Реферат: Некоторые особенности национальной рекламы
Пытаясь ответить на вопрос, почему оптовики так легко заимствуют друг у друга текстовые формулы типа “Приятно ласкающие цены” и так неохотно меняют изображения на рекламных макетах, я предположил, что для них текст—что-то вроде молитвы Богу удачи, и его, конечно, надо придумать самому, никого постороннего до этого, понятное дело, допускать нельзя, ибо настоящая молитва—она от сердца. Удачное заклинание можно перенять и у соседа. А телка—это просто жертва, точные символ жертвенного животного, и знаменательное терминологическое совпадение—телка—рекламный персонаж и телка—жертвенное животное лишний раз подтверждает правдоподобность данной версии.
Еще Тейлор в своем труде “Первобытная культура” утверждал, что жертвоприношение—это одновременно оказание уважения божеству, чистосердечный ему дар и отречение от чего-го ценного, что дорого для жертвующего. Божеству удачи, какому-нибудь главному небесному Пахану, не обязательно предлагать живых телок, просто потому, что он не может ими обладать. Но вполне допускается дарить их изображения в знак уважения—и небесный Пахан будет обладать ими духовно. Ведь даже совсем не первобытные китайцы считали, что божеству вполне достаточно вырезанных из бумаги изображений девушек, которые сжигают в храме. Но есть в столь магическом рекламировании и третий элемент, который упоминал
Тейлор—отречение от большой ценности. Ведь за то, чтобы пожертвовать телку в храм удачи (в данном случае—редакцию СМИ), приходится платить большие деньги. Несколько тысяч долларов за картинку размером с пачку сигарет—да кто же поверит, что это что-нибудь другое, кроме как жертва.
Методов торгового колдовства много—те, кто торгуют на вещевом рынке, приманивают удачу тем, что первой полученной утром купюрой машут в воздухе над выставленным для продажи товаром.
А для тех оптовиков, которые ценят индивидуальный подход, есть многочисленные маги, колдуны, экстрасенсы, объявления которых заполняют последние страницы тех же газет бесплатных объявлений.
В качестве знахаря или колдуна воспринимали оптовики главного героя и у Пелевина. Недавний опрос ВЦИОМ выявил среди россиян большое количество людей, которые вроде бы веруют, но не знают в кого. Уверен, что больше всего среди них бизнесменов.
ВЕРСИЯ ВТОРАЯ—КРИМИНАЛЬНАЯ
Наверное, исследователи криминальной субкультуры могут объяснить, почему достойный представитель, как сейчас любят выражаться “структур”, украшает свое тело татуировкой с изображением обнаженной женщины и надписью “Все бабы—суки”.
В свою очередь, я уверен, что фотография красивой девушки в мини-платье, снабженная надписью “В мире ни одна зараза не может жить без унитаза”, типологически куда ближе к этой татуировке и не имеет ничего общего с рекламой сантехники.
Для человека с блатной психологией главная женщина—старушка-мама, которая ждет сыночка, а телка, она же маруха—сука и зараза, потому что всегда готова продать ментам и прочим врагам. Это он и манифестирует.
И кому какое дело, что сантехнику обычно покупают женщины и ни одна женщина не захочет покупать у тех, кто назвал ее заразой.
ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ—ЭПАТАЖНАЯ
Эпатаж—попытка привлечь к себе внимание путем нарушения общепринятых норм. Если человек, не обремененный культурой, хочет, чтобы его заметили, он дурно кричит и корчит рожи. Может быть, поэтому, кстати говоря, появилась девушка, скорчившая рожу в рекламе торгового оборудования. Еще можно делать неприличные жесты, например показывать задницу. У данного действа очень глубокий ритуальный смысл—Бахтин называет это замещение лица задом, а верха низом и приводит массу подобных примеров из мировой литературы. Это развенчивающий жест, у многих народов он до сих пор относится к разряду наиболее оскорбительных. Вот и ребята из фирмы “Белая гвардия” тоже замещают свои лица задницами, а точнее, совмещают их на одном рекламном макете. Если их спросить, кого они хотели унизить, они вряд ли поймут вопрос. “А че,—скажут эти духовные наследники поручика Голицына,—все путем. Прикольно”. На самом деле, проблема еще и в том, что российский рекламодатель пока не отделил свою рекламу от себя.
Возвращаясь к телкам, отметим, что еще Киса Воробьянинов, мот и бонвиван, эпатировал общество, появляясь в свете в окружении неприлично разодетых девиц. Возможно, в этом смысл того, что рекламодатели помещают на свою рекламу телок в купальниках. Они тоже эпатируют общество, то есть демонстративно нарушают общепринятые нормы. Сексуальная подоплека в рекламе может выражаться и прямо, и опосредованно. В макете магазина “Молоток” девушка вполне одета—но сколько тут других близких рекламодателю символов. Самое странное, что в одном из магазинов сети “Молоток” я видел выставленный в витрине текст старинной молитвы, которую полагалось читать для устроения домов.
Говорят, что директор там—женщина порядочная и богобоязненная.
Рассказ об эпатирующей рекламе был бы неполным, если не упомянуть три большие кампании в наружной рекламе—магазина “Арбат-Престиж”, “Дарья” и “Мондоро”. Скандальный оригинал—макет с членами группы “На-На” без брюк и надписью “Нюхаем вместе” очень похож на прикольную рекламу “Белой гвардии”.
Суть та же—снимание штанов. Опять-таки—замена лица более интересной частью тела. А что касается нюханья—так, может быть, воспроизводится карнавальное мазанье экскрементами (см. на эту тему у того же Бахтина).
Впрочем, эта реклама вполне функциональна—во-первых, “На-На”—действительно любимцы тех девушек, которые покупают в “Арбат-Престиже” дешевую косметику, и хотя бы с целевой аудиторией не ошиблись, во-вторых, подобные эксгибиционистские выходки—вполне в их стиле.
Гораздо более удивительны рекламные кампании шампанского “Асти Мондоро” и пельменей “Дарья”. Эта реклама уже стала историей и многократно обсмакована в прессе. Мы говорим о ней лишь для того, чтобы проиллюстрировать очевидный вывод— столкнувшись с необходимостью оказать своему товару масштабную рекламную поддержку, российские рекламодатели делают все то же, что они делали в оптовой прессе—эпатируют публику посредством телок.
Конечно, проявляя при этом куда больше изобретальности, чем в маленьких макетиках в “Оптовике”. В рекламе “Мондоро” атлетического сложения молодец, заслонив причинное место огромной бутылкой рекламируемого напитка, призывал: “Попробуй мое “Мондоро”, а на другом макете телка в пеньюаре отвечала “Хочу еще”.
Можно было бы все это понять, если бы это была реклама водки, виски или какого-нибудь другого крепкого напитка для настоящих мужчин. Но шампанское в нашей стране—напиток женский, а престижное шампанское “Асти Мартини” всегда позиционировали как напиток для романтических встреч, который дороговат для распития в ходе женских междусобойчиков на работе, но очень уместен в качестве приношения, когда мужчина в первый раз приглашен в гости к своей даме. Помните роскошный аудио-ролик “Асти Мартини”, который исполняют академический хор и большой симфонический оркестр, победивший на Московском фестивале в 1997 г.? Что касается “Асти Мондоро”, то оно стоит столько же, разливается в красивые бутылки и тоже вполне романтическое по имиджу. А тут такое дело...
Благовоспитанный человек после этого просто не рискнет угостить “Мондоро” свою даму, чтобы не оскорблять ее неприличным намеком. А что подумают, если на свадьбу явиться с “Мондоро” в качестве подарка? Бедное “Мондоро” теперь разве что в магазинах “Интим” продавать.
Еще более интересна знаменитая рекламная кампания пельменей “Дарья” с задницей телки. Здесь даже известен коллективный автор—целый маркетинговый отдел. Кажется, в данном случае телка является отражением не личных комплексов, а коллективного—так называемого in company approach, формы звездной болезни, которой болеют большие компании.
Рекламодатель не может взглянуть на свою рекламу глазами покупателей—он всю жизнь за рулем и забыл, что тетки, которые покупают пельмени, на машинах не ездят и на щиты не обращают почти никакого внимания. Понятно, что в данном случае хотели подражать знаменитой рекламе французского страхового общества, которую сделал Огилви, но даже сам Огилви, во избежание скандала, не рекомендовал размещать подобную рекламу где-нибудь в американской глубинке. От которой, как показал опыт, обе наши столицы мало отличаются. Интересна не сама эта история, интересно ее завершение— был назван солидный бюджет, объявлен тендер и званы самые известные рекламные агентства.
Тетки—как раз сугубо телевизионное явление, они появились на нашем экране году в 94-м, когда объемы продаж самых крупных марок стиральных порошков и прочей бытовой химии достигли таких объемов, что в заморских штаб-квартирах сочли нужным удостоить нас креатива, отражающего туземные особенности. Первые тетки действовали в рекламе стирального порошка, производимого P&G.
Потом появились тетя Лея, калька с англоязычной миссис Блетчер, и тетка Комет, самая типичная тетка из всей проктеровской коллекции, недаром она получила приз за лучшее рекламное лицо года на последнем Московском фестивале рекламы. Именно в рекламе P&G действуют не только пресловутые мать и дочь, впоследствии позаимствованные рекламой Dan Cake и множеством других рекламодателей, но и даже тетка-соседка, подглядывающая в замочную скважину за успешными полевыми испытаниями порошка “Миф”.
Мамочкам повезло меньше—российского креатива по памперсам (про игривого Лешу и про умного папу) мы удостоились только после кризиса, когда продажи просели. До этого медсестра из Польши вполне адекватно доносила проблемы сухости попки и не было необходимости выделять Россию из всех стран восточно-европейского дивизиона P&G.
Тем временем подтянулись и наши рекламодатели, в патриотическом порыве сперва продвигавшие не теток, а баб и молодок, самая известная из которых—Милая Мила. Но потом и в рекламе российских производителей действие переместилось из фольклорного неопределенного времени в российские города начала нового века. Можно считать, что сейчас все более-менее пришло в норму, и товары для женщин стали рекламировать женщины, то есть тетки. Реклама, наконец, стала отражать жизнь.
ТЯЖЕСТЬ МУЖСКОГО ИГА