Реферат: Жанр виртуальной конференции
Нам представляется, что жанр интернет-конференции наиболее точно соответствует полифоническому роману. Термин был введен М.М.Бахтиным в его книге «Проблемы поэтики Достоевского» для определения нового типа художественного мышления. Характеризуя особенность произведений Достоевского, Бахтин пишет:
«Не множественность характеров и судеб в едином объективном мире в свете единого авторского сознания, но именно множественность равноправных сознаний с их мирами сочетаются здесь, сохраняя свою неслиянность, в единство некоторого события».
Положение участников конференции в этом смысле полностью соответствует состоянию героев романов Достоевского.
Другой важной особенностью конференции, отличающей его от остальных литературных жанров и сближающей с произведениями Достоевского, является принципиальная незаконченность диалога в конференции.
«В романах Достоевского мы действительно наблюдаем своеобразный конфликт между внутренней незавершенностью диалога героев и внешней (в большинстве случаев композиционно-сюжетной) законченностью каждого отдельного романа».
Конференция — это практически бесконечный роман. Характерно, что Достоевский, тонко чувствуя принципиальную незавершимость диалога, его открытость бесконечности, не любил заканчивать работу над рукописями. Работа над романом для него была подобна лестнице Иакова, которая шаг за шагом приближала его к Богу, а завершение романа, напротив, говорило о невозможности достичь цели.
Рассмотрим развитие жанра полифонического романа и выясним, с какими феноменами в культуре связаны его жанровые особенности. Истоки полифонического романа берут начало в античной литературе. В первую очередь, это мимы Софрона, «сократический диалог», памфлеты, «мениппова сатира» и некоторые другие серьезно-смеховые жанры. При всем их внешнем разнообразии они были объединены своей глубокой связью с карнавальным фольклором. Бахтин выделяет три важные особенности перечисленных выше жанров.
Первая — это то, что исходным пунктом их понимания является злободневная современность.
Вторая — критическое, иногда цинично-разоблачительное отношение к преданию. Герой, в первую очередь, опирается на собственный опыт и свободный вымысел, а не на мнение авторитета.
Третья особенность — многостильность и разноголосость. Для всех этих жанров характерна «многотонность рассказа, смешение высокого и низкого, серьезного и смешного».
Особое значение для развития «диалогического романа» имеют два серьезно-смеховых жанра: «сократический диалог» и «мениппова сатира».
«Сократический диалог» — это особый и в свое время широко распространенный жанр. «Сократические диалоги» писали Платон, Ксенофонт, Антисфен, Эсхин, Федон, Эвклид, Алексамен, Глаукон, Симмий, Кратон и другие. До нас дошли только диалоги Платона и Ксенофонта. Остальные нам известны лишь по косвенным сведениям и отдельным фрагментам. Первоначально жанр «сократического диалога» (далее — СД) был почти мемуарным жанром. Это были воспоминания о беседах, которые вел Сократ, изложенные в форме краткого рассказа. Но вскоре свободно-творческое отношение к материалу освобождает жанр от его мемуарных ограничений и сохраняет в нем только внешнюю форму записанного и обрамленного рассказом диалога. Для Сократа истина рождается в разговоре с людьми, совместно ищущими истину, поэтому он называл себя «сводником». Сократ сталкивал людей в споре, в результате которого и рождалась истина; по отношению к этой рождающейся истине он называл себя «повивальной бабкой», помогающей ее появлению на свет.
Двумя основными приемами СД являлись синкриза и анакриза. Под синкризой понималось сопоставление различных точек зрения на определенный предмет. Технике такого сопоставления в СД придавалось большое значение, что вытекало из самой природы этого жанра. Под анакризой понимались различные способы провоцировать собеседника, заставлять его высказывать свое мнение и доводить мысль до логического завершения. Сократ был великим мастером анакризы: он умел заставить людей говорить, облекать в слово свои предвзятые мнения, освещать их словом и тем самым разоблачать их ложность или неполноту; он умел «вытаскивать» ходячие истины на свет божий и определять их истинную ценность.
СД как определенный жанр просуществовал недолго, но в процессе его распада сложился другой диалогический жанр — «мениппова сатира». Свое название он получил от имени философа III века до н.э. Мениппа из Гадары, а наиболее полное представление о нем дают дошедшие до нас «менипповы сатиры» Лукиана. Развернутой «менипповой сатирой» являются «Метаморфозы» («Золотой осел») Апулея (равно как и его греческий источник, известный нам по краткому изложению Лукиана). В дальнейшем, вслед за Бахтиным, мы будем называть «мениппову сатиру» просто мениппеей.
Важнейшей особенностью мениппеи является исключительная свобода сюжетного вымысла, смелая и необузданная фантазия, необходимая для создания исключительной ситуации, провоцирования и испытания философской идеи — слова правды, воплощенной в образе мудреца, искателя этой правды. Фантастика служит здесь не для положительного воплощения правды, а для ее искания, провоцирования и, главное, для ее испытания.
Мениппея — это жанр «последних вопросов». В ней испытываются мировоззренческие позиции человека. Мениппея стремится показывать последние, решающие слова и поступки человека, в каждом из которых выражаются весь человек и вся его жизнь. В мениппее отпадают все сколько-нибудь «академические» проблемы, сложная и развернутая аргументация, а остаются, в сущности, голые «последние вопросы» с этико-практическим уклоном.
Для мениппеи очень характерны сцены скандалов, эксцентричного поведения, неуместных речей и выступлений, т.е. всяческие нарушения общепринятого и обычного хода событий, установленных норм поведения и этикета, в том числе и речевого. Скандалы и эксцентричности разрушают эпическую и трагическую целостность мира, пробивают брешь в незыблемом, нормальном («благообразном») ходе человеческих дел и событий и освобождают человеческое поведение от обуславливающих его норм.
В мениппее впервые появляется и то, что можно назвать морально-психологическим экспериментированием: необычные, ненормальные морально-психические состояния человека, всякого рода безумия, раздвоения личности, мечтательность, сны, страсти, граничащие с безумием и т. п. Мениппея наполнена резкими контрастами и оксюморонными сочетаниями: добродетельная гетера, свобода мудреца и его рабское положение, император, становящийся рабом, моральные падения и очищения, роскошь и нищета, благородный разбойник и т.п. В мениппее часто используются резкие переходы между верхом и низом, неожиданные сближения далекого и разъединенного, мезальянсы всякого рода. Все это носит в мениппее формально-жанровый характер.
И наконец, что особенно важно в контексте данной статьи, «...мениппея — глубоко карнавализированный жанр».
Отметим ряд важных особенностей виртуальной конференции, сближающих ее с жанром мениппеи и полифонического романа, а также карнавальной традицией.
Во-первых, интернет-конференция благодаря своей природе задает особый, игровой, карнавально-маскарадный контекст для разворачивающегося диалога. В ней сняты большинство законов, запретов и ограничений, определяющих строй и порядок обычной жизни. Прежде всего, отменяется иерархический уклад и все связанные с ним формы страха, благоговения, пиетета, этикета, т.е. все то, что определяется социальным и всяким иным (в том числе возрастным и физическим) неравенством людей. Исчезает привычная дистанция между людьми, общение носит вольный, фамильярный характер. Для виртуальной конференции в силу ее открытости свойственно глубоко критическое, а иногда – цинично-разоблачительное отношение ко всякого рода авторитетам и преданиям. Это способствует срыванию социальных масок. В одном форуме могут встретиться профессор и дворник, диалог между ними возможен только вне их обычных социальных ролей. Иерархия в интернет-конференции существует, но она носит иной, меритократический характер. Каждый участник «зарабатывает» и утверждает авторитет собственными высказываниями и поведением. Здесь становится возможным осуществление идеалов равенства и свободы. Поэтому положение любого авторитета потенциально уязвимо и неустойчиво. Это создает ощущение веселой относительности всякого иерархического положения, всякого строя и порядка. Такие взлеты и падения авторитета участников напоминают основное карнавальное действо: шутовское увенчание и последующее развенчание карнавального короля, «карнавал — праздник всеуничтожающего и всеобновляющего времени».
Анонимность участников позволяет им проявляться в разных ролях — подобно тому, как во время карнавала или маскарада можно выступать под разными масками. Возможность выбрать для себя любую роль потенциально может оказывать терапевтический эффект, создавая некую виртуальную аналогию «психодрамы».
Несмотря на виртуальный характер интернет-конференции, переживания участников форума могут быть вполне реальными, если в качестве критерия берется степень эмоциональной вовлеченности. Впрочем, здесь нет ничего удивительного и принципиально нового. Спортивные болельщики или «геймеры», например, чрезвычайно вовлечены в игру и часто испытывают более сильные эмоции по поводу искусственно созданных ситуаций, чем в обыденной, «настоящей» жизни. В психологической плоскости переживания участника виртуальной конференции мало отличаются от эмоций, испытываемых им в жизни, грань между интернет-конференцией и жизнью размыта.
При этом участник всегда ощущает относительную безопасность своего положения. Он может в любой момент безболезненно выйти из ситуации и вернуться в нее вновь под другим именем, в другой роли, не неся на себе груз прошлого, вины и не опасаясь последствий своих поступков. Это свойство роднит интернет-конференции с другими символическими реальностями «сновидений, искусства, религиозными или эзотерическими реальностями». Возможность всегда начать участие «с чистого листа» не отменяет ответственности участника за свои высказывания, поскольку, оставляя старый образ и беря новый «ник», участник теряет и весь накопленный в рамках этого форума авторитет.
Интересно, что в интернет-конференции почти неизбежно появляются персонажи, характерные для произведений Достоевского: шут, демон-искуситель, двойники, безумцы и другие. Одно из объяснений этого явления может состоять в том, что виртуальная конференция, отменяя некоторые социальные условности, ослабляет и внутреннюю цензуру. Поэтому раскрывается сущностная незавершенность и неоднозначность человека, он перестает совпадать с самим собой. Каждый участник находится в маргинальном состоянии, поскольку его жизненная позиция подвергается постоянному сомнению и пересмотру остальными участниками. Непрекращающийся диалог делает коллективное сознание интернет-конференции более глубоким по сравнению с сознанием каждого из участников в отдельности. При этом в отличие от обычного коллектива, где человек часто выступает под определенной, единожды заданной и неизменной, социально допустимой маской, в виртуальной конференции участник может переходить от одной роли к другой по своему собственному желанию, а сами роли более свободны и пластичны. Наличие персонажей, демонстрирующих разного рода отклонения от общепринятых норм поведения, приводит к тому, что общение на интернет-конференции часто носит форму споров, скандалов, неуместных речей и выступлений. Эта жанровая особенность поведения героев характерна и для мениппеи, и для романов Достоевского.
Действие в виртуальной конференции, так же как и в мениппее, может легко переноситься в любую точку мира реального или вымышленного (преисподняя, небеса), его основная задача — поставить обсуждаемую идею в новый контекст, проверить истину в новых условиях. Этот контекст формируется, в частности, за счет появления в интернет-конференции новых персонажей (или «ников»). Например, в дискуссии могут появиться такие персонажи, как личности великих людей, сказочные животные, Мефистофель. Конечно, появляется не сам Платон или Ницше, а новый участник с таким «ником»; кто именно скрывается под данным именем остается загадкой. Несмотря на то, что их выдуманность не ставится под сомнение, участники конференции, принимая правила игры, обычно относятся к ним именно как к персонажам, а не как к человеку с таким странным именем. Это, конечно, происходит в шутливой форме, но факт остается фактом: если участник появляется под именем Муму, то к нему относятся как к говорящей собаке, а появление Мефистофеля предвещает беспощадную критику чьей-то позиции, искус, сомнение. Аналогичная ситуация существует в кинематографе или в театре, где наряду с людьми могут появляться вымышленные существа. В рамках фильма или спектакля и те, и другие одинаково реальны. Мы переживаем сходные эмоции, если герою угрожает не человек, а какая-нибудь говорящая черепаха, несмотря на то, что достоверно известно — говорящих черепах нет. Условность образа не отменяет его реальности в рамках произведения.
Напомним, что мениппея — универсальный жанр последних вопросов. Это особенность проявляется и в интернет-конференции. Так как диалог ведется в письменном виде, то каждое слово, высказанное участником, как бы «зависает в вечности» и становится объектом, доступным для анализа и критики. Любой участник интернет-конференции может посмотреть записи за все время ее существования, поэтому каждое слово, когда-либо высказанное на конференции, может быть предъявлено в качестве неопровержимого доказательства. Современные конференции позволяют осуществлять разнообразный поиск по ключевым словам, по времени написания, по автору и т. п. Все это делает нахождение нужного сообщения делом нескольких секунд. Мир интернет-конференции сжат в единую точку: здесь все одинаково близко, и в тоже время этот мир способен расширяться до бесконечности, ведь любой вопрос в конференции может вызвать сколь угодно много ответов.
В рамках диалога в качестве аргумента может быть предъявлено любое высказывание собеседника, независимо от того, когда оно было сделано. И если участник форума допустил ошибку, или его утверждения не выдержали критики, то это невозможно скрыть, потому что весь диалог, представленный в виде текста, виден как на ладони (некая аналогия с допросом, который тоже фиксируется на бумаге). Благодаря этой особенности конференция превращается в область максимально ответственного слова. Подлинный диалогизм подразумевает не только ответ, но и ответственность. Такую же область ответственного слова мы находим и в диалогах Сократа, который бескомпромиссно исследует каждую важную мысль или заблуждение собеседника, и в произведениях Достоевского, где она представлена в эпизодах допроса, в исповеди человека на грани смерти.
Если в обыденной жизни связь между разновременными событиями не очевидна, то здесь каждое событие отражается в каждом. При помощи конференции высказывание многодневной давности может всплыть и оказать влияние на происходящее сейчас и на то, что будет происходить в дальнейшем. Все сплетено в тугой узел, в котором нет времени; все существует актуально, как бы в Вечности.