Реферат: Образ царя в средневековой Руси
Таким образом, специальные исторические труды, посвященные, как правило, частным сюжетам, - составу Государева двора, Боярской думы, Опричнины или всей московской аристократии в целом ( С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, В. Б. Кобрина и др.), социальной направленности иммунитетной политики великокняжеской власти ( С. М. Каштанова) и опричного террора (С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, Р. Г. Скрынникова, Д. А. Альшица и др.), биографиям представителей общественной мысли (А. А. Зимина, Н. М. Золотухиной, Н. А. Казаковой, Я. С. Лурье, А. И. Клибанова и др.) и т. д. в корне меняли общую картину - характеризующая данную традицию система взаимоотношений царя и боярства стала во многом утрачивать свой резко оппозиционный характер, на котором во многом и были построены основные работы 1940 - 50-х гг.
Размывание антагонизма государя и знати - как в политической, так и в идейной сферах, характерное для последних десятилетий советской медиевистики, вело к смене отношения к репрессивной политике Ивана IV, поскольку в русле логики рассмотренных выше работ его многочисленные расправы со знатью начинали терять смысл. Так, постепенно нарастал критический подход к политике Ивана Грозного и прежде всего к опричнине. Если в работах 60 - 70-х годов упреки в адрес Грозного бросаются в основном по отношению к жесткости проводимых им мер, в необходимости которых историки еще не сомневались[46] , то к 1980-м г. ситуация претерпела значительные изменения. В историографии начинает приобретать все возрастающее значение традиция, в советской историографии ведущая свое начало от С.Б. Веселовского, отказывающая в рациональном обосновании опричному террору. Так, утрата представлением об извечности антагонизма боярства и самодержавной власти его былой привлекательности поставила вопрос о целесообразности террора в ситуации отсутствия, как казалось ряду историков, серьезных противников политики централизации на Руси. Это естественным образом превращало многочисленные казни Ивана Грозного в лишенные всякого политического смысла кровопролития, что ставило под сомнение целесообразность всей проводимой им (по крайней мере, в период после отстранения деятелей Избранной Рады от власти) политики.
Появляются исследования, склонные к признанию успехов первых лет правления Грозного прежде всего заслугами представителей Избранной рады[47] , к которой в целом благожелательно была настроена и советская историография предшествующих десятилетий[48] . Так, признание заслуг Рады в качестве единственного (или, по крайней мере, основного) источника успехов Русского государства 1550-х гг. во многом дискредитировала Ивана Грозного как политика, способного эффективно решать стоящие перед страной проблемы[49] . Удручающий конец его царствования, характеризуемый как ослабление страны в ходе безнадежной Ливонской войны и опричного террора, дал дополнительные аргументы в адрес критиков политики Грозного, которая начинает восприниматься как череда бессмысленных казней полубезумного монарха. Так, печальный итог царствования Ивана IV позволяет охарактеризовать первого русского царя как «жестокого, мятущегося правителя, не желающего считаться с реальными возможностями страны, подорванной ордынским игом»[50] . Насколько реальна была опасность интерпретации царствования Ивана IV в качестве вереницы злодейств укрепляющего личную власть монарха, показывает появление многочисленных, весьма критично по отношению к Грозному настроенных работ Д. Н. Альшица, В. Б. Кобрина, Р. Г. Скрынникова, А. Л. Юрганова[51] .
Итак, отечественная медиевистика, на конкретно-историческом материале опровергнувшая тезис об извечной борьбе прогрессивного (самодержавной власти) и регрессивного (боярства) начал, который долгие годы служил путеводной нитью для исследований в области социально-политической истории, к 80-м - началу 90-х годов пришла к необходимости изменения подходов в изучении царя в средневековой Руси.
[1] Подробнее см.: Советская историография / Отв. ред. Ю Н. Афанасьев. М., 1996.
[2] Чичерин Б. Н. Опыты по истории русского права. М., 1858.; Кавелин К. Д. Взгляд на юридический быт древней России // Собр. соч. Т. 1. СПб., 1897. Стлб. 5-66.; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 5-6. М., 1855-1856.
[3] Особенно отчетливо подобная трактовка проявилась в «Боярской думе Древней Руси» (М., 1881.) В. О. Ключевского. На сходных позициях стоял и автор первого обобщающего труда по русской средневековой общественной мысли М. М. Дьяконов (Власть Московских государей: очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI в. СПб., 1889. С. 146.). Согласно его точке зрения ее развитие явилось в значительной степени следствием принятия московским государем царского титула, поскольку появилась необходимость его отстаивания как вне, так и внутри страны, на фоне сопротивления сил, явно незаинтересованных в укреплении позиций московского самодержца.
[4] Ключевский В. О. Характеристика царя Ивана Грозного // Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1991. С. 95-106
[5] Особенно это проявилось в работах М.Н. Покровского (Откуда взялась внеклассовая теория развития русского самодержавия // Вестник социалистической академии. 1922. 1. С. 40-54; 1923. 2. С. 3-17; 1923. 4. С. 13-27.; Историческая наука и борьба классов (историографические очерки, критические статьи и заметки). Вып. 1-2. М.; Л., 1933.).
[6] Мавродин В. В. Образование единого русского государства. Л., 1951. С. 311.
[7] Там же. С. 311.
[8] Бахрушин С. В. «Избранная Рада» Ивана Грозного// Исторические записки. Т. 15. М., 1945. С. 47-48.
[9] «В окружении могущественных феодалов, составлявших Думу, великий князь оставался первым среди равных. Ни одного крупного дела он не мог решить без великого многого советования с ними и должен был покорно выслушивать с их стороны противоречие и поносные слова и терпеть их высокоумничанье» - см.: Бахрушин С. В. Иван Грозный // Научные труды. Т. 2. М., 1954. С. 261.
[10] Цит. по: Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. С. 170 - 171. Подобное отношение к фигуре Грозного было провозглашено также в постановлении ЦК от 4.09.1946 г. «О кинофильме Большая жизнь. В данном документе, исходящем от высшего руководства страны, главным недостатком в работе кинорежиссеров было объявлено недостаточное знакомство с освещаемым материалом т. е. с его официальной трактовкой. Так, отмечалось, что режиссер фильма Иван Грозный С. Эйзенштейн во второй серии обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-клукс-клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, - слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета» (См.: Большевик. 1946. 16. С. 52).
[11] Как во многом справедливо заметил С. Ф. Платонов (Иван Грозный // Платонов С. Ф. Иван Грозный. Виппер Р. Ю. Иван Грозный. М., 1998. С. 29.) «книгу профессора Виппера можно назвать не только апологией Грозного, но его апофеозом. Выведенный из рамок национальной истории на всемирную арену, Грозный показался и на ней весьма крупным деятелем».
[12] Виппер В. Ю. Иван Грозный. М., 1998. С. 202.
[13] Там же. С. 113.
[14] Как полагает В. Ю. Виппер (Иван Грозный. С. 156 - 165.) опричнина была логическим продолжением реформы 1550 г. - так, если в 1550 г. земли получила лишь тысяча служилых вокруг Москвы, то с 1564 г. земли начинает получать большее количество служилого люда и не только под Москвой.
[15] Так, автору объяснение многочисленных монастырских объездов Ивана IV богомольными устремлениями грешника на троне кажется неудовлетворительным. Согласно точке зрения И. И. Полосина, не стремление к искуплению грехов гнало Грозного в подчас самые удаленные монастыри, а забота об обороноспособности страны. Неудивительно поэтому, что маршруты монастырских объездов, совершаемых венценосным богомольцем, всякий раз совпадали с ростом напряженности на той или иной (крымской, литовской ) окраине. Подробнее см. Полосин И. И. Социально-политическая история России XVI - начала XVII в. М., 1963. С. 73 - 111.
[16] Так, автору объяснение многочисленных монастырских объездов Ивана IV богомольными устремлениями грешника на троне кажется неудовлетворительным. Согласно точке зрения И. И. Полосина, не стремление к искуплению грехов гнало Грозного в подчас самые удаленные монастыри, а забота об обороноспособности страны. Неудивительно поэтому, что маршруты монастырских объездов, совершаемых венценосным богомольцем, всякий раз совпадали с ростом напряженности на той или иной (крымской, литовской ) окраине. Подробнее см. Полосин И. И. Социально-политическая история России XVI - начала XVII в. М., 1963. С. 73 - 111.
[17] Бахрушин С.В. Иван Грозный в свете новейших исследований // Науч. труды. Т. 2. М.,1954. С. 361.
[18] Пономарев В. И. Проблема опричнины в русской историографии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Казань, 1946. С. 506, 508 - 509.
[19] См. Дубровский С. М. Против идеализации деятельности Ивана IV // Вопросы истории. 1954. 8. С. 121 - 129.
[20] Подробнее см. Курмачева М. Д. Об оценке деятельности Ивана Грозного // ВИ. 1956. 9. С. 195-203.
[21] Например, подобный упрек адресовали С. В. Бахрушину издатели его научных трудов (А. А. Зимин, Н. В. Устюгов, Л. В. Черепнин и В. И. Шунков). См.: Бахрушин С. В. Научные труды. Т. 2. М., 1954. С. 353.
[22] См. Павлов П.Н. Решающая роль вооружённой борьбырусского народа в 1472-1580 гг. в окончательном освобождении Руси от татарского ига// Учёные записки Красноярского государственного педагогического института. Т. IV. вып. 1. Красноярск, 1955.
[23] Переоценка взглядов на роль московского самодержца нашла свое отражение в третьем издании Большой советской энциклопедии. Так, в нем статья В. И. Буганова (Т. 10. М., 1972. С. 6-7) посвященная Ивану Грозному почти в три раза меньше уделяет внимания первому русскому царю, чья деятельность оценивается в весьма сдержанном тоне, в отличии от статьи И. А. Короткого, А. М. Сахарова и И. И. Смирнова, во втором издании (Т. 17. М., 1952. С. 266-269).
[24] Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства. М., 1982. С. 20.
[25] См. Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV - XV веках. М., 1960.