Реферат: Психоаналитический подход к личности политика
Медведева С.М.
Психоанализ оказал немаловажное влияние на изучение политики и политической психологии. Многие положения психоанализа послужили основой для последующего изучения мотивации политического поведения и установок индивида, изучения вопросов войны и мира, агрессии и особенностей национального характера. Психоаналитическая методика была использована Г. Олпортом для анализа природы расовых и этнических предрассудков. Психоаналитические исследования Т. Адорно пролили свет на психологическую основу фашизма и тоталитаризма.
Сам Фрейд, называя себя "далеким от мирских дел теоретиком", старался держаться в стороне от реальной политики, и собственно политической проблематике посвящено сравнительно не большое число его работ: "В духе времени: о войне и смерти" (1915), "Почему война?" (1933). Поэтому большинство последующих психоаналитических исследований политики строились на адоптации методики Фрейда к анализу политико-психологических явлений. Это произошло, например, с работой "Человек по имени Моисей и монотеистическая религия" (1937), где Фрейд продемонстрировал способ анализа национального характера; "Массовая психология и анализ человеческого Я" (1921), оказавшая большое влияние на последующую социальную и политическую психологию.
Примером подобной адоптации является совместная работа З. Фрейда и У. Вильсона "Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование" (1938), которая была первой психоаналитической биографией политика и стала основой для дальнейших работ в этом направлении. Фрейдом в его совместной работе с У. Буллитом была предпринята попытка осмыслить с позиции психоанализа личность политика, оценить влияние бессознательных процессов на формирование политических убеждений и принимаемых решений. Оценка места данной работы в общем наследии Фрейда затруднительна, поскольку неизвестен его вклад в написание этой биографии. Ведь "Вступление", принадлежащие непосредственно ему, составляет лишь малую толику книги, на основной части которой - два имени и ее первое издание вышло только в 1963 году, спустя почти тридцать лет после смерти венского психолога. Впрочем, в любом случае эта книга представляет интерес в качестве практического применения психоанализа. Ведь в ее основе лежат психоаналитические подходы.
Для того чтобы понять, как рассматривали соавторы политическую деятельность 28-го президента США, да и любого человека, занимающегося политикой необходимо рассмотреть психоаналитическую модель человеческой психики. Прежде всего, личность с точки зрения психоанализа обусловлена своей биологической природой, и в первую очередь тем, что психическая жизнь человека определяется первичными влечениями, которые амбивалентны и, соответственно, конфликтны друг другу. Психоанализ выделяет два влечения: сексуальное, Эрос, влечение к жизни, и влечение к смерти, Танатос, стремление к разрушению.
Следующий личностный конфликт заключается в столкновении между этими бессознательными влечениями и сознательными решениями Я. В ходе развития цивилизации, культурного роста личности сознательная реализация влечений ограничивается моральными нормами, диктуемыми семьей и обществом. Они полностью или частично вытесняются или сублимируются (переориентируются на более возвышенные цели), но не исчезают и не уничтожаются, а продолжают влиять на поступки и эмоции человека, но уже бессознательно. Любая общественная деятельность, такие идеалы и чувства, как любовь к родине, дружба, почитание духовных ценностей и наслаждение предметами искусства, в конечном итоге являются проявлением этих влечений.
С этой же точки зрения психоанализ объясняет и способность, и желание человека заниматься политикой. Человек не обладает никаким врожденным "политическим инстинктом", его политическая деятельность - не более чем сублимация энергии первичных влечений. Мотивация политического поведения зависит от того, каким образом первичные влечения реализуются, сколь глубоко вытеснены, какие пути используются для их сублимации. Фрейд полагает, что именно первые годы жизни формируют "взаимоотношения" личности со своими влечениями, закладывают основу дальнейшей психической жизни индивида. Именно в первые годы ребенок должен разрешить самый сложный конфликт в своей жизни - Эдипов комплекс, складывающийся из его амбивалентных желаний быть пассивным и, одновременно, активным по отношению к своим родителям. "Разрешение Эдипова комплекса является самой трудной проблемой, с которой лицом к лицу сталкивается маленький мальчик в своем психическом развитии".
Для преодоления этого комплекса ребенок должен совместить и уравновесить свою активность и пассивность по отношению к отцу, свое желание убить его с равноценным желанием полностью ему подчиниться. Наиболее часто эта проблема решается путем отождествления с отцом. Тем самым ребенок удовлетворяет как свои нежные, так и враждебные желания относительно родителя. "Он любит отца и восхищается им, но одновременно устраняет отца путем включения его в себя, как бы совершая акт каннибализма. С этого времени он сам становится обожаемым отцом".
В процессе отождествления у ребенка формируется Сверх-Я, то есть психическая инстанция, основанная на идеализированном образе отца, каким воспринимает родителя пятилетний ребенок. Сверх-Я закрепляет основные культурные, социальные, политические и моральные ценности и нормы, которыми личность руководствуется на протяжении всей жизни. Оно же контролирует и направляет Я, карает его, если поступки или помыслы последнего не соответствуют идеалам. В сознании человека Сверх-Я проявляется как совесть, часто и как амбиции индивида, ибо человек на протяжении всей жизни стремится достичь идентификации с отцом не только в своем бессознательном, но и в реальном мире, то есть пытается реально уподобиться идеализированному отцу.
Итак, всемогущий, всезнающий, обладающий всеми добродетелями отец становится внутренней психической силой, качества которой определяют характер человека, роль его сознания в конфликтах вытесненных влечений с требованиями реального мира. Решение ребенком дилеммы Эдипова комплекса подчиняется определенным закономерностям, но, вместе с тем, сугубо индивидуально, что и определяет дальнейшую судьбу человека.
В решении Эдипова комплекса задействован и еще один психический механизм - вытеснение, при котором неудовлетворенное желание отрицается как несуществующее, удаляется в бессознательное. Вытесненное желание, жаждущее удовлетворения, вынуждено пробивать себе новый путь и сосредотачивается на другом объекте. Сдерживаемая агрессивность против отца возрастает до тех пор, пока Я в силах ее сдержать. После чего прорывается в действии и мощно обрушивается на отца или лиц из отцовского ряда (людей, стоящих выше по положению, способностям и власти). Подобный же процесс вытеснения и последующего переноса агрессии на сходный объект может произойти и в отношении младших братьев и сестер. При этом импульсы агрессии, вытесненные в раннем детстве, могут переориентироваться на партнеров по работе, друзей и близких, вызывающих у индивида бессознательную идентификацию их с братом или сестрой.
Наконец, существует третий путь - сублимация, перенос либидозной энергии на другие объекты (с матери на жену) или в другие области жизни (в художественную или общественную деятельность), пассивность по отношению к отцу трансформируется в желание служить человечеству.
Вот эти психоаналитические построения и становятся основой для исследования характера профессиональной деятельности Томаса Вудро Вильсона.
Во-первых, соавторы отмечают высокую степень нарциссизма у будущего американского президента, то есть перенос либидо с внешних объектов на себя, нарушение принципа реальности. Томми, болезненный, оберегаемый, балуемый и любимый отцом, матерью и сестрами, не избежал чрезмерного сосредоточения интереса на самом себе. "На самом деле он всегда чрезмерно любил себя. Все имеющиеся у нас факты говорят о том, что он всегда восхищался собой или грандиозностью своих планов". Нарциссизм, вообще, выступает у З. Фрейда в качестве неотъемлемого признака политического лидера. Властность, самоуверенность, независимость, другие люди любимы им только до тех пор, пока они ему нужны, способность вызывать страх - вот те качества, которыми наделен, по мнению Фрейда, любой лидер. И именно подобные качества позволяют ему управлять и властвовать над толпой, которая в равной степени любит и ненавидит его, боится и подчиняется.
Во-вторых, констатируется огромная роль отца в детстве Вильсона: последний был для него значительным объектом любви. Пастор, пользующийся авторитетом в семье и у прихожан, внимательный и ласковый к сыну, бывший главным Божьим избранником, который доносил слово Божье до прихожан, стал для набожного сына гигантской фигурой его детства. "Многие мальчики восхищаются своими отцами; но не многие восхищаются ими столь чрезмерно и безоговорочно, как это было в случае с маленьким Томми Вильсоном".
Это определило специфику разрешения Эдипова комплекса у Вильсона. Часть его агрессивности в отношении отца была вытеснена и поэтому в зрелые годы искала выхода на объектах, имеющих то или иное сходство с отцом (см. эволюцию его отношений с профессором Принстона Эндрю Ф. Вестом, с Генри К. Лоджем, председателем сенатского комитета по внешним сношениям). Другая ее часть породила возвышенное и требовательное Сверх-Я. О характере человека с подобной психической инстанцией уже говорилось. Томми Вильсон мыслил установками своего отца: отсюда его страсть к риторике, он повторял его слова, подражал ему; в юности одевался так, что его ошибочно принимали за пастора, и женился, подобно отцу, на женщине, рожденной и воспитанной в доме пресвитерианского пастора. В характере Вильсона преобладала пассивность по отношению к отцу, что привело к преобладанию в его политических действиях пассивных методов. "Он боролся с лидерами союзников, - читаем мы в книге, - не мужскими, а женскими методами: воззваниями, мольбами, уступками, подчинением". Наконец, идентификация с отцом была крайне религиозной, что вылилось в непреодолимое желание Вильсона уподобиться не только земному отцу, но и отцу небесному. Это привело американского президента к стремлению играть в период Первой мировой войны и Парижской мирной конференции роль "спасителя человечества", призывать американский народ "выступить в крестовый поход за мир". Не случайно премьер-министр Франции Жорж Клемансо, описывая Вильсона отмечал: "Он считает, что является еще одним Иисусом Христом, сошедшем на Землю, чтобы исправлять людей".
Наконец, его отношения с младшим братом стали моделью его отношений с друзьями. Вильсон всегда испытывал потребность в младшем брате, то есть ему нравилось играть роль отца при молодом и физически более слабом мужчине. Но к этому примешивается чувство враждебности и "предательства" (конкуренция в чувствах родителей). Соавторы полагают, что именно эти эмоции повлияли на отношения президента с Джоном Г. Гиббеном, вначале любимом друге по Принстону, позднее забытом, с полковником Эдвардом М. Хаузом, со своим секретарем Джозефом П. Тьюмалти.
Фактически, в соответствии с подходом Фрейда, на протяжении всей своей жизни человек бессознательно разыгрывает "драму" своих отношений с родней, проецируя ее на других. Это происходит не только в личной, но и профессиональной жизни Вильсона. Бессознательное не имеет контактов с внешним миром и, следовательно, фиксированные в детстве модели взаимоотношения с людьми не могут измениться, так что реальное международное положение, европейская политика США не имеют никакого значения для понимания поступков и решений 28-го президента. Политическая драма государств и наций времен Первой мировой войны разыгрывается на фоне бессознательной драмы одного человека. Причем последняя, по Фрейду, играет явно основополагающую роль для понимании происходящих процессов.
Хотя Вильсон был некрасив собой, слаб телом и невротичен, сильное Сверх-Я вело его, начиная с поступления в Принстон, от успеха к успеху. Идентификация с Гладсоном помогла ему преодолеть желание отца видеть сына священником и подвигла его к общественной и политической деятельности. Всем известна любовь президента к риторике, к произнесению речей, привитая ему отцом проповедником. Отождествление с ним приводило к тому, что он пытался сделать свои ораторские приемы столь же приятными для слуха, а обобщения - столь же яркими, какими они запали в его душу из проповедей отца. То, что эти обобщения могли не соответствовать фактам, мало беспокоило его. "Они существовали ради них самих, как выходы для его отождествления себя с отцом". Нет ничего удивительного, что он привык забывать факты, когда ему было неудобно их помнить. Он игнорировал неприятный для него факт существования у союзников секретных договоренностей по разделу послевоенного мира. Поэтому его борьба в Париже "за справедливый и прочный мир" была заранее обречена на провал.
Действия президента в ходе мировой войны, заключение Версальского мирного договора и основание Лиги наций рассматриваются либо через призму его отождествления с Христом, либо объясняются соотношением пассивности и активности в его характере. Так идентификация с Богом-сыном сдерживает его воинственные побуждения, уравновешивает симпатии к Англии и заставляет уклоняться от объявления войны Германии. Драматический отход Вильсона от выдвинутых им 14 пунктов для установления перемирия и согласие на заключение явно несправедливого мира объясняются опять-таки особенностями его детского развития. Американский президент желал быть судьей мира и утвердить справедливый "божий закон" в послевоенной Европе, но натолкнулся на политические реалии (секретные договоры союзников) и сопротивление Ллойда Джорджа, Клемансо и Орландо, преследующих корыстные интересы своих государств. Причина, по мнению авторов, в том, что глубоко пассивному к своему отцу Вильсону "женская основа его натуры" не позволила сражаться с европейскими лидерами посредством силы. Время от времени, намереваясь предпринять решительные действия, он в ходе секретных переговоров постоянно сдавал свои позиции, лишь бы как можно скорее, обеспечить мир Европе.
Как оценить в целом психологическое исследование личности Вудро Вильсона? Без сомнения учет иррационального момента при анализе политического поведения лидера или простого индивида, на котором так настаивают соавторы, важен и может быть очень полезен. Однако полный отказ от возможности рациональной мотивации в политике, который демонстрирует данное политическое исследование, едва ли обоснован. Скорее всего, вопрос может ставиться о соотношении иррациональных и рациональных мотиваций политических действий, но никак не об отказе от какой-либо из них.
Вместе с тем совместное исследование Фрейда и Буллита проливает свет на личность президента, на внутренние конфликты, определившие его личные отношения с близкими, друзьями или просто коллегами. Пусть в несколько нарочитой манере, но оно расширяет наши знания о внутренних мотивах его политической и общественной деятельности, делает понятнее тот физический и нервный кризис, который последовал у Вудро Вилсона по окончанию Парижской мирной конференции. Авторы оценивают принципиальные неудачи Вильсона в соответствии с общепринятой точкой зрения. Его проповедь "бескорыстной справедливости", его убеждение, что цель победителей "оказать поддержку слабому, отдать должное сильному", оказались совершенно несостоятельными в реальной жизни Европы. В то же время, следует отметить явный перекос исследования: фактически личная дипломатия рассматривается в качестве основного орудия в решении проблем мировой политики. Кроме того, соавторы абсолютно не учитывают проблемы идеологического оформления политических действий. Вильсон в своих речах постоянно апеллирует к мессианскому мифу, однако, является ли подобная апелляция результатом бессознательных влечений президента? Или же это попытка идеологически "приукрасить" внешнеполитическую деятельность США в соответствии с особенностями политической культуры США, в которой мессианский миф занимает значительное место? Если так, тогда перед нами не безумный, возомнивший себя новым Христом, но дальновидный прагматик, хорошо знающий свой народ.
О прагматизме Вильсона свидетельствуют и другие факты. Нельзя забывать, что знаменитые 14 пунктов Вильсона выражали не только его идеализм, но и, прежде всего, национальные интересы США, заключающиеся в недопущении резкого изменения соотношения сил на мировой арене. Отсюда тезис Вильсона - "мир без победы". К тому же, следует иметь в виду, что США вступили в войну после фактического выхода России из Антанты, которая без помощи нового сильного союзника могла бы потерпеть военное поражение, о чем свидетельствует успешное наступление Людендорффа в марте 1918 года. Наконец, на уступчивость Вильсона, безусловно, оказывал влияние его страх перед ростом революционного движения, перед большевизмом. Так что "религиозный проповедник" вполне учитывал реалии международной ситуации, принимал их в расчет и был достаточно рационален при принятии политических решений.
Как мы видим, психоанализ позволяет нам раскрыть некоторые феномены политики. Можно утверждать, что отдельные гипотезы психоанализа вызывают сомнения. Сам Фрейд не отрицал слабостей ряда своих аргументов, еще более это подчеркивали последующие его критики. Он никогда не претендовал на абсолютную правоту, полагая, что истинная наука не боится признаться в своем неведении. Своеобразие его метода заключалось, прежде всего, в том, что он задавал вопросы, обращал внимание исследователей на наличие в жизнедеятельности человека ряда моментов, требующих объяснения, хотя и не всегда давал исчерпывающие ответы.
И все же психоаналитический подход к вопросам индивидуальной психологии остается своеобразным методом исследования, позволяющим не только понять ряд политических феноменов, но и по-новому взглянуть на сферу политики. Позволяет за сознательными решениями и поступками политических деятелей разглядеть глубины индивидуального бессознательного.