Реферат: Западники и славянофилы о России

«Молим вас, братия, - обращается апостол Павел к народу цер­ковному на заре христианской эры, - да не обольстит вас никто ни­как... Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не взят от среды удерживающий теперь» (2 Сол. 2; 1, 7). В этом апостольском призыве - ключ к пониманию многих зага­док истории и наших сегодняшних недоумений.

Истоки «тайны беззакония» коренятся в седой древности. Ее от­правной точкой являются события внешне мало значительные — в VIII и VII веках до Р. X. под ударами Ассирии и Вавилона пали ма­ленькие ближневосточные царства — Израильское (в 727 г. до Р. X.) и Иудейское (в 606 г. до Р. X.).

Лишившись независимости и превратно истолковав священные книги, часть религиозных сект Израиля и Иудеи связали свои надеж­ды на восстановление государственности с пришествием Мессии - ца­ря Израильского, который соделает их господами мира. Считая себя народом, якобы избранным Богом для господства, они ревниво обере­гали свою национально-религиозную «исключительность». Закоснев в ожидании Мессии как политического и военного лидера, эти люди от­вергли истинного Мессию — Иисуса Христа, пришедшего в мир с проповедью покаяния и любви. Особую ненависть вызывал у них тот факт, что, обличив заблуждения иудейских «законников» - книжников и фарисеев, Христос разрушил миф об их «богоизбранности», приоб­щив к Своему спасительному учению все окружающие народы. Обли­чая сатанинские истоки безмерной гордыни самозваных претендентов на мировое владычество, «Иисус сказал им... Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Иоанн. 8; 42, 44).

Простить Ему этой правды «сионские мудрецы» не могли. Христос был оклеветан и по лжесвидетельству осужден на смерть. Но распя­тым Он оказался для богоборцев еще страшнее. Христианство стреми­тельно завоевало мир, отодвигая мечту о господстве все дальше и дальше. Тогда христианской Церкви была объявлена война. Вести ее открыто христоненавистники не могли - не хватало сил.

Их оружием в этой войне стали тайные общества и организации, скрывавшие за внешне благовидной, деятельностью свою главную цель: низвергнуть христианство, разрушить национальные государства и подготовить та­ким образом «добровольное» объединение мира в рамках единой меж­дународной политической структуры под властью единого мирового правительства. Его глава и должен по замыслу «архитекторов» этого «общемирового дома» воплотить в жизнь многовековую мечту о гос­подстве над миром. Христиане назвали этого грядущего мирового дик­татора антихристом.

Под какими только личинами не скрывались «предтечи антихри­ста» — строители «единого мирового сообщества», основатели экумениче­ских движений, приверженцы «всеобщих мировых вероучений» и тому подобных богоборческих начинании. Все шло в дело - еретические сек­ты средневековья, псевдомонашеские ордена времен крестовых походов, литературные чтения и философские кружки эпохи Просвещения, науч­ные ассоциации и масонские ложи нашего космического века с удиви­тельным единодушием выполняли кропотливую работу по разрушению христианского мироощущения и национальной государственности.

Отпавший от благодати Божией католический Запад первым испы­тал на себе всю мощь этого натиска. «Vexilla regis prodeunt inferni» («Знамена властителя ада продвигаются вперед»), — так писал в 1884 году в своей энциклике папа Римский Лев XIII, предупреждая западный мир об опасности. Ныне на наших глазах завершается один из последних актов этой грандиозной исторической драмы. Западный мир, хвастливо именующий себя «цивилизованным» и кичащийся мно­говековой христианской культурой, на деле являет собой жуткое зре­лище тупого, животного равнодушия к вопросам истинно духовной жизни.

Стоило поднять «железный занавес», чтобы русский человек на собственном опыте убедился, каковы «блага цивилизации»: беспредель­ный цинизм и разнузданное бесстыдство хваленого «свободного мира» сегодня очевидны для любого наблюдателя, сохранившего хоть малую толику нравственной чуткости. На развалинах некогда христианских го­сударств с помощью бесчисленных международных банков, фондов, комитетов, совещаний и организаций лихорадочно возводится уродли­вая вавилонская башня «нового мирового порядка».

Ее строителям давно не давала покоя Россия. Длительное время именно русская держава являлась тем «удерживающим» (вспомним слова апостола Павла!), само существование которого не позволяло осуществиться «тайне беззакония». Крепкая вера Руси и ее мощная православная государственность служили гарантиями того, что разру­шительные социальные и религиозные движения не смогут достичь своих страшных целей. К XIX веку, тем не менее, влияние тайных международных богоборческих сил достигло такой величины, что на повестку дня был поставлен вопрос об уничтожения России.

«Когда самодержавная Россия останется последней цитаделью хри­стианства, мы спустим с цепи революционеров-нигилистов и безбож­ников и вызовем сокрушительную социальную катастрофу, которая по­кажет всему миру во всем его ужасе абсолютный атеизм, как причину одичания и самого кровавого беспорядка... Тогда все бесчисленное множество разочарованных в христианстве, жаждущее в душе своей божественного идеала, примет просвещение через всемирную пропо­ведь чистейшего люциферианского (т. е. сатанинского) учения, к тому времени уже открытую и всенародную»[1] .

Неужели ошибки прошлого ничему не учат? Документ, содержа­щий вышеприведенные страшные строки, подписан 15 августа 1871 го­да Альбертом Пайком, духовным вождем международного масонства того времени. Обнародованный во Франции задолго до революции 1917 года, он был вскоре переведен на русский язык и опубликован в России, но... остался незамеченным.

Уверенное в несокрушимой мо­щи российского государства, русское общество беспечно взирало на набиравший силу процесс «расцерковления» народного сознания. Напрасно Православная Церковь взывала устами своих святых по­движников: «Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим и сердцем не разу­меем. Господи, помилуй нас!.. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня...»

Слова эти при­надлежат русскому подвижнику, епископу Феофану, затворнику Вышенскому.

Именно тогда и возникли новомодные течения философской мысли о судьбе и назначении России, ее сближения с Западом, демократизации.

Не горько ли, что и сегодня звучат они как нельзя более со­временно?

2 Глава. Славянофилы и западники: дискуссии о России и ее судьбе

2.1. Славянофилы

Лидеры славянофильства - Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860), Юрий Федорович Самарин (1819—1876) — выступили с обоснованием самобытного пути развития России. Они Киреевский исходили из того, что у России свой особый путь, определяемый ее историей, положением в мире, огромностью территории и численности населения, географическим положением и особенно своеобразными чертами русского национального характера, русской «души».

К этим чертам они относили: ориентацию на духовные (религиозные), а не материальные ценности, примат веры над рациональностью, первенствующее значение мотивов коллективизма — «соборности», готовность личности добровольно включать свою деятельность в деятельность целого — община, государство.

Тремя основами особого исторического пути России славянофилы считали православие, самодержавие и народность, но понимали их иначе, чем официальная правительственная идеология. Во-первых, из этих трех основ главной считалось православие, а не самодержавие (как в официальной правительственной идеологии). Во-вторых, и это важно, над «самодержавием» понималась некая образцовая самодержавная монархия — совокупность идеальных принципов, на которых должно базироваться государство. Эти идеальные принципы, по мнению славянофилов, отнюдь не адекватно, а в ряде отношений уродливо воплотились в российской действительности, но их можно и должно исправить.

Также и под «православием» понималось основное содержание православной религии — воплощение вечных истин добра, справедливости, милосердия, человеколюбия. Это содержание не отождествлялось с «официальным» православием, тем более с практикой православной церкви.

Славянофилы отнюдь не были теми реакционерами, которыми их часто изображают. Они были скорее своеобразными утопистами. Свой идеал они видели в своеобразной от всякой вещной зависимости высоконравственной личности. Свобода личности предполагает, как независимость от рациональности мышления, так и независимость от какого-либо авторитета. Личность сама познает нравственную истину и познает ее не только разумом, а, прежде всего, чувствами, верой, интуитивно. Свобода личности не может быть понята как произвол, ибо эта свобода подчинена нравственной необходимости, выраженной в религиозных ценностях. Личность не может быть противопоставлена и обществу. Свободу личности, противопоставившей себя обществу, славянофилы сравнивали со свободой, которую «смерть дает органическим элементам разлагающегося тела». Исходную ячейку нравственных отношений в обществе они видели в семейных отношениях. По принципу этих отношений должна строится община и государство. Славянофилы любили также сравнивать должные социальные отношения с отношениями певцов в хоре.

С позиций сконструированного ими идеала, славянофилы резко критиковали реальность, как европейскую, так и российскую. «На Западе, — писал К. Аксаков, — души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством, совесть заменяется законом...»[2] . С другой стороны, А. Хомяков, критикуя российскую действительность, отмечал такие ее типичные черты, как «безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетения, бедность, неустройство, непросвещение и разврат»[3] .

Таким образом, когда славянофилы говорили об «особом пути России» они отнюдь не имели ввиду сохранение существующей в России социальной реальности. Они подразумевали следование определенным социальным и нравственным ценностям. Эти ценности славянофилы считали традиционными для России и противоположными ценностям западноевропейской культуры. Главную задачу они видели в том, чтобы лучшие ценности русской культуры реализовались в жизни полнее.

Славянофилы не отрицали достижений европейской культуры в сфере естественных наук, образования, культуры поведения. Однако они считали, что эти положительные моменты не есть главное в западной культуре, и что в ходе развития на первый план все более выходят негативные стороны: материализм, атеизм, обрядность, приоритет форм духовной и социальной жизни над содержанием, утилитаризм и узкий рационализм, индивидуализм, питающие эгоизм и мещанство.

«Славянофильская критика Запада — законный момент общеевропейской романтической мысли, связанной с Шеллингом... во многом предвосхищающий «культур-критику» XX века, вплоть до Хайдеггера...»[4] .

Славянофилы смотрели на мир широко, в основе из воззрений лежало хорошее знакомство с Западом; они видели, с одной стороны, невозможность исторически и духовно обособить от него Россию, а с другой стороны, утверждали русское своеобразие, существенную самобытность русского народа.

2.2. Западники

«Западники» П. Чаадаев, А. Герцен и др. считали, что у России не может быть противоположного западноевропейскому пути развития, обеспечивающего процесс и общества, и личности. Они резко критиковали не только российскую действительность (это делали и славянофилы), но и также основы социальной и духовной жизни России того времени, как самодержавие и православие. Главную задачу они видели в просвещении народа, в развитии демократических начал, в достижении большей социальной и политической свободы личности.

Ориентация на западноевропейскую цивилизацию, критика православной церкви, обоснование приоритета личностного начала над коллективным четко просматривается уже у П. Чаадаева. Вместе с тем, критикуя церковь, П. Чаадаев считал необходимым сохранить христианскую религию, как основу духовности личности. А А. Герцен больше склонялся к материализму и атеизму.

При всем отличии западников и славянофилов, у них было много общего. И этим общим у них была любовь к свободе, любовь к России, гуманизм. На первое место на шкале ценностей они ставили духовные ценности, были глубоко озабочены проблемой нравственного роста личности, ненавидели мещанство. Из всей системы западноевропейских ценностей, западники по существу хотели взять только ориентацию на разум, науку, рациональное осмысление мира.