Реферат: Руссо
В любом из произведений Руссо непрестанно звучат четыре лейт-мотива: культ личности, чувствительность, культ природы и ощущение социальной несправедливости. Этими мотивами, в основном, характеризуется и философское мировоззрение Руссо, и его непосредственное жизнеощущение, и все его художественное творчество.
Сознание Руссо формировалось в крайне противоречивых условиях. Чувствительность его натуры сталкивались с привитой ему еще в молодые годы пуританской строгостью, упорством и даже упрямством мысли. Отсутствие интереса к общественной деятельности в собственном смысле этого слова уравновешивалось обостренным и глубоким интересом Руссо к основным проблемам общественного существования человека. Крайняя внутренняя несдержанность и недисциплинированность, граничившая, особенно в молодые годы с моральным индифферентизмом, находила себе противовес в проповеди идеальной морали и идеальных педагогических правил, которые оплодотворили впоследствии воспитательные теории Пестолоцци, Фребеля, Дьюи. На каждом шагу жизнь и сознание Руссо раскрываются в поразительных противоречиях, и вместе с тем эти противоречия находят в себе некий синтез в фантастической убежденности пророка и проповедника. Сомнения сплошь и рядом питали творческую мысль Руссо и, вместе с тем, изложение этих сомнений приобретало характер непререкаемой догмы.
В своих писаниях Руссо проявлял не только крепкую логику аргументации (хотя в этой области у него и наблюдаются иногда срывы), но и особенную способность внушения, таившуюся и в самой природе его мысли и в способе ее литературного оформления, т.е. в природе его стиля. Доктрина Руссо распространялась и завоевывала умы не только путем убеждения и доказательства, но и путем зарождающегося эмоционального воздействия. Развивая в своих трудах теорию чувствительности, как метод познания мира и человека, Руссо усиливал эту чувствительность у своих третьесословных читателей. Чувствительность становилась в это время стилем не только литературы, но и жизни. Она была одной из наиболее примечательных сторон общественной психологии XVIII в. и особенно ярко выступила впоследствии в идейно-психологических переживаниях революционных лет.
Следует отметить своеобразие и неординарность взглядов Руссо, так как он не соглашается с другими просветителями почти по каждому пункту просветительской программы.
Прежде чем перейти к характеристике взглядов Ж.-Ж.Руссо, необходимо упомянуть о его предшественниках, оказавших сильное влияние на формирование и развитие философских взглядов мыслителя.
3. ИДЕЙНЫЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ.
К числу ближайших предшественников Руссо в области общественно-политической мысли следует отнести Гуго Гроция (1583-1645), Томаса Гоббса (1588-1679), Джона Локка (1632-1704), Ш.-Л. Монтескье (1689-1755).
Кратко рассмотрим суть учений каждого из мыслителей.
Гуго Гроций, крупнейший ирландский ученый-юрист, в 1625 году выпустил в свет свое главное сочинение – «О праве войны и мира», в котором утверждал, что в условиях первобытных отношений стихийно господствовало естественное право, коренящееся в самой природе человека, и, что нормы его неизменны и вечны. Затем главную роль в этих отношениях, по мнению Гроция, стала играть абсолютная верховная власть, возникшая якобы в результате добровольного отказа людей от своей естественной первобытной свободы. Отсюда следовало, что верховная власть представляла собой не продукт естественного права, а некий исторический факт.
Соглашаясь с некоторыми выводами Гроция, Руссо вместе с тем подвергал критическому разбору его учение о происхождении верховной власти, подчеркивая враждебность этого учения интересам народа.
В «Общественном договоре» Руссо довольно часто упоминает о политическом учении Т.Гоббса. Руссо резко критиковал антидемократические тенденции во взглядах Гоббса, его «презрение к свободе и равенству». Но это не мешало ему видеть сильные стороны учения английского философа-материалиста, а именно его антифеодальные взгляды на церковную гегемонию. Руссо писал, что Гоббс впервые «…осмелился предложить соединить обе головы орла (т.е. церковь и государство) и привести все к политическому единству, без которого ни Государство, ни Правление никогда не будут иметь хорошего устройства».
В «Общественном договоре» и других сочинениях Руссо часто встречаются ссылки и на другого английского философа-материалиста – Джона Локка. Согласно системе обучения и воспитания Локка, изложенной в трактате «Несколько мыслей о воспитании», на детей следует воздействовать главным образом убеждением, обращаясь к их разуму. В этом вопросе Руссо расходился не только с Локком, но и со всеми предшествующими ему авторитетами – Монтеем, Лабрюйером и др. В соответствии со своими морально-педагогическими взглядами он утверждал, что самая важная и первоначальная задача воспитания – сделать детей восприимчивыми к тому, что им внушают. «Сам Локк, мудрый Локк, - писал Руссо в романе «Новая Элоиза», - позабыл сию основу; он больше говорит о том, что следует требовать от детей, нежели о том, как этого от них добиться».
Большое влияние на Руссо оказал выдающийся французский социолог Ш.-Л.Монтескье . Главное произведение Монтескье – «О духе законов» (1748) – представляет собой капитальное исследование об основных условиях и гарантиях политической свободы. Лучшей гарантией политической свободы Монтескье считал разделение и уравновешивание властей: законодательной, исполнительной и судебной. Он утверждал, что подобное разделение явится не только гарантией полного осуществления политической свободы, но и решающим условием успешного устранения всевозможных государственных злоупотреблений.
4. ИДЕИ НРАВСТВЕННОСТИ И «ЕСТЕСТВЕННОГО СОСТОЯНИЯ»
В ТВОРЧЕСТВЕ РУССО.
Мысль о возврате к природе, отрицание современной цивилизации, пропаганда «естественного человека» и «естественной свободы» были сформированы в «Рассуждение о науках и искусствах» (1750) в ответе на вопрос Дижонской Академии «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?»
Руссо замечает, что жизнь человека в этом «лучшем из миров» не соответствует его подлинной сущности, что человек не таков, каким он должен быть согласно своей истинной природе, но и представляется не тем, что он есть на самом деле «люди не решаются показаться тем, что они есть», «стало выгоднее притворяться не таким, каков ты есть на самом деле.» Человек придает значение тому, как на него смотрит остальной мир, он уже не решается спросить у себя, что он собой представляет, но вопрошает у других «он может жить только во мнении других, и, так сказать, из одного только их мнения он получает ощущение собственного существования.» «Чем больше накапливаем мы новых знаний, - с сожалением отмечает Руссо, - тем более отнимем мы у себя средства приобрести самое важное из всех; так что по мере того, как мы углубляемся в изучение человека, мы в известном смысле утрачиваем способность его познать».
Руссо красноречиво показывает общественное лицемерие, испорченность нравов, власть моды и этикета, убивающих человеческую личность, потому что «быть и казаться – это отныне две вещи совершенно различные».
Наблюдая успехи наук и искусств на примере египтян, греков, римлян, византийцев, Руссо делает вывод, что всюду, где произошло их возрождение, нравы испортились и пали «Ежедневные приливы и отливы вод в Океане не более связаны с движением планеты, что светит нам по ночам, чем судьба нравов и честности с успехами наук и искусств. Люди видели, что добродетель исчезла по мере того, как их сияние поднималось все выше над нашим горизонтом …»
При этом Руссо не отрицает прогресса в развитии самой культуры, он только не согласен с тем, что этот процесс был одновременно прогрессом нравственного и гражданского развития. «У нас есть, - говорит Руссо, - физики, геометры, химики, астрономы, поэты, музыканты, художники, но у нас нет более граждан…»
Науки и искусства прививают юным гражданам порочные привычки, испорченную мораль. Общество поощряет таланты и не обращает внимание на добродетель. Утопая в неге и роскоши, они с презрением смотрят на низшие, трудящиеся классы населения и покровительствуют бездельникам, общественным паразитам, лгунам и безнравственным людям, к числу которых принадлежит большинство ученых и писателей. «Не Науку я оскорбляю, а Добродетель защищаю я перед людьми добродетельными. Честность для людей порядочных еще дороже, чем ученость для ученых»,- писал Руссо. Ни современная наука, ни современное искусство не служат общественным целям. «Лишите наших ученых удовольствия рассуждать перед слушателями, и науки перестанут их привлекать, - восклицал Руссо, - Они копят знания у себя в кабинете с единственной целью – расточать их перед публикой; одного они жаждут – прослыть мудрецами, конечно, не стремились бы к знаниям, если б лишились почитателей.» Истинные великие деятели науки и искусства не получают настоящей поддержки и поощрения. Паразитическое состояние культуры лишает ее в настоящее время оздоровления. «Редко бывает, чтобы роскоши не сопутствовали науки и искусства, последние же никогда не обходятся без нее».
Эти мысли содержат в общих чертах всю идеологию руссоизма, в дальнейшем они подвергались разработке и еще большему заострению.
Призыв Руссо к восстановлению нравственного достоинства человека не встретил сочувственного отклика в современной ему философии. Руссо задался вопросом, способна ли вообще философия открыть нравственную истину при помощи отвлеченного рассуждения. Он предлагает отличать способность «разума» от способности «рассуждения». Он высоко ценит разум, так как видит в нем «способность приводить в порядок все дарования нашей души сообразно с природой вещей и их соотношения к нему». Напротив, в искусстве рассуждения («резонерства») он видит лишь «злоупотребления разума»; оно «не научает нас познанию первоначальных истин, которые являются основой всех других». Не способный открыть никакой живой истины, процесс рассуждения «не возвышает душу, а только утомляет, обессиливает ее и извращает суждение, которое он должен был совершенствовать».
Если бы знание было возможно только посредством рассуждения, оно было бы попросту недостижимо. «Рассудок действует на нас лишь посредством чувств, а чувства даны нам для нашего самосохранения, не для знания, для которого они сообщают слишком мало материалов… Мы не знаем ни духа, ни материи… Физическое нам не менее темно, чем метафизическое и нравственное».
Разум только содействует обнаружению нравственности. Подлинный источник нравственности в нас самих, она – внутреннее восприятие добра и зла, непосредственное постижение его нашей совестью. «Совесть, - восклицает Руссо, - божественный инстинкт, бессмертный и небесный голос; надежный путеводитель существа несведущего и ограниченного, но мыслящего и свободного; непрегрешимый судья добра и зла, делающий человека подобным Богу! Ты создаешь превосходство его природы и моральность поступков; без тебя я не чувствую в себе ничего, что возвышало бы меня над скотами, кроме печальной привилегии переходить от заблуждения к заблуждению с помощью рассудка, лишенного правил разума, лишенного принципа».
В 1754 г. Дижонская Академия объявила конкурс на тему: «Каково происхождение неравенства среди людей и оправдывается ли оно законами природы?» Руссо ответил на вопрос своим «Рассуждением о происхождении и основаниях неравенства людей», в котором перешел к конкретным общественно-политическим формулировкам.
«Нам предстоит указать пояснял Руссо, - тот момент движения событий, когда право сменилось насилием и природа оказалась подчиненной закону, и объяснить, какое сцепление чудес привело к тому, что сильный согласился служить слабому, а народы – купить воображаемое спокойствие ценой действительного счастья.» « На выводы тех исследований, к которым может дать повод наш предмет следует смотреть не как на исторические истины, а лишь как на гипотезы, более способные пролить некоторый свет на природу явлений, чем установить их происхождение…»
Руссо вводит понятие о первоначальном «естественном состоянии», предназначенном для выяснения характера современных общественных отношений.
Гипотезу «естественного состояния» развивали в XVII веке Томас Гоббс и вслед за ним Спиноза. Согласно взгляду Гоббса, повторенному Спинозой, в «естественном состоянии» человек не добр, больше похож на волка, чем на человека. Общество в «естественном состоянии» - общество, где царит «война всех против всех», где право сводится к силе и где естественное стремление каждого к самосохранению обращается против интересов других.
Исходная точка зрения Руссо совершенно иная. Неравенство в «естественном состоянии» существует только в смысле различия природных свойств, но эти различия не влекут за собой тех последствий, какие порождаются богатством и властью. «Естественный человек», изображаемый Руссо, - это дикарь, блуждающий по лесам, без языка, без жилища, без борьбы, без друзей, без влечения к другим людям. Он не был ни зол, ни добр, не имел пороков, ни доблестей, он не был злым именно потому, что не знал, что значит быть добрым. Не развитие знаний, не узда закона, а спокойствие страстей и неведение порока мешают людям в «естественном состоянии» делать зло. И, – прежде всего – пока длилось «естественное состояние» не могло возникнуть угнетения: человек мог захватить плоды другого, завладеть его дичью, его пещерой, но каким образом, спрашивает Руссо, мог заставить повиноваться себе? «Найдется ли человек, настолько превосходящий меня силой и, сверх того, настолько развращенный, ленивый и жестокий, чтобы заставить меня добывать ему пищу, пока он будет оставаться в праздности?» Поэтому в «естественном состоянии» «всякий свободен от ярма, и право сильного ни в чем не найдет себе опоры».
Изобретение оружия и примитивных земледельческих орудий, открытие полезных свойств огня и т.д. уже вносят в однородную среду известное расслоение и порождают неравенство. Идея собственности исподволь созревала, но чтобы сформулировать ее «нужно было далеко уйти по пути прогресса, приобрести множество технических навыков и знаний, передавать и умножать их из века в век…» Переворот заключался не только в технических изобретениях, он сказался и на отношениях между людьми: «образовывались и обособились семьи; появились зачатки собственности, а вместе с этим уже возникли, может быть, столкновения и раздоры».
Руссо примыкает к «трудовой» теории собственности, заявляя, что «невозможно себе представить, чтобы это понятие – собственность – возникло иначе, чем из трудовой деятельности, ибо мы не видим, что, кроме своего труда, человек мог внести что-либо не им созданное, чтобы себе это присвоить». Однако Руссо из такого понимания происхождения собственности делает не только антифеодальные, как это было у Локка, но и антибуржуазные выводы. С того времени, как человек стал нуждаться в помощи другого, и, когда люди заметили, что одному выгодно иметь запас пищи, достаточный для двух, «равенство исчезло, возникла собственность, стал неизбежен труд, и обширные леса превратились в нивы, которые нужно было поливать человеческим потом и на которых скоро взошли и расцвели вместе с посевами рабство и нищета.»