Реферат: Политическая философия В.В.Розанова
Подобно другим русским писателям его эпохи, Розанов критикует не Запад как таковой, а именно современную ему западную цивилизацию. В "стареющей жизни Западной Европы" мыслитель чувствует глубокое иссякание ее творческих сил. "Во внутренних европейских событиях, чем ближе к концу века, тем яснее "общеевропейской" делалась только пошлость. Все смешалось, но пошлость не менялась... Европеизм раскладывается; старые общеевропейские лозунги - длинны и древне прекрасны, но они просто не действуют".
В "Опавших листьях", с присущей здесь Розанову свободой выражений он пишет: "Вся цивилизация XIX века есть медленное, неодолимое, и, наконец, восторжествовавшее торжество кабака". При этом, писатель резко противопоставляет христианский Запад Востоку: западное христианство ему представляется "далеким от мира", "антимиром". В православии "все светлее и радостнее", поэтому дух Церкви "на Западе еще библейский, на Востоке - евангельский".
Дехристианизация Европы несомненна для Розанова. "Весь Запад, продолжая хранить, - пишет он, декорум религии, в тайне души и ... в практике жизни разошелся с христианством". Далее он, подобно Тютчеву, критикуя католицизм, говорит о внутреннем противоречии православия и католицизма. Исходя из этого противоречия, мыслитель критикует и устройство западной семьи, в которой отсутствует полнота и нравственные устои. А в связи с этим загнивает и полнота культурной жизни. Розанов продолжает традицию почвенников, обращая главное внимание на историческое, духовное и семейные ценности народа.
У Розанова "почва" означает близость к неугасимой силе мира - к полу, к семье, к рождению новой жизни. Здесь мы прикасаемся к творческой силе мира и становимся ему нужными и становимся живыми его участниками. Тут же возникает и источник жизненной силы и духовного здоровья.
Главные философские книги, которые предвосхитили опыт многих экзистенциалистов, а также богословов и религиозных философов, написаны в форме отрывков и афоризмов ("Уединенное" (1912; "Опавшие листья",1912-13; "Сахарна" (1913-14), "Мимолетное" (1914-15); "Последние листья" (1916-17)). Они одновременно стали открытием как нового литературного жанра, так и нового метода философствования.
С точки зрения формы, эти работы часто напоминают черновые наброски, написанные только для себя, что нашло свое выражение и в языке (постоянные сокращения, эллипсы, умолчания). Вместе с тем каждый отрывок - это уже запечатленный момент мысли и, таким образом, результат мышления вполне совпадает с его процессом.
Данная трилогия Розанова ("Уединенное", "Опавшие листья", "Сахарна", "Мимолетное", "Последние листья") стоит за пределами того, что до сих пор писали о литературе, культуре и жизни. Менее всего писатель стремился к созданию последовательной философской, религиозной или литературно-критической концепции. Этот принцип сознательной непоследовательности постоянно дает знать в его "случайных" записях, набросках "для себя", составляющих трилогию с ее характерными, очень часто вызывающего для общественной нравственности пометами о времени и месте написания. В качестве примера можно привести следующие его названия: "Когда болел живот", "В купальне", "В кабинете уединения". Хотя эти пометы сами по себе ничего не добавляют к тексту, но они создают особый колорит писаниям Василия Васильевича и создают ощущение жизни, текущего момента.
Основная концепция Розанова в данной трилогии была направлена против литературного "шаблона", а также позитивизма и вообще каких-либо "правил".
Всякое "движение души" сопровождалась у Василия Васильевича "выговариванием", которое он непременно записывал. По словам Розанова, он всю жизнь "задыхался в мыслях".
Главный смысл "Листвы" Розанов видит в попытке сказать то, что до него никто еще не говорил, ибо не считал это Что-то заслуживающим своего внимания. Простые бытовые ситуации - двойка, полученная дочкой в школе, болезнь жены и многое другое, наталкивают его на обобщения, связанные по меньшей мере, с государственным устройством страны.
При этом, разбирая настенную живопись египетских храмов и пирамид, а также видя полное отождествление животного с человеком, Василий Васильевич приходит к выводу, что творцы этого перешагнули "грань космоса, в которую заперто человеческое существование".
Современная философу критика усмотрела в этом глубинный, исповедальный смысл и в жанровом отношении сравнивала с исповедями Августина и Руссо, с мыслями Паскаля, с афоризмами Ницше, с наблюдениями в области пола З. Фрейда. При этом не замечалось то новое, что определяет все эти книги. "Я прежде всего исповедуюсь", - отвечал на эти высказывания писатель.
В книге "Сахарна", написанной в 1913 году, Розанов продолжил основные темы "Уединенного" и "Опавших листьев", в тоже время придав им особую остроту. В "Сахарне", как и в других своих книгах, Василий Васильевич превыше всего - политики, религии, литературы - ставил живого человека, а также смысл и загадку его существования. В ней он особенно сильно воспел женщину как силу рода и материнства, так как никто в русской литературе, ни до, ни после не сумел. И в тоже время, эта книга аутична, т.е. обращена к самому себе.
Гуманизм Розанова, как считает А.Н. Николюкин, "по своему проявился в его понимании религиозно-нравственных аспектах национального вопроса". В любой конфессии - христианстве, мусульманстве, иудаизме - его привлекало общечеловеческое нравственное содержание бытия.
При этом, еще во втором коробе "Опавших листьев", писатель вспоминал, что "пробуждение внимания к юдаизму, интерес к язычеству, критика христианства - все выросло из одной боли" - из семейного вопроса и из-за того, что церковь не желала признать его детей от второго брака, забывая при этом об отдельном человеке. Библия, Ветхий Завет, по словам Розанова, "универсальный родильный дом", который жаждал он обрести и в России.
Розанову как писателю всегда присущ антиномизм мышления, что наиболее ярко проявилось и в его отношении к пресловутому еврейскому вопросу. Понимание и любовь соседствуют с настороженностью, недоверием и ожиданием "беды для себя".
19 января 1914 года Религиозно-философское общество было собрано для исключения Розанова. Разгорелась острая дискуссия. С одной стороны, раздавалось много голосов в его защиту. Председательствующий даже растерялся, и заседание было отложено.
Через неделю, 26 января 1914 года, заседание Религиозно-философского общества возобновилось. При этом противники философа сплотились. Так, Д.В. Философов заявил: "Или мы, или он". Но, в то же самое время ряд священников и философов (среди которых были В.И. Иванов, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве) выступили против суда над ним и его исключения. Однако, эти здравые доводы не были услышаны собравшимися, и Розанов был исключен из того самого общества, одним из основателем которого он был в начале века.
В 1914 году, Розанов собрал свои статьи последних лет по еврейскому вопросу и опубликовал их в книге "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови", где речь шла о тайнах и ритуалах иудаизма, о деле Бейлиса и отношении к нему печати.
Размышления о евреях, еврейских обычаях и нравах в историческом аспекте, еврейском вопросе в России - все это для него составляло некую мифологему, которую он пытался обосновать и изложить во вневременном контексте. И тогда у него возникали такие великолепные очерки, как "Библейская поэзия" (1912) и др. Когда же Розанов обращался к конкретным событиям, то из-под его пера появлялись публицистические статьи, которые, увы, из-за политической борьбы, не понимали его современники.
А философа при этом мало интересовали исторические реалии. Прежде всего Василия Васильевича заботила виртуальная литературная мифологема, творимая по своим внутренним законам. Его же современники воспринимали мифологемы Розанова как прямое видение действительности.
В целом, в еврейском вопросе, писатель занимал двойственную позицию (так ему свойственную): с одной стороны, он вполне разумно отрицал антисемитизм в виде погромов, но при этом, он всегда оставлял за собой право высказываться против тех, кто ненавидел Россию или клеветал на нее. "Не люблю и не доверяю" - говорил он о таких деятелях. И это было его право как русского писателя и патриота, которое никто и никогда не мог отнять у него.
Мыслитель думал и выговаривал разное, творил свои мифы, но"всегда болел за Россию". На вопрос, что он отрицает решительно и однозначно, Василий Васильевич прямо отвечал: "Непонимание России и отрицание России".
Во второй половине 1910-х годов, утратив духовную связь с петербургской интеллигенцией, Розанов все чаще обращает свое внимание на "молодых московских славянофилов" - В.А. Кожевникова, С.Н. Дурылина, С.Н. Булгакова, о. П.А. Флоренского, В.Ф. Эрна, С.А. Цветкова, Ф.К. Андреева и др. Он выражает желание сотрудничать с московским религиозно-философским издательством "Путь", активно переписывается с москвичами. Особенно он выделял московский кружок о. П.А. Флоренского, отношения с которым, несмотря на все их кричащие разногласия, были дружескими.
В этой связи, есть все основания назвать В.В. Розанова прямым наследником идей славянофилов, Ф.И. Тютчева, Ф.М. Достоевского, Н.Я. Данилевского, В.И. Ламанского, Н.Н. Страхова и К.Н. Леонтьева. Особенно это проявилось в его историософской работе "Война 1914 года и русское возрождение", которое без всякого сомнения можно отнести к ярким образцам неославянофильского направления мысли (в их числе статьи и работы В.Ф. Эрна, Л.А. Тихомирова, М.О. Меньшикова, С.Н. Булгакова, С.Н. Дурылина).
В ней он оценивает духовную ситуацию, характерную для первых месяцев мировой войны 1914 года, приводя причины существенного отличия двух различных духовных цивилизаций - германской от русской. Сама форма данного произведения разделяется на несколько отдельных статей. Среди наиболее интересных и для нас важных следует назвать следующие его выступления: "На улицах Петербурга", "Забытые и ныне оправданные. (Поминки по славянофилам)", а также "Немцы у себя и у нас". Во многом эта работа стала предтечей произведений В.Ф. Эрна "Меч и крест" и "Время славянофильствует", где он также как и В.В. Розанов отмечает причину немецкой жестокости с духовным кризисом в Германии, который определяется в преобладании начал либерализма и рационализма.
В своем произведении Василий Васильевич приводит вопиющие факты жестокого обращения немцев (врачей, военных и чиновников) к русским (а также к женщинам).
Подобные проявления жестокости Розанов объясняет повсеместным проявлением в немецкое сознание антирусских идей, которые насаждались большой когортой германских идеологов. Здесь же, уже в полной мере можно говорить о зарождении первых симптомов будущей чумы ХХ века - немецкого фашизма, столь тонко подмеченными В.В. Розановым в этой работе.
Основной причиной жестокости немцев, публицист считал их отход от традиций христианства и немецкого романтизма, главными выразителями которого были Гете, Шиллер и Шеллинг. Приход же германских народов к протестантизму и идеалам Нового времени еще более усугубило ситуацию.