Реферат: Социально-политическая борьба в Риме в период кризиса республиканского строя (60-е годы 1 в. до н. э.)
Цицерон уничтожил непрочную связь, соединявшую Антония с заговором, отказавшись от установленного законом распределения консульских провинций по жребию и предоставив своему обремененному долгами коллеге, доходную македонскую провинцию.
Потеряв поддержку со стороны Антония, утомленный напрасными интригами и планами, Катилина решает добиться успеха решительными действиями. В течение лета он начинает, и подготовил все для того, чтобы начать гражданскую войну. Фезулы сильно укрепленный город в Этрурии, наполненный обедневшими людьми и заговорщиками, был пятнадцать лет назад очагом восстания Лепида. Туда направлялись деньги, там набирал солдат и оружие Гай Манлий, храбрый человек, и как всякий наемник свободный от угрызений совести, временно принявший на себя управление. Подобные же приготовления, хотя и менее обширные производились и в других пунктах Италии. Общее состояние Италии было неспокойным, в Капуе, где скопилось большое число рабов, готово было разразиться второе восстание рабов, наподобие спартаковского. Столица тоже была неспокойна, капиталисты находились в неописуемом страхе, оказалось необходимым возобновить запрещение вывоза золота и серебра и установить надзор за главными портами. План заговорщиков состоял в том, чтобы на выборах консула 62 г., где Катилина опять выставил свою кандидатуру, убить руководящего выборами консула и всех неудобных соперников, во что бы то ни стало добиться избрания Катилины, направив даже в случае необходимости в столицу из Фезул и других сборных пунктов вооруженные отряды, чтобы с помощью их подавить сопротивление.
Цицерон, получивший от провокатора Курия и его любовницы Фульвии, план заговорщиков заявил в сенате о наличии заговора и его руководителях. Однако за неимением точных доказательств существования заговора, сенат занял выжидательную позицию, ограничившись незначительными мероприятиями. Цицерон в панике создает вооруженную охрану из числа молодых всадников, видевших в Катилине злейшего врага их интересов. 28 октября – день, на которые выборы были перенесены сенатом – вооруженные Цицероном люди заняли Марсово поле и полностью его контролировали. Провал и этой попытки заговорщиков был очевиден, оставалось только вооруженное восстание. 27 октября Гай Манлий поднял открыто знамя восстания, это так же запутало планы заговорщиков. Отсутствие на местах энергичных вождей, медлительность, а то и просто бездарность таких видных участников заговора как Лентул, Автроний, Касиий не позволяла Катилине удалится из Рима и самому возглавить армию. По выражению Цицерона «… не придется страшиться ни сонливого Публия Лентула, ни тучного Луция Кассия, ни бешенного безрассудного Гая Цетега. Из всех этих людей стоило бояться только Катилины»(1). Более способные из участников требовавших решительных действий, такие как молодой сенатор Гай Цетег и всадники Луций Статилий и Публий Габиний Капитон, Катилина не осмелился поставить во главе таких людей как бывший консул Лентул. В ночь с 6 на 7 ноября Катилина созывает собрание заговорщиков, по его настоянию было решено убить консула Цицерона, главного противника заговора, и во избежание измены немедленно осуществить постановление. Цицерон задолго до этого окруживший свой дом усиленной стражей помешал осуществлению и этих планов.
8 ноября Цицерон созвал сенат, где и произнес свою знаменитую «Первую речь против Катилины», Катилина присутствовавший на заседании пытался защититься от гневных нападок консула, но его уже больше не слушали. Оставался только один выход - покинуть Рим и возглавить вооруженных сторонников в Этрурии. Покинув ночью Рим, Катилина оставил в столице остальных участников заговора, и если бы настойчивые увещевания Цетега смоги сломить вялость Лентула, поставленного Катилиной во главе заговора в столице, и он решился бы нанести удар и к тому времени во главе армии к Риму подошел Катилина, заговор мог бы удастся даже теперь. Но бездарность главарей и потеря времени привела к их поражению.
Правительство объявило обоих вождей восстания, Катилину и Манлия, а так же тех их сторонников, которые не сложат оружие, вне закона и созвало ополчение, но во главе войска был поставлен консул Антоний, человек, заведомо замешанный в заговоре и отличавшийся таким характером, что только от случая зависело, поведет ли он свои войска против Катилины или примкнет к нему. Казалось, что Антония кто-то сознательно хотел сделать вторым Лепидом. Равным образом и против оставшихся заговорщиков ничего не было сделано.
Послы аллоброгов, находившееся в данный момент в столице, по поручению Цицерона вступают в связь с заговорщиками. Получив от Лентула, Цетега, Статилия и Габиния письма скрепленными печатями к Катилине, только один Кассий оказался более осторожным отказавшись поставить подпись и скрылся из Рима, в сопровождении Тита Вольтурция были отправлены к Катилине. В ночь с 2 на 3 декабря при помощи засады у городских ворот аллобронги были задержаны и передали все бумаги Цицерону. Получив в руки вещественные доказательства заговора, Цицерон отдает распоряжение об аресте вожаков. Лентул, Цетег, Габиний и Статилий были арестованы, но часть заговорщиков успела скрыться, бежав к Катилине.
3 декабря открыв заседание сената, Цицерон предоставил сенату письма, печати и подчерк которых арестованные не могли не признать. Предоставив Вольтуцию официальную гарантию личной неприкосновенности, были заслушаны показания его и так же аллоброгских послов, факт заговора был полностью доказан с соблюдением всех требований закона. Естественно вставал вопрос, что делать с арестованными? Казнь арестованных, тем более принадлежавших к известным фамилиям, а Лентул был консулом и в данный момент был претором, могла быть законной при выполнении всех формальностей, и основной из них праве подсудимого апеллировать к народному собранию, которое могло и не утвердить смертную казнь. Но аристократия была в панике, только физическое устранение, как ранее это было с обоими Гракхами и Сатурнином, устраивала ее. Цицерон колебался, ему как адвокату полезно слыть либералом, и чувствовал мало желания навсегда запятнать себя кровью в глазах демократической партии. Но его близкие, в особенности его аристократка жена, настаивали, чтобы он увенчал свои заслуги перед отечеством этим смелым поступком. Цицерон, как и все трусы, страшно боявшийся обнаружить свою трусость, а вместе с тем трепетавший перед огромной ответственностью, созвал 5 декабря сенат и предоставил ему решить вопрос о жизни и смерти заговорщиков. Но и сенат на основании конституции еще меньше имел права вынести подобное решение, чем сам консул. Консул следующего 62 г. Силан решительно высказался за смертную казнь, его мнение было поддержано большинством сенаторов. Цезарь приложил все усилия, чтобы спасти заключенных. Его речь полная угроз и намеков на неизбежную месть демократии, произвела сильное впечатление, мнение сената стало неопределенным. Цицерон выступает со своей «четвертой речью против Катилины», стремясь довести доводы Цезаря до полного абсурда, но при этом призывает к смертной казни, правда, с соблюдением всех законных форм. Но Катон как истинный крючкотвор заподозрил защитников более мягкого решения в сообщничестве с заговорщиками, и указал, что готовиться освобождение заключенных посредством уличного бунта, ему удалось нагнать этим новый страх на колебавшихся и склонить большинство к немедленной казни арестованных. Вечером того же дня консул перевел арестованных в тюрьму, где и их казнили. Сенат назначил публичные благодарственные празднества, а виднейшие люди аристократии – Марк Катон и Квинт Катул – приветствовали виновника смертного приговора впервые произнесенным тогда именем «отца отечества»
Положение Катилины после арестов произведенных в столице было удручающим. Хотя и его армия и возросла до десяти тысяч человек, но только около четверти его состава было полностью вооружено. Катилина был зажат с двух сторон армиями Антония и Квинта Метелла, припасы подходили к концу, единственный выход был, бросится на противника и если не пробиться, то хотя бы умереть с честью. Антоний под благовидным предлогом передал командование Марку Петрею, чтобы по крайне мере не производить самому расправу над своими бывшими союзниками. Катилина и его армия показали себя подлинными героями, ни один человек, ни сдался в плен, все кроме нескольких человек там, где был особенно сильный натиск, погибли на своем боевом месте. Да и трудно было ожидать другого от бывших ветеранов Суллы, составляющих костяк мятежной армии, для которых война была не только профессией, а, скорее всего и смыслом жизни. При всей своей неординарности, Катилина доказал в этот день, что природа создала его для дел чрезвычайных и что он умел повелевать, как полководец, и сражаться как солдат. Да, нельзя умалить героическую гибель Катилины и его соратников, но если бы заговор удался, не захлестнули бы Италию потоки крови, как совершенно недавно до этого во времена Мария, Цинны и Суллы? .
3. Аграрный закон Сервилия Рулла как программа демократического движения
На основании приведенного выше, хотя и заговор Катилины хронологически и был позднее законопроекта Сервилия Рулла, но общая тенденция демократического движения позволяет нам рассматривать их в общем контексте. В главе 2.1 я уже рассматривал общую направленность демократического движения на создание мошной силовой власти, как противовес военной силе Помпея, который еще был на востоке, а как возможность силового давления на сенат для полного устранения его с политической арены как оплота оптиматов. Прежде чем перейти к рассмотрению самого законопроекта Сервилия Рулла, рассмотрим сначала общее положение аграрного законодательства в Римской республике.
Одним из главных источников доходов римской казны в эпоху республики были государственные земли (ager publicus), значительную часть которых составляли земли конфискованные после побед в Италии и за ее пределами. Обрабатываемые земли разделялись на три группы:
1. Проданные квесторами в полную собственность (ager quaestorius)
2. По жребию отданы римским гражданам в полную собственность по два югера на человека (agri dati assignati), они переходили по наследству.
3. Арендованы на длительный срок, арендаторы (mancipes) могли передавать аренду другим лицам, но земля при этом оставалась собственностью государства.
Необрабатываемая и пришедшая в запустение земля предоставлялась в бессрочное пользование частным лицам, оставаясь собственностью государства. Этот вид землепользования назывался оккупацией (ager occupatiorius), держатели земли должны были платить государству десятину урожая хлебов и одну пятую часть урожая винограда и плодов. Владение этими землями было временным, до отказа со стороны казны, давность владения значения не имела.
Все эти виды владения землей порождали многочисленные злоупотребления, держатели земли (в древнейшие времена это были только патриции) прекращали платить сборы, считая государственную землю своей собственностью. После второй пунической войны стала происходить концентрация земли в руках малого числа лиц, в основном представителей аристократии. Мелкие крестьяне, не в силах боли выдерживать конкуренцию со стороны крупных хозяйств использующих более дешевый рабский труд. К этому также добавился приток дешевого зерна из Сицилии, который окончательно обесценил труд мелкого крестьянского хозяйства. Разорившееся крестьянство стекалось в Рим, еще более увеличивая люмпенскую прослойку населения столицы, которая представляла взрывоопасный материал для любого бунта. Это прекрасно понимали Гракхи предлагавшие свои аграрные законопроекты, основной целью которых было в предоставлении неимущему населению Рима земли и как следствие этого снижение социальной напряженности. Более подробно рассматривать аграрное законодательство Гракхов в данной работе не представляется возможным, но «аграрный вопрос» их законопроектов стал на многие годы основным вопросом внутренней политики Рима, используемым демократами в своих политических целях.
Аграрный законопроект Сервилия Рулла предусматривал образование комиссии из десяти человек (децемвиров), которые избирались на пять лет, пользовались судебной властью и правами пропреторов, им придавался больший вспомогательный персонал, они могли совмещать свою деятельность с любой магистратурой, оставаясь неподсудными в течение всего пятилетия. Децемвиры могли по своему усмотрению отчуждать любые земли признанные ими государственными, или же оставлять их владельцам назначив арендную плату. Столь жесткие полномочия обуславливались тем, что неразделенных государственных земель (ager publicus) оставалось очень мало, хотя и предусматривалась закупка частной земли у владельцев с их согласия и за полную собственность. Средства для этих закупок должны были образовываться от распродажи земель в провинциях, а так же на территориях завоеванных Помпеем. Все это представляло определенные сложности, так не каждый владелец согласится продать свою собственность, а земли на завоеванных территориях могли и не найти сразу своего покупателя. К этому следует добавить и то, что Помпей на завоеванных землях, относительно собственности на нее, издавал свои собственные указы, и следовательно отрицательно отнесся бы к фактической отмене его указов коллегией децемвиров. Как уже было сказано выше, основными держателями общественных земель в Италии были патриции, т.е. партия оптиматов, и уже в этих условиях чрезвычайные полномочия децемвиров превращались в средство политического давления.
Основная задача децемвиров состояла в устройстве колоний и распределении государственных земель в Италии. Вначале подлежали распределению земли в Кампании (по 10 югеров) и в Стеллатской области (по 12 югеров). В Капую должны были вывести 5000 колонистов. Кампанские земли уже давно представляли фактически собственность патрициев, хотя и юридически оставались общественными землями. Уже одно только упоминание о Кампанских землях должно было вызвать патологическую ненависть оптиматов. Если учесть то, что они уже практически считали эти земли своей наследственной собственностью, и после принятия данного законопроекта над ними нависала угроза фактической конфискации этих земель. Естественно оптиматы не могли отдать свои земли без боя.
Избрание децемвиров также было обставлено необычно, избрание должно состоятся на народном собрании (трибунных комиссиях) но не во всех 35 трибах, а лишь в 17 назначаемых по жребию. Таким образом, для избрания комиссии достаточно большинства в 9 трибах. Избранными могли лишь те кандидаты, которые находились в это время в Риме, что полностью исключало возможность избрания Помпея находившегося на Востоке. Это предоставляло демократам полностью контролировать весь ход выборов, и составлении комиссии из своих сторонников. Практика манипулирования жребием слишком широко была распространена в Риме, и оптиматы прекрасно понимали что проход в комиссию, их сторонников так же невозможен. Характерно отметить, что истинными вдохновителями законопроекта стояли Красс и Цезарь, т.е. те же политические деятели, что и за заговором Катилины. На оба эти момента в своем трусливом духе и намекает Цицерон «… когда я в январские календы приступил к своим обязанностям, я знаю хорошо: все были в тревоге и в страхе, не было такого зла, не было такого несчастья, которого не опасались честные и не ожидали дурные люди; ходили слухи, что против нынешнего положения государства и против нашего спокойствия мятежные замыслы частью составляются, частью, в бытность нашу избранными консулами, уже составлены»(1), «… и те, кто все это задумал, с полным основанием не считают возможным довериться народу»(1), но впрочем, не называя имен истинных вдохновителей Катилины и Сервилия Рулла. При этом Цицерон не забывает большую часть своей речи посвятить восхвалению Помпея «Те, кто подстроили все это, поняли, что, если вам предоставить право выбирать из всего народа, то всякое дело, требующее честности, неподкупности, мужества и авторитета, вы без каких бы то ни было колебаний передадите в ведение Помпея», прекрасно понимая что основное острие закона направленно именно против Помпея. При этом Цицерон, заранее ищет будущей поддержки со стороны Помпея, зная что отношение оптиматов к Помпею более чем прохладное.
Действительно предоставление децемвирам чрезвычайных полномочий, а особенно возможность продажи завоеванных Помпеем земель на востоке, могла свести к нулю все распоряжения Помпея на завоеванных им территориях, и потери им своих сторонников. Не следует забывать, что в руках Помпея было войско, которое так же надо было наделять землей. При принятии этого закона вся прерогатива распределения земель принадлежало только децемвирам, в этом случае возникала возможность перетянуть на свою сторону если не всех, то наверняка часть солдат Помпея на свою сторону, притом что по закону децемвирам так же полагалось большое количество помощников, которые вполне могли составить основу их собственной армии. Кстати Цицерон в своей речи напрямую говорит «Кроме того, Рулл предоставляя децемвирам власть, на словах преторскую, а в действительности же царскую; он ограничивает ее срок пятилетием, но делает ее вечной; ибо он подкрепляет ее такими мощными средствами, что отнять ее у них, против их воли, не будет никакой возможности»(1). К этому можно добавить и неограниченные денежные средства, поступившие бы к децемвирам при продаже земель, что создавало финансовую опору для набора войск.
Выступление Цицерона сначала в сенате, где он обращается с торжественным заверением восстановить авторитет «нашего сословия», и второе где он, обращаясь уже к народу демагогически объявляет себя истинным демократом. Обрушиваясь с критикой на законопроект Сервилия Рулла с позицией яко