Реферат: Суперпожары в Казани XIX-XX веков
Этот второй пожар уничтожил более 200 домов. Выгорели улицы: Екатерининская (от Евангелистовской площади до церкви Екатерины), обе Мещанские, Захарьевская около Апанаевской мечети, которая осталась, однако же, цела, и пр. мечеть же Айтуганова, близ которой начался пожар, сгорела. Мечеть Казаковская на Евангелистовской площади осталась цела, хотя кругом её всё сгорело, а на дворе её был огромный костёр горевших дров. Но зайдя со стороны Мещанской, в каменную мечеть, вы уже видите, что внутри её бушует пламя. Церкви Екатерининскую и 4-х евангелистов отстояли. Обгорели и упали все телеграфные, электрические и столбы трамвая.
Пылавшие головяшки относило верхом на далёкое пространство: перелетая, Кабан, они достигали Ново-Горшёчной улицы, а некоторые несло и бросало на крыши домов конца Рыбнорядской улицы.
Огонь дошёл до инородческой семинарии на Кабане, но здание это удалось отстоять (пострадала церковь при ней), благодаря присланной с Порохового сильной паровой машины с 4 рукавами, из которых струя била не менее как на 20 сажен. Несколько машин было прислано Рамом. Работала и машина с завода Крестовникова, а также с этого завода по Екатерининской улицы до Екатерининской церкви был проведён рукав.
От таких больших каменных домов, как, например, Шамиль, Сабитова остались только стены. Вся сгорела Юнусовская площадь и около неё дома Алкина и другие. Не уцелела даже водопроводная будка, стоявшая посреди площади.
Сгорела дотла со всем её имуществом Татарская учительская школа и надворное строение, которое занимал инспектор школы М.Н. Пинегин, цензор местных газет, оставшийся в том, в чём успел спастись. Сгорели медресе Арсаева и Апанаевская школа на Набережной Кабана. Тихо догорали каменные, громадные дома на Екатерининской и Захарьевской. Очень пострадал купец-кожевенник Зальм. Много товара погорело и у купца Бурнаева, хотя он много кож и успел спасти.
Большой дом Юнусовых на площади уцелел, но ограда площади перед домом в некоторых местах сгорела; во дворе дома службы пылали. Особенно сильный жар давал каменный сарай, как говорят, служивший складом для овса. Со стороны сада журчала какая-то жиденькая струя воды – это из пожарного рукава лили воду в сарай.
К 2 часам ночи стало стихать. Только вырывались клубы дыма на Захарьевской улице из горевших огромных складов сырья Зальма.
Всех погорело 11 кварталов. В них сгорело 211 домов. Если прибавить 95 домов накануне, то составится цифра в 306 домов за 2 дня. (это усадеб, а не домов: их гораздо больше). Тысячи семей остались без крова и без имущества.
В настоящее время погоревшая часть города представляет в высшей степени печальное зрелище: вместо улиц теперь раскинулись целые площади, заваленные мусором, искривлёнными железными листами с крыш, грудами угля и пепла. То здесь, то там стоят обгорелые столбы и обожжённые печки. Закопченные брандмауэры одиноко высятся над ними. Обгоревшие, словно обнажённые, каменные дома с сияющими отверстиями окон мрачно стоят среди развалин. А от огромного количества деревянных хибарок не осталось совсем никакого следа: огонь слизнул их без остатка.
Но ещё более печальную картину представляют погорельцы. На лугах, покрытых зловонным мусором и заплесневелыми тинными лужами, на кучах полуобгоревшей домашней рухляди, ютятся бедные их семьи с беспомощными малютками и старухами. Там они теперь днюют и ночуют – на открытом воздухе, под солнцем и дождём – среди куч навоза, составляющих, к слову сказать, особую достопримечательность Казани. В одном из шалашей теснятся до 30 воспитанников айтугановского мужского училища.
Убеждённые фаталисты (как вообще все магометане) – татары скоро покорились судьбе и как-то сразу подчинились необходимости сидеть на сыром берегу озера и не иметь угла. «Кышмет! (судьба!) – говорят они: - ничего не поделаешь!» И это магическое слово так успокаивает бедняков, что они очень скоро находят утраченное душевное равновесие.
…Открыт сбор пожертвований и спешно изыскиваются средства пристроить бездомовых, лагерных поселенцев. Государь Император от Своих щедрот пожаловал 50 тысяч рублей в помощь погорельцам. Город предоставил: городской Дом Трудолюбия в Игумновой слободе и барак для переселенцев г-жи Гейнс. Губернатор – 4 переселенческих барака на Устье, которые переносятся ближе к городу. Мещанский староста г. Сидоров предложил принадлежащий ему дом около 5 части в Плетенях, бывший Сайдашева, где когда-то были артиллерийские казармы. Наследники Журавлёва – Журавлёвскую мельницу. Апанаев уступил 2 больших амбара в Плетенях и в Ново-Татарской слободе. В последней погорельцы переведены в большие дома Пекина и полковника Григаса.
Отчего Казань допустила у себя такое пожарище? По отзывам свидетелей, казанские противопожарные средства оказались в более чем не блестящем состоянии. Затем, приходится изумиться и той скученности деревянных домишек, которая допущена в Казани; вот эти обстоятельства, главным образом, и послужили ближайшими причинами казанской катастрофы.
4. 1914 год.
Грандиозное бедствие повторилось через 12 лет над теми же бедняками, которые погорели в 1902 году. Пожар начался в нескольких саженях от неисчерпаемых водных бассейнов – Кабана и разлива Волги, и его всё-таки допустили развернуться в бедствие! Сгореть близ воды можно очевидно только в Казани и при казанских «двигателях пожарного дела». Ответственность и на тех, кто после пожара 1902 года разрешал строиться с громадными нарушениями строительных правил.
Вспыхнул пожар 29 апреля, около четырёх часов дня на Большой Мещанской улице, на задах дома дворянина Яхътина. Вследствие сильного ветра, дувшего с Волги по направлению к озеру Кабану и скученности татарских построек, огонь быстро распространился во все стороны и сразу охватил значительный район.
С Б. Мещанской огонь выбился на екатерининскую улицу, но здесь целый квартал каменных строений богатых мусульман создали естественное препятствие. С трёх сторон, точно лавой, надвигались потоки огня на дом Шамиля, и казалось, что нет ему спасения. Загорись он, с его аптечным складом Казанского военного округа, пожарное бедствие приняло бы размеры катастрофы.
Дом Шамиля вообще являлся единственной защитой того квартала, который расположен против инородческой семинарии. Понятно, поэтому, с каким страхом и упованием смотрели на этот дом обитатели домов Алкина и Беркутова. Здесь главным образом и сосредоточились главные силы пожарных, озабоченных за безопасность склада.
Борьбой с огнём тут распоряжался сам губернатор П.М. Боярский. Из складов были вынесены взрывчатые вещества. В течении трёх часов бушевал огонь вокруг дома, перебрасывая через него большие раскалённые угли. Здесь был поставлен пожарный автомобиль – (единственный в Казани). Паровая машина поставлена на Кабане, но только в 8-м часу вечера. Со стороны завода Крестовникова для защиты Екатерининской церкви была поставлена заводская паровая машина. С порохового завода прислать паровую машину, (несмотря на предложение губернатора), нашли невозможным. Зато работали все пожарные части. Наконец, с неимоверными усилиями удалось отстоять соседние с аптечным складом дома Ибрагимова и Сафы Бахтеева, и опасность для склада миновала.
На Екатерининской улице сгорели большие каменные дома Сабитова и Измагила Утямышева, как раз напротив них находится Татарская учительская семинария. На Малой Мещанской улице сгорел большой красивый дом Гарифа Бахтеева. На Большой Мещанской улице, в доме Хусакова сгорело медресе. 4-я – зелёная мечеть, или т.н. айтугановская, уцелела каким-то чудом, почти напротив неё сгорел склад мочальных изделий Абдулгафуровых. Своим спасением Голубая мечеть обязана П.Н. Боярскому, куда им была направлена помощь именно в тот самый момент, когда горели соседние с ней деревянные дома и строения.
Сплошное море огня было, начиная от края разлива Волги, до дома Шамиль. Почти сплошь выгорели три квартала, находившиеся на линии огня. Пострадало 86 домохозяев и сгорело, во всяком случае, более 100 домов, не считая складов, надворных и др. нежилых построек. Брошенное из горевшего дома с чердак бревно угодило в грудь стоявшему на лестнице чердака брандмайору Д.П. Подборскому. Он с трудом пришёл в чувство.
Полная свобода стихии на Задне-Мещанской или Банной, улице – вплоть до залива, отделяющего Ново-Татарскую слободу от города. Люди здесь бросали имущество прямо в разлив Волги.
К 9 часам вечера пожар начал утихать. Но в 12 часов ночи, за два квартала от угасавшего, ближе к Ново-Татарской на Евангелистовской площади вспыхнул новый огромный пожар во дворе громадного дома казанского мещанина, мастера по обработке мусульманских ичигов Юнуса Рахимова – и тоже с сеновала. Через пять минут дом превратился в пылающий костёр. Огонь перекинулся на соседний дом, а затем на дом Хусаинова. Сгорело 10 дворов, а всего 29 каменных и деревянных домов. Здесь предполагается поджёг. Погорельцы указывают на Рахимова, как на виновника. Он и был полицией задержан.
Жители были застигнуты врасплох. От жары горевших домов, дома, расположенные на другой стороне Евангелистовской улицы, стали тлеть и местами загораться. Лошади задыхались и замертво валились на мостовую, вставая только тогда, когда их обливали холодной водой. Мычание коров, блеяние овец, крики гусей и кур, чующих опасность, создаёт среди ночи жуткое настроение, а зарево пожара освещает на широкое пространство залив Волги.
Тлеют развалины. Среди них высоко вверх торчат уцелевшие дымовые трубы. Вдоль берега разлива реки Волги всюду, куда не глянешь, унылыми группами расположились со своим бедным скарбом погорельцы-квартиранты. Их здесь сотни. Большинство ремёсленники, работавшие на дому. У многих погибли материалы и инструменты. «Хозяину ему что, получил страховые и ладно, а вот нам-то как, всё погорело, ничего не осталось, одни только рты». Огромная площадь воды рядом кажется какой-то насмешкой с тлеющими остатками жилищ.
Городской Голова В.Д. Боронин распорядился дать расположившимся на берегу разлива приют в пустующих бараках в Ново-Татарской слободе, построенные для той же цели после пожара в 1902 году. Городской архитектор К.П. Евдокимов приступил к экстренным работам по ремонту и приспособлению городских плетеневских бараков, для временного размещения здесь оставшихся без крова погорельцев.
Улицы, прилегающие и даже отдалённые от места пожара, сплошь завалены имуществом, как пострадавших от огня, так и тех, кто на всякий случай приготовились встретить огненную стихию и заблаговременно вынесли свои пожитки. Везде на улицах стоят солдаты, охраняя сложенное. Но весь следующий день погорельцы бродили вокруг своих сгоревших пепелищ и не опознавали разбросанного имущества.
Причины пожаров выяснены – поджоги. Однако, после пожара 1902 года сгоревшие кварталы были застроены так, что ни у кого не возбуждалось сомнений о возникновении нового бедствия, и только благодаря случайному, слепому счастью прошло 12 лет без катастроф. Из-за сильной скученности, огонь задами подбирается и к домам, которые хорошо спрятаны за брандмауэрной стеной.
После пожара 1914 года принято провести 2-й волжский водопровод.
5. 1920 год (7 июня)
Вчера (7 июня) в разное время в некоторых частях города вспыхнули пожары, уничтожившие десятки домов. В 9 утра – загорелась мельница №2 в Суконной слободе. В 2 часа – сено в Ягодной слободе.