очаговый характер.
4. Сыграло свою роль и отсутствие устойчивой связи, Проводная связь была выведена из строя диверсантами и авиаций противника. Рации как-то не пользовались популярностью в Красной Армии до войны. Стоит ли удивляться, что, в частности, командующий Западного фронта утратил управление войсками в первые же дни войны, если даже Генштаб терял, и неоднократно, связь со штабами фронтов?
5. Негативное воздействие оказала также довоенная пропаганда, нацеливавшая войска на ведение военных действий «на чужой территории и ценой малой крови». Действительность повергла многих в шоковое состояние. Катастрофическое начало войны подорвало веру многих бойцов и командиров в свои силы и свое оружие. Этим же обуславливается и расположение оборонительных сооружений и военных объектов в непосредственной близости от границы. «Своей земли вершка не отдадим!» Да мог ли вообще кто-либо возводить укрепленные районы в глубине нашей территории? Скоро ему пришлось бы оправдываться, кто его надоумил без боя отдать врагу часть советской территории!
6. Сказалось и куда более глубокое понимание противником сущности современной войны, способов и приемов проведения наступательных операций. Не случайно пишет Жуков: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов». Еще категоричнее высказывается Еременко: «Наша оборона слабо учитывала боевые действия немецко-фашистских войск на Западе… К концу 1940 года уже можно было сделать вывод, что немецко-фашистское командование, основываясь на доктрине «молниеносной войны», избрало основным способом боевых действий войск вбивание мощных танковых клиньев в сочетании с такими же мощными ударами авиации по войскам и коммуникациям противника. За этими танковыми клиньями следовали эшелоны пехотных соединений. Если бы все это было своевременно учтено, то следовало бы к началу войны несколько по-иному создавать группировки войск, в соответствующем порядке расположить артиллерию, авиацию и другие средства борьбы с таким расчетом, чтобы они могли сразу же вступить в бой и устоять против ударов противника.
Пробелы в этой области объяснялись в определенной степени тем, что в результате нарушений революционной законности в условиях культа личности были уничтожены опытные кадры, а пришедшие к руководству новые кадры как в центре, так и в округах не обладали достаточным опытом, а поэтому имели место серьезные упущения и просчеты».
7. Следует отметить, что хотя немцы в пограничном сражении имели в два-три раза меньше танков, в бою в первой линии они использовали в большинстве случаев однотипные, близкие по техническим характеристикам машины – вполне приличные «Т-111» и «Т-1У». У нас же на каждый «Т-34» или «КВ» приходилось по 6-7 «БТ» и «Т-26» с бронированием, от противоснарядного далеким. И если в отчаянных контратаках первых дней вспыхивал десяток-другой этих легких таков, подъему морального духа танкистов это не способствовало. Но все же следует отметить, что «Т-34» оказался поистине уникальной машиной. Этот танк не только прошел всю войну и состоял на вооружении многих государств в послевоенный период.
8. Следует также отметить и почти двукратное превосходство вермахта в живой силе в первые дни войны. Армии второго стратегического эшелона приняли участие в приграничном сражении лишь на его завершающем этапе, когда организованное сопротивление Западного фронта практически прекратилось. В первые дни войны, когда танковые группы, разорвав фронт, добились столь впечатляющих успехов, именно превосходство в живой силе позволило немцам успехи эти закрепить. К тому же мобильность пехотных дивизий вермахта оказалось куда более высокой, нежели наших, практически лишенных автотранспорта стрелковых соединений.
Все вышеперечисленные причины, равно как и другие, в большинстве субъективные, в конечном итоге предопределены действительно «великой» в своем безрассудстве чисткой, организованной Сталиным и его верхушкой.
Есть и еще одна причина наших неудач в начальный период войны. Немцы просто-напросто лучше умели воевать, имея опыт военных действий в Европе. Необходимо отметить, что немцы, располагая меньшим количеством танков, нежели мы, поняли, что ударная сила в современной войне слагается из механизированных, таковых и авиационных соединений. Они собрали все свои танки и мотовойска в оперативные объединения и возложили на них осуществление самостоятельных решающих операций. Они добились таким образом серьезных успехов в начале войны.
Немцам казалось, что еще одно усилие, еще одно большое окружение наших войск, и все будет покончено. Но гибли целые наши фронты, гибла кадровая армия, а сопротивление усиливалось.
Переход к стратегической обороне
Оценив крайне трудную обстановку на фронте, Ставка вынуждена была принять решение изменить способ вооруженной борьбы – перейти к стратегической обороне. Однако сплошной фронт обороны Красной Армии отсутствовал, противник владел инициативой и упреждал удары советских войск. Красная Армия продолжала отступление, неся большие потери в живой силе и технике. За первые три недели военных действий из 170 дивизий Красной Армии, имевшихся к началу войны на западной границе, полностью вышли из строя 28, а 70 потеряли до половины людей и техники.
Положение на фронтах становилось все тревожнее. На северо-западном направлении агрессор блокировал Ленинград. В начале сентября немецкие танковые соединения прорвались к Ладожскому озеру, отрезав Ленинград от остальной части страны. Началась 900-дневная блокада города, унесшая около миллиона человеческих жизней. Решением Ставки Верховного Главнокомандования командующим Ленинградским фронтом был назначен Г.К. Жуков. Прибыв 12 сентября 1941 г. в Ленинград, он энергично взялся за укрепление обороны города. Зенитная артиллерия переключилась на борьбу с танками, войска пополнялись моряками и отрядами народного ополчения, частями, снятыми с Карельского перешейка. Корабли Балтийского флота подошли к берегу и огнем своих орудий стали громить врага. Принятыми мерами удалось не только остановить противника, но и отбросить его от ближайших окраин города. К концу сентября 1941 года фронт под стабилизировался, угроза захвата города была ликвидирована.
К середине августа 1941 г. на южном направлении немецко-румынские войска, обладавшие многократным превосходством, прорвали советские позиции и попытались с ходу взять Одессу, но успеха не добились. Части Красной Армии, морской пехоты, народного ополчения в течение двух месяцев отражали атаки врага. И только продвижение немецких войск к Донбассу и угроза захвата Крыма вынудили Ставку отдать 30 сентября приказ об эвакуации войск из Одессы в Крым. Эвакуация прошла незаметно для противника. Утром 16 октября из Одессы ушел последний корабль, а вражеские войска решились войти в город только к вечеру.
К этому времени немецкие войска прорвались в Крым и устремились к Севастополю – главной базе Черноморского флота. Однако попытки противника взять город оканчивались неудачей. Войска Приморской армии и отряды моряков под общим командованием начальника сухопутной обороны И.Е. Петрова в течение 250 дней отражали атаки превосходящих сил противника.
Покончив в начале июля с окруженными в районе Новогрудка дивизиями Западного фронта, немцы продолжили движение на восток. Вновь 2-я и 3-я танковые группы противника прорвали советский фронт, и уже 15 июля немецкие танки ворвались в Смоленск. Однако Смоленское сражение еще только начиналось. С падением города две трети пути от границы до Москвы немцами были уже пройдены. Понимал это Сталин, понимали это и в Генштабе. Смоленское направление спешно и решительно прикрывалось свежими силами. 14 июля в тылу был развернут фронт резервных армий. Для нанесения контрудара и освобождения Смоленска в полосе от Рославля до озера Двинье было развернуто пять армейских групп в составе 16-ти и 4-х танковых дивизий. Немцы считали, что с падением Смоленска дорога на Москву останется открытой, но попытки продвинуться дальше неожиданно вылились во встречный бой. Красной Армии не удалось вернуть город, но и вермахт не мог прорвать фронт. Напряженные бои продолжались с переменным успехом до начала августа. Ситуацию для вермахта усугубляло то, что, встретившись с упорным сопротивлением, не могла преодолеть Лужский оборонительный рубеж нацеленная на Ленинград 4-я танковая группа, и безнадежно застряла под Киевом 6-я полевая армия. Действия ударных танковых группировок грозили превратиться в обособленные, обреченные на неудачи операции. Тяжелое впечатление произвели на немецкое командование и наши контрудары. Вермахт, подтянув силы, сумел их нейтрализовать, но непомерно растянувшийся фронт, а главное неожиданные контрудары Красной Армии на некоторое время остановили активные действия немцев. Бесперспективность ведения наступательных действий одновременно на всех направлениях стала очевидной. Можно было либо, не обращая внимания на фланги, продолжить наступление на Москву, либо выровнять фронт. Гитлер остановился на последнем. Полевые армии группы армий «Центр» перешли западнее Смоленска и Ельни к обороне. 3-я танковая группа повернула на север, а 2-я танковая группа Гудериана развернула наступление в тыл советским войскам, оборонявшим Киевский укрепрайон. Правый ее фланг обеспечивала 2-я полевая армия, о левом немецкие танкисты должны были позаботиться сами.
Одновременно войска группы армий «Юг» развернули наступление на Правобережной Украине. Во второй половине августа враг вышел к Днепру во всей полосе обороны Юго-Западного и Южного фронтов. 25 августа был оставлен Днепропетровск, к 9 сентября дивизии 17-й полевой немецкой армии форсировали Днепр и захватили юго-восточнее Кременчуга крупный плацдарм. К этому времени армии Юго-Западного фронта находились уже в критическом положении. Еще 8 августа, после перегруппировки, войска 2-й полевой армии и 2-й танковой группы перешли в наступление против Центрального фронта. Советские войска не выдержали удара и отступили на юг. Положение усугублялось еще и тем, что длительное время советское командование предполагало, что удар наносится с целью последующего охвата войск Западного и Резервного фронтов с юга через Брянск. Для предотвращения этого 14 августа в тылу Центрального был развернут Брянский фронт, командовать которым предстояло А.И. Еременко. Однако противник на Брянск не повернул, к 16 августа немцы вышли в район Гомеля и Стародуба. В считанные дни правый фланг Юго-Западного фронта оказался охваченным противником, а рассеченные армии Центрального фронта не могли прикрыть его и откатывались на юг.
Именно тогда произошла стычка Жукова со Сталиным. Начальник Генштаба требовал оставить Киев, отвести войска за Днепр и за счет высвободившихся сил и средств заткнуть бреши в обороне. Верховный Главнокомандующий рассчитывал Киев удержать и все надежды возлагал на Еременко. Надо признать, вождь имел некоторые основания сохранять оптимизм. На фронте к этому времени сложилась уникальная ситуация. 2-я танковая группа Гудериана прорывалась к Лохвице, перехватывая коммуникации Юго-Западного фронта, в свою очередь подставила под удар свой непомерно растянутый левый фланг. Защитить его немцам было нечем. Успех решали часы, и на острие главного удара требовалось иметь все силы. В Ставке это учли, учли и то, что над флангом Гудериана нависал будто специально созданный для сокрушительного удара Брянский фронт под командованием А.И. Еременко.