История языка неотделима, от истории народа Первоначальные родоплеменные языки по мере слияния племен и образования народностей трансформировались в язык народностей, а в дальнейшем, с образованием наций, - в язык наций.

Звуковой язык совместно с языком тела составляет естественную систему знаков в отличие от искусственных языков, специально создаваемых в науке (например, в логике, математике, искусстве и т.п.).

Язык всегда играл важную знаковую роль, указывая на уровень жизни и развитии народа. Так, от употребления некоторых словблагородное сословие воздерживалось, ибо они считались знаками низ­кого социального положения. Такая же судьба постигла и язык тела. Индустриальная система побудила человека к большей дисциплине в выражении своих чувств. В Европе, начиная с XVI в., прививается чувство стыда по отношению к телесным контактам. И если в среде крестьянства и городского плебса язык телодвижений использовал­ся для выражения подавленных импульсов, то в привилегированных сословиях формировались привычки подавлять невербальные эмо­циональные проявления, что впоследствии распространилось на общество в целом. Так бюрократическое государство оказывало дав­ление на индивидуальное поведение человека. В XX в. Это стало при­чиной проблем в общении и многих психосоматических заболеваний.

Психологам известен феномен “непрозрачности”, характерный для любой социальной реальности: общество пытается “маскироваться”. Оказывается, что “замести следы” для себя самого и для внешнего мира важно для выживания как отдельного человека, так и для человечества в целом. Поэтому специалисты знают: откры­тые заявления общества о себе не всегда отражают истину. То же явление известно и в психотерапии: подлинная проблема человека часто лежит отнюдь не там, где человек её ищет. Эта важная осо­бенность человеческого поведения зафиксирована в языке: в феномене поверхностной и глубинной языковой структуры.

Формирование культуры и общественного сознания – от зарождения идей до их общественного утверждения – происходит через социальную коммуникацию.

Уточним смысл понятия коммуникация, латинский корень кото­рого означает “совместный, общий, объединяющий, взаимный, обо­юдный, предполагающий обмен знаниями и ценностями”. Сегодня во многих психологических, социологических и философских работах коммуникация рассматривается как фактор совме­стной деятельности людей, предполагающий активность его участ­ников. При этом ученые принимают во внимание достижения семио­тики и лингвистики, занимающихся анализом коммуникации.

Задача семиотики (науки о знаковых системах) – выявление закономерностей известных знаковых систем, их структурной организации, функционирования и развития. Ядром общей семиотики является лингвосемиотика – наука об общественном обращении знаков естественного языка.

Задача лингвистики (науки о естественном языке) – выявление закономерностей становления, развития и функционирования естественного языка. Специфическая особенность человеческого языка – его членораздельность, внутренняя расчлененность высказывания на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы). В центре внимания лингвистики – внутренняя структура есте­ственного языка, связи и сочетания его элементов. В структурной лин­гвистике вычленяют филологический, морфологический, лексичес­кий и синтаксический уровни. При этом исследуются национальные особенности языка в разные периоды его развития. Вместе с тем лин­гвистика изучает вопросы происхождения и развития языка, его свя­зи с обществом. Изучение проблем коммуникации, анализ конкрет­ного речевого поведения позволяют понять природу и сущность язы­_и, принципы и закономерности его исторического развития.

Сегодня существуют смежные области знания о языке: этнолингвистика, психолингвистика, социолингвистика, социопсихолингвистика и др. В центре их внимания один объект – язык как система знаков и как единый принцип, лежащий в основе речи, диктующий ей свои правила. Сегодня в науке все, что связано с речью и язы­ком, с одной стороны, изучают лингвисты, а с другой – исследова­тели коммуникации: философы, психологи, социологи. Однако пер­выми проблемы языка изучали всё-таки языковеды.

Структурная лингвистика, семиология (наука о знаках), семан­тика (наука о значениях) оказали существенное влияние на культурную антропологию. В 60-е гг. явления культуры начали рассмат­риваться по аналогии с феноменами языка (К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж. Деррида).

В XX столетии в лингвистике была открыта универсальная грам­матика, которая стоит за синтаксическим разнообразием языков. Это открытие побудило антропологов перенести акценты с уникаль­ности культур на поиск универсальных способов организаций культур.

Специфическая особенность человеческого языка – наличие в нем высказываний о самом языке, т.е. язык способен к самоописанию (языкознание). Одна из главных проблем языкознания – происхож­дение языка. Здесь противоборствуют два старых воззрения – о сознательном изобретении слова людьми и о непосредственном создании его Богом.

Теория сознательно-намеренного изобретения языка утверждает: язык создан человеком силою его разума и воли: “Язык и слово в обширнейшем смысле, есть способность выражать понятия членораздельными звуками; язык, в теснейшем смысле, есть содержание… собрание всех тех членораздельных звуков, которые какой-либо народ, по общему согласию, употребляет для взаимного сообще­ния, понятий”[2] . При этом дар слова дан человеку как “естествен­ный и необходимый”, а вот язык “есть нечто искусственное, произвольное, зависящее от людей”; “следствие договора, заключенного членами общества для сохранения общего единогласия ”[3] .

В начале XIX в. ученые-языковеды подчеркивали роль граммати­ческих правил языка, сохраняющих ею чистоту и точность, краткость и силу. Более того, правила призваны были сохранить самостоятель­ность и народность языка, когда он стал обретать черты, свойствен­ные языку татар, литовцев, поляков. “Каждый язык, доколе не имеет своих собственных правил, известных, извлеченных из его внутрен­ней природы, дотоле подвержен бывает частым изменениям от влия­ния на него других соседственных или даже отдаленных языков”[4] .

Теория о непосредственном создании языка Богом, о “божественном создании языка в неразвитой форме” появилась, по свидетельству А.А. Потебни, задолго до теории намеренного изобретения языка, но и в XIX-XX вв. продолжает оставаться достаточно акту­альной и влиятельной. Откровение языка понимают двояко: или Бог в образе человеческом был учителем первых людей, “или же язык открылся первым людям посредством собственной их природы”[5] . Так или иначе первозданный язык был дан человеку, все остальные языки произошли позднее.

Сторонники теории божественного создания языка считают первозданный язык совершенным по форме и содержанию. “Тот язык, - говорит К. Аксаков, - которым Адам в раю назвал весь мир, был один настоящий для человека; но человек не сохранил первоначального блаженного единства первоначальной чис­тоты, для того необходимой. Падшее человечество, утратив пер­вобытное и стремясь к новому высшему единству, пошло блуждать разными путями: сознание, одно и общее, облеклось различными призматическими туманами, различно преломляющими его светлые лучи, и стало различно проявляться”[6] . А.А. Потебня не совсем разделяет мнение К. Аксакова: человечество утратило мудрость, дарованную ему изначально, а вместе с ней и достоинства перво­зданного языка. “История языка должна быть историею его паде­ния. По-видимому, это подтверждается фактами: чем древнее флек­тирующий язык, тем он поэтичнее, богаче звуками и граммати­ческими формами; но это падение только мнимое, потому что сущ­ность языка, связанная с ним мысль растет и преуспевает. Про­гресс в языке есть явление… несомненное…”[7] Кроме того, “раз­дробление языков, с точки зрения истории языка, не может быть названо падением; оно не гибельно, а полезно, потому что… дает разносторонность общечеловеческой мысли”[8] .

Приведённые теории, противоречивые по своей сущности, ле­жат у истоков языкознания. Они, по сути, не раскрывают вопроса о происхождении языка, поскольку рассматривают его как явление изначально заданное, а поэтому статичное, неразвивающееся. Эти ошибки попытался снять В. Гумбольт, который определяет язык как работу духа.

“Язык, - говорил Гумбольт, - есть не дело, не мертвое произве­дение, а деятельность, т.е. самый процесс производства. Поэтому его истинное определение может быть только генетическое: язык есть вечно повторяющееся усилие (работа) духа сделать членораздельный звук выражением мысли. Это – определение не языка, а речи, как она каждый раз произносится; но, собственно говоря, толь­ко совокупность таких актов речи есть язык… В языке образуется запас слов и система правил, посредством коих он в течение тыся­челетий становится самостоятельной силой”[9] . Гумбольт не только улавливает двойственную сущность языка, считая его “столько же деятельностью, сколько и произведением”, он даёт новое направ­ление языкознанию, указывая на связь языка и мышления: “Язык есть орган, образующий мысль”[10] .

Таким образом, ученые приступают к исследованию образующегося посредством слова понятия, без которого невозможно ис­тинное мышление. При этом понятие рассматривается как индиви­дуальный акт отдельного лица. Вместе с тем указывается, что язык развивается только в обществе, потому что человек есть всегда часть целого, к которому принадлежит, - племени, народа, человечества.

2 Сравнительная характеристика сторон и видов общения

2.1 Проблема психологического влияния.

Проблема индивидуального психологического влияния особенно актуальна именно теперь, когда отношения людей даже в деловой обстановке уже не столь формально регламентированы. Каждый человек становится мишенью влияния множества других людей, ранее не имевших возможности на кого-либо влиять вследствие отсутствия у них соответствующего статуса и полномочий. С другой стороны, расширились возможности не только влияния, но и противостояния чужому влиянию, поэтому успех влияния стал в гораздо большей степени зависеть от индивидуальных психологических возможностей тех, кто влияет, и тех, кто испытывает влияние.

Как показывает опыт практической работы, и прежде всего группового психологического тренинга, для многих людей становится привычно безнадежным мучением поиск психологически корректных способов воздействия на других людей - будь то собственные дети, родители, подчиненные, начальники, деловые партнеры и т. п. Характерно, что для большинства актуальной проблемой является не столько то, как влиять на других людей, сколько то, как противостоять их влиянию. Субъективно гораздо большее психологическое страдание вызывает ощущение безнадежности собственных попыток преодолеть чужое влияние или отстраниться от него психологически оправданным образом. Собственная неспособность влиять на других людей переживается гораздо менее остро. Иными словами, большинству людей кажется, что методами влияния они владеют в достаточной для них степени, а вот методами противостояния чужому влиянию - явно не в достаточной.

Между тем методы влияния, осознанно или неосознанно используемые участниками группового тренинга, также далеко не всегда являются оправданными с морально-этической точки зрения, психологически безошибочными и эффективными. Трудности усугубляются еще и тем, что эти три характеристики относительно независимы друг от друга и могут встречаться в разных сочетаниях. Влияние может быть "неправедным" с морально-этической точки зрения, но в то же время, весьма искусным и сиюминутно эффективным, как, например, манипуляция. С другой стороны, оно может быть "праведным", но совершенно безграмотно, с психологической точки зрения, построенным и неэффективным.

В то же время психологическая "грамотность" построения влияния и его эффективность отнюдь не всегда оказываются на одном полюсе. Это объясняется, во-первых, тем, что сами критерии эффективности влияния являются спорными. Например, очень часто понятие сиюминутной эффективности влияния не совпадает с понятием его психологической конструктивности, т. е. его эффективности в долгосрочной перспективе. Во-вторых, психологическая грамотность означает лишь, что выполняются психологические правила. Однако грамотно написанный текст - это еще не художественное произведение, того чтобы влияние произвело требуемый эффект, оно должно быть просто грамотным, а искусным, виртуозным, артистичным.

Влияние может совершаться и тогда, когда его специально не оказывают, и оно выступает как неосознаваемый и субъективно неуправляемый феномен. Самое присутствие определенного человека зачастую приводит к тому, что на других людей начинают действовать его обаяние, его способность неосознанно заражать других своим состоянием или побуждать их к подражанию.

Все эти вопросы нуждаются в прояснении. Рассмотрим их в последовательности, которая отражает логику практической заинтересованности людей в этом предмете.

1 Понятие психологического влияния.

2 Виды влияния и противостояния влиянию.

3 Истинные цели влияния.

4 Понятие психологически конструктивного влияния.