Реферат: Великие реформы 1860-1870-х годов поворотный пункт российской истории

У крестьян тоже фактически не оставалось выбора. Ставя целью избежать массовой пролетаризации, сознавая вместе с тем, что экономические условия освобождения тяжелы, и помещики будут стремиться всячески потеснить крестьян, реформаторы внесли в закон статью, запрещающую им отказываться от надела в течение девяти лет (в действительности этот срок затянулся). Той же цели в значительной степени служило и сохранение общины в роли землевладельца (помимо других ее функций, отмеченных выше). Сохраняя общину с ее архаичными правилами переделов крестьянской земли, с круговой порукой и коллективной ответственностью за повинности, реформаторы понимали, что она будет препятствовать свободному развитию самостоятельного крестьянского хозяйства. Однако для начала реформы сохранение института, укоренившегося в организации хозяйства, в сознании и повседневной жизни крестьян, считалось неизбежным. При этом не имелась в виду консервация общины. Выход из нее при определенных условиях предусматривался и со временем должен был расширяться. В среде Редакционных комиссий преобладало мнение, что со временем общинное землевладение уступит место личному, и функции сельского общества сосредоточатся в волости. Безоговорочным сторонником общины заявил себя один Самарин. Выступая перед решающим голосованием о судьбе общины, Н. Милютин говорил, что «по взаимному соглашению» решение этого вопроса еще ранее было «предоставлено времени и самому народу, которому было дано право свободного перехода от одной формы полевладения к другой (от общинной к подворной, личной. — Л.З.), а что от принятия каких бы то ни было искусственных, и тем более насильственных мер к такому переходу законодательство и правительство навсегда отказались, что это решение было одобрено и усвоено самим царем-освободителем» [34].

Эта концепция решения земельного вопроса в целом, хотя и с некоторыми коррективами, внесенными в проекты Редакционных комиссий в Главном комитете по крестьянскому делу и в Государственном совете, была воплощена в Положениях 19 февраля 1861 г. В результате поправок экономические условия реформы стали еще тяжелее в связи с уменьшением величины надела (так называемые «отрезки») и увеличением повинностей, в том числе выкупных платежей [35]. В целом можно согласиться с Эммонсом, который считает, что «сточки зрения государства альтернативы этой программе... практически не было» [36].

Реформаторы понимали тяжесть экономических условий освобождения крестьян. Еще в ходе подготовки реформы Милютин предвидел малоземелье крестьян и считал, что государству придется использовать часть казенных земель если не для ликвидации, то хотя бы для противодействия этому явлению. Но главную задачу он видел в преобразовании финансовой системы, стремясь объединить в своей деятельности три сферы: крестьянский вопрос, местное самоуправление и финансы. Однако попытки его покровителей — вел. кн. Елены Павловны и вел. кн. Константина Николаевича — добиться назначения его на пост министра финансов не увенчались успехом. В начале мая 1866 г., когда в связи с предполагавшейся отставкой М.Х. Рейтерна Александр II обдумывал назначение Милютина, П.А. Шувалов, в свою очередь угрожая отставкой, в личной беседе и в специальной записке смог убедить монарха отказаться от этой мысли [37].

М.Д. Долбилов в своей статье о выкупных проектах 1857-1861 гг. не без основания высказал предположение, что в замыслах реформаторов имелась в виду коренная перестройка выкупной операции в недалеком будущем, на раннем этапе проведения отмены крепостного права. Сведения об этом имеются в дневнике П.А. Валуева [38]. Трудно сейчас восстановить, какими представлялись Н.А. Милютину финансовые реформы, но его брат и соратник Д.А. Милютин оценивая финансовое и экономическое положение середины 1860-х гг., писал спустя 20 лет что нельзя «безгранично увеличивать тяготы налогов, падающих у нас почти исключительно на рабочий, беднейший класс народа, и без того уже доведенный до нищеты» и считал, что «главным делом был коренной пересмотр всей нашей налоговой системы» [39]. В начале 1880-х гг. в направлении реформирования налоговой системы стал двигаться соратник Н.А. Милютина — Н.Х. Бунге. Но это уже другое время. Относительно же 1860 — начала 1970-х гг. приходится констатировать: если правовое положение освобожденных законодательством 1861 г. крестьян закреплялось и расширялось всеми Великими реформами, то в сфере налогообложения и финансов этого не случилось. Надо признать вывод П. Готрелла, что «в пореформенное десятилетие не произошло никаких значительных изменений в налоговой политике» [40], хотя и с оговоркой по поводу такой важной меры как акцизная реформа 1863 г., положившей конец винным откупам и лишившей дворянство привилегий в винокурении. Одновременно введение акцизов способствовало пополнению казны и направлению частных капиталов в сферу производства [41].

Программа реформаторов не предусматривала преобразований высших органов государственной власти, созыва Земского собора или общероссийского представительства. Вместе с тем вопрос о силах, которые поведут реформы дальше, стоял перед либеральной бюрократией и осознавался ею. Еще в записке 1856 г. Н. Милютин возлагал надежды на монархию, которая, выступив с инициативой преобразований, найдет опору в либеральном, просвещенном дворянстве. Это отмечалось и в «Общей докладной записке к проектам Редакционных комиссий» 1860 г. Само создание Редакционных комиссий, более чем на половину состоящих из общественных деятелей (хотя и по назначению) и непосредственно подчиненных через своего председателя Александру II, было в определенной степени осуществлением представлений реформаторов о новой роли самодержавной монархии. Более того, как свидетельствует П.П. Семёнов-Тян-Шанский, «Н.А. Милютин не сомневался в том, что с надлежащим развитием, под покровительством сильной государственной власти, деятельности местных учреждений верховная власть впоследствии сама сознает необходимость призыва себе на помощь, при дальнейшем широком развитии своей законодательной деятельности выборных представителей местных интересов и разделит с ними законодательные функции, как она сделала это теперь впервые созывом местных комитетов и призванием независимых от административной власти лиц — членов-экспертов» [42]. Не случайно М.Т. Лорис-Меликов в 1880-1881 гг. обратился копыту Редакционных комиссий, реформам местного самоуправления, связывая свои планы всесторонних преобразований с опытом Великих реформ. Однако в 1860-х гг. реформаторам не удалось претворить в законодательство все задуманное. Внезапное закрытие Редакционных комиссий в октябре 1860 г., а затем отставка Н.А. Милютина в апреле 1861 г. свидетельствовали о шаткости их общих расчетов.

Мировоззрение реформаторов, видимо, не лишено было утопической веры в безграничную возможность государства направлять ход исторического развития. Н.А. Милютин, с присущей ему проницательностью мгновенно понял возникшую опасность. В декабре того же года он писал брату, военному министру Д.А. Милютину: «необходимо создать мнение, или, пожалуй, партию, серединную, говоря парламентским языком — “le centre”, которой у нас нет, но для которой элементы, очевидно, найдутся. Одно прав[ительст]во может это сделать, и для него самого это будет лучшим средством упрочения». А в апреле 1863 г. в другом письме, вновь возвращаясь к этим мыслям, он с тревогой отмечал: «Нет большего несчастья для России, как выпустить инициативу из рук правительства» [43]. Ставка реформаторов на инициативную роль монархии и либеральную общественность оказалась ненадежной, обнажив просветительские иллюзии, свойственные их поколению. Но других гарантий, кроме необратимости принятого жесткого законодательства, в тогдашней России не существовало.

Законодательство и жизнь: судьба Великих реформ и судьба реформаторов

Деятели Великих реформ принадлежали к поколе?