Реферат: Современные теории о государстве

Гуманистические мотивы, идеи духовной свободы всех людей не­зависимо от их занятий и положения в обществе особенно громко и требовательно звучали в многочисленных трактатах Сенеки. Среди них выделялись трактаты «О счастливой жизни», «О милосердии», «О спо­койствии души», «Нравственные письма к Луцилию», трагедии «Ме­дея», «Агамемнон», «Эдип» н другие. Весьма показательны его выступ­ления в защиту «говорящих орудий» — рабов. [27]

Подобные человеколюбивые, гуманистические мотивы, транс­формировавшиеся немедленно или по истечении определенного вре­мени в соответствующие государственно-правовые взгляды и доктрины, в соответствии, с которыми в обществе и государстве должны торжествовать не зло, насилие и произвол, а право и закон, развивались не только в Древней Греции и Риме, но и в Древней Индии и Китае. Наряду с наивными материалистическими представлениями о мире, уметавшимися в формулах типа «сознание рождается из вещей и умирает тоже в вещах» или «жизнь — это корень смерти, а смерть — корень жизни», в Китае, например, еще в глубокой древности филосо­фами и юристами применительно к господствовавшему в стране рабов­ладельческому строю проводилась мысль о том, чти «в государстве дол­жен царить порядок», основанный на законе. Утверждалось, что госу­дарь, если он хочет до конца жизни не подвергаться опасности, должен быть справедливым, а «управление страной должно соответствовать спокойствию», быть спокойным. Нельзя силой насаждать порядок в стране, ибо «страна управляется справедливостью». [7]

Однако, несмотря на такие своеобразные суждения и умозаклю­чения, все же древняя гуманистическая мысль, государственно-право­вые взгляды и идеи передовых, прогрессивных мыслителей того времени, несомненно, стали первоосновой, предтечей всего последующего процесса развития гуманистических взглядов и идей, составивших впоследствии фундамент теории правового государства.

Разумеется, до полного завершения процесса создания данной кон­цепции правового государства было еще очень далеко. Предстояло пройти огромный интеллектуальный путь, измерявшийся даже не столетиями, а тысячелетиями. Но тем не менее начало, причем весьма обнадеживающее, было положено. Важно было теперь не сбиться с этого пути.

Очень много было сделано для развития теории правового государ­ства мыслителями последующих особенно ХVIII-ХХ веков. Ряд поло­жений теории правового государства развивался, в частности, усилиями таких носителей передовой общественно-политической мысли, боровшихся против произвола и беззакония, как Локк, Монтескье, Радищев, Герцен и многие другие. Обращаясь к этому периоду борьбы за политические и правовые идеалы, великий русский писатель-сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин вспоминала рассуждениях одного из своих героев: «В конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов я просто-напросто ощущал, что подо мною горит земля. Я нежил в то время, а реал и трепетал при звуках: «гласность», «устность», «свобода слова», «вольный труд», «независимость суда» и т.д., которыми был полон тогдашний воздух. В завершение всего, я был мировым посредником». [11]

Философские основы теории правового государства создавались и развивались великим немецким философом Иммануилом Кантом, мно­гократно указывавшим на необходимость для государства опираться на право, строго согласовывать свои действия с правом, постоянно ориентироваться на право. Государство, по Канту, выступает в качестве объединения множества людей, подчиненных правовым законам, где действует принцип, согласно которому законодатель не может решить относительно народа того, чего народ не может решить относительно самого себя. Если же государство уклоняется отданного принципа, от соблюдения прав и свобод и не обеспечивает охрану законов, то оно рискует потерять уважение и доверие своих граждан, побуждает их к занятию по отношению к себе позиции отчужденности. [10]

Большое значение для совершенствования теории правового госу­дарства имеют работы отечественных авторов. Большое внимание в них уделяется не только основным чертам и признакам правового госу­дарства, но и наиболее важным условиям их формирования.

Справедливости ради следует заметить, что отечественными авто­рами концепция правового государства в том виде, как она сложилась и прокламировалась на современном Западе, зачастую рассматривалась лишь в критическом плане. Это было правильно и вполне оправданно, когда имелись в виду лишь ее сущность, социальное содержание и назначение в каждый конкретный исторический период и применительно к каждому конкретному господствующему слою иди классу. Ведь не секрет, например, что в отношении к любому современ­ному западному государству и властям предержащим данная кон­цепция призвана идеализировать их, показать их «связанность» дейст­вующим правом, представить любое западное государство в виде неко­его выразителя и защитника интересов всех без исключения слоев общества, верного стража «всеобщей справедливости, законности и правопорядка», коим оно, как показывает жизнь, далеко не всегда является.

Однако в однозначном критическом подходе к теории правового государства имелись и значительные натяжки. Издержки такого видения заключаются прежде всего в том, что при оценке данной кон­цепции не учитывался факт создания и применения ее не иначе как в виде политического и идеологического средства противопоставления и борьбы с абсолютистскими и иными им подобными режимами, единоличной властью и произволом монарха, чрезмерным вмешатель­ством государства в различные сферы жизни общества и деятельности негосударственных объединений. Упускались из поля зрения и некото­рые общечеловеческие ценности, сформировавшиеся в процессе тыся­челетнего развития гуманистической мысли и нашедшие свое извест­ное, хотя и сугубо формальное отражение в рассматриваемой теории. Речь идет, в частности, о принципах и идеях, касающихся прав и свобод граждан, о приоритете и «торжестве законам в условиях демократичес­кого государственного и общественного строя, о примате прав, о социальной справедливости и незыблемости законности и правопоряд­ка в условиях правового государства.» [14]

Речь идет также об идеях суверенности народа как источника власти, гарантированности его прав и свобод, подчинение государства обществу и др. Говоря об этом, следует вспомнить слова К.Маркса: «Сво­бода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный; да и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм опре­деляется тем, в какой мере они ограничивают «свободу государства». [13]

Всячески поддерживая и развивая идею правового государства, мы, однако, не должны идеализировать, а тем более копировать ут­вердившуюся на ранних стадиях развития человеческого общества и на современном Западе модель правового государства. Не следует забы­вать, в частности, о том, что когда мы говорим о разных вариантах или моделях правового государства, провозглашаемых в конституциях Ис­пании, ФРГ, Франции иди любой другой капиталистической страны, то имеем в виду, естественно, не некое абстрактное в социальном отно­шении правовое государство, а буржуазное правовое государство. Ана­логично, когда говорим о «связанности» этого государства правом, то имеем в виду связанность его не каким-то другим, а именно буржуаз­ным правом.

Государство и право при этом выступают не как некие безликие в социально-классовом отношении явления, а как вполне определенные, выражающие прежде всего волю и интересы господствующих кругов в условиях капитализма явления, ибо, как известно, внеклассовых, над­классовых или классово-нейтральных, «чистых» в социальном отно­шении государственно-правовых явлений, институтов и учреждений нет и быть не может. Нельзя в связи с этим не согласиться с В.И. Лениным по поводу его слов о «чистой» демократии, которые целиком и полностью относятся также к «чистым» в социальном плане государственно-правовым явлениям, институтам и учреждениям. Он писал, что «если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о «чистой демократии», пока существуют разные классы, а можно говорить только о «классовой демократии». И далее: «Чистая демократия» есть лживая фраза либерала, одурачиваю­щего рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной». [9]

Разумеется, в условиях плюрализма мнений и идеологий можно по-разному воспринимать идеи правового государства, так же как и их интерпретацию. Однако одно остается бесспорным. Теория правового государства в целом, равно как и ее основные положения, всегда отра­жала общечеловеческие ценности и интересы. Что же касается их интерпретации и применения на практике, то в них неизменно на пер­вый план выступали интересы, взгляды и суждения власть имущих.

Характеризуя правовое государство, следует иметь в виду, что, несмотря на специфические особенности данного института, оно всегда оставалось и остается государством.

Что это означает? Во-первых, то, что оно не отождествляется и не растворяется в обществе или в системе других общеполитических организаций. А во-вторых, что оно помимо своих собственных специфических признаков и черт обладает, как и любое иное государ­ство, своими обще родовыми признаками и чертами.

По сравнению, например, с негосударственными организациями оно, как и любое другое государство, обладает публичной властью. Выступает как официальный представитель не только правящих, но и всех остальных слоев общества.

Правовое государство как особое звено политической системы общества располагает специальным аппаратом управления и принуж­дения. Последний в данном случае выступает в виде совокупности раз­нообразных органов и организаций, связанных друг с другом едиными принципами образования и функционирования и объективно необ­ходимых для выполнения стоящих перед государством целей и задач.

1.2. Политико-правовое учение марксизма

Марксизм возник в 40-х гг. прошлого столетия. Карл Маркс (1818—1883) и Фридрих Энгельс (1820—1895) пытались выяснить условия и указать пути реального освобождения трудящихся от какой бы то ни было эксплуатации, от всяких форм социального угнетения, бесправия, неравенства. Они поставили перед собой задачу наметить контуры строя, который сможет преодолеть отчуждение труженика от собственности и власти, наиболее разумно организует общественную жизнь, обеспечит свободное гармоничное развитие личности.

Увлеченные прежде всего и главным образом этой проблема­тикой, К. Маркс и Ф. Энгельс, естественно, обратились к широ­кому кругу прямо связанных с нею вопросов государства, права, законодательства, политики. Плодом такого обращения и яви­лась марксистская историко-материалистическая концепция государства и права.

Специфика марксистского подхода к изучению государства и права — анализ явлений политической и правовой жизни в первую очередь как органических составных частей (моментов) классовой общественно-исторической формации, отказ от усмотрения в политико-юридических институтах феноменов религиозного; психологического, этнического и тому подобного порядка. Упомянутый подход зиждется на идее зависимости государства и права прежде всего и главным образом от уровня общественного разделения труда, классовой структуры и соот­ношения классовых сил в обществе.

Генезис учения Маркса и Энгельса о государстве и праве был подготовлен и стимулирован совокупностью экономических и общественно-политических событий западноевропейской исто­рии первой половины XIX в. Свои итоговые суждения относи­тельно состояния современного им западноевропейского общес­тва создатели марксизма изложили в «Манифесте Коммунисти­ческой партии» — программе Союза коммунистов.

К каким выводам пришли они? Капитализм, победивший в этом обществе, достиг, по их мнению, пика, предела своего развития и более не может справиться с теми могущественными средствами производства и обмена, которые вызрели в лоне буржуазных отношений. Последние стали явно мешать приращению производительных сил, превратились в тормоз социаль­ного прогресса. Буржуазия выковала не только оружие, несущее ей смерть (гигантские производительные силы, вышедшие из-под ее контроля), но также породила людей, которые направят это оружие против нее, — современных рабочих, пролетариев. Сама она более не способна оставаться господствующим клас­сом. Капитализм как тип социальной организации окончательно исчерпал себя. Классовая борьба пролетариев против буржуа­зии приближается к развязке. Пролетарская революция у порога: "Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма».[13] Рабочий класс в грядущей революции должен уничтожить частную собственность и разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало ее. Ближайшая практическая цель пролетариев, консолидирующихся в самостоятельный класс, — ниспровержение господства буржуазии, завоеваний политической власти.

Такой суммарной оценки буржуазного строя, состояния западноевропейского общества середины и второй половины XIX в. Маркс и Энгельс в принципе держались на протяжении всего своего дальнейшего творчества. Разумеется, в эту оценку с время от времени вносились определенные коррективы, дополнения и т. п. Однако два момента оставались а ней неколебимыми. Во-первых, убеждение, что наконец-то создана превосходящая все остальные учения действительная наука об обществе и получено истинное знание капитализма как такового в его главных чертах, капитализма в целом как общественно-экономической формации. Во-вторых, мысль о том, что капитализм, наличествовавший тогда в передовых буржуазных странах, в основном готов для социалистической революции и стоит почти накануне ее совершения.

Всегда надо иметь в виду, что форма, содержание и смысл марксистских государственно-правовых воззрений постигаются по-настоящему только при том условии, что эти воззрения исследуются в контексте предшествующего и современного им политико-юридического знания, в процессе постоянного и тща­тельного сопоставления с таким знанием.

Суть историко-материалистического подхода к государству и праву состоит в понимании этих образований в качестве над­строечных по отношению к экономической структуре общества. Уподобление государства и права надстройке — исследователь­ский прием, призванный доказать наличие того факта, что данные явления коренятся а «материальных жизненных отно­шениях», опираются на «реальный базис» и в своем бытие зависят от него. [13]

«Реальный базис», производственные отношения не только лежат в основании политической и юридической надстройки, но и образуют ее условие, определяют ее саму; «Способ производ­ства материальной жизни обусловливает социальный, полити­ческий и духовный процессы жизни вообще». К государству и праву от экономической структуры идет и линия причинно-следственной зависимости. Конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий марксизм находит в экономическом развитии общества. По словам Энгель­са, «конечных причин всех общественных изменений и полити­ческих переворотов надо искать в изменениях способа произ­водства и обмена».

Наряду с отмеченными отношениями детерминации полити­ко-юридические институты связывают с экономической струк­турой и зависимость соответствия. «Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов — словом, определен­ное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением граждан­ского общества» [13]. Объясняя архитектонику и развитие всякой общественной формации исключительно производственными отношениями, Маркс и Энгельс постоянно прослеживают соответствующие этим производственным отношениям над­стройки. Указанное соответствие носит форму своеобразного повторения в надстройке некоторой суммы признаков, компози­ции, ритмов движения, присущих базису и «транслируемых» им «наверх». Сходство, параллелизм, обнаруживаемые между ба­зисом и надстройкой, не стирают, понятно, специфики каждого из этих явлений, не ведут к утрате ими собственного социаль­ного качества.

Марксизмом утверждается, что «реальный базис» (экономи­ка) всегда остается первичным и определяющим моментом для политической и юридической надстройки. Это — всеобщий за­кон. Конкретные его воплощения от эпохи к эпохе меняются. Например, детерминация буржуазной государственности капи­талистической экономикой не является по своим формам, мето­дам, социально-психологическим рычагам и прочим факторам копией детерминации государств античного мира производ­ственными отношениями того времени. Даже в границах одной общественно-экономической формации решающее воздействие производственных отношений на государственный строй осу­ществляется на ее начальных этапах по-другому, нежели тогда, когда она клонится к закату. Дело тут в историческом «перепаде» состояний самой экономики, вследствие чего один и тот же экономический базис обнаруживает в своем проявлении, в своем влиянии бесконечные вариации и градации.

Не обладая монополией влияния на надстройку, «царство экономических отношений» к тому же оказывает на нее реша­ющее воздействие, по общему правилу, косвенно и лишь «в конечном счете». Его определяющая роль реализуется через массу причинно-следственных связей с другими сторонами общественной жизни (социальными закономерностями, взаимоотношениями классов, историческим опытом и традициями культуры, внешнеполитическими условиями и т. д.).