Шпаргалка: Литературные герои в художественных произведениях

утверждает, что он там " наблажил ". Можно предположить, что эта блажь означала хорошее отношение к крестьянам, возможно, кое-какие хозяйственные реформы. Эти высокие стремления Чацкого являются выражением его Патриотических чувств, вражды к барским нравам и крепостному праву в целом. " Служить бы рад, прислуживаться тошно ", - заявляет Чацкий подобно Грибоедову. Так же, как и Грибоедов, Чацкий является гуманистом, защищает свободы и независимость личности. Крепостническую основу он резко разоблачает в гневной речи " о судьях ". Низкопоклонство перед всем иностранным, французское воспитание, обычное для дворянской среды, вызывают резкий протест Чацкого: Я одаль воссылал желанья Смиренные, однако вслух, Чтоб истребил господь нечистый этот дух Пустого, рабского, слепого подражанья; Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой; Кто мог бы словом и примером Нас удержать как крепкою вожжой, От жалкой тошноты по стороне чужой. Чацкий в комедии не одинок. Он выступает от имени всего поколения. Возникает закономерный вопрос: кого же имел в виду герой под словом " мы "? Вероятно, молодое поколение, идущее другим путем. То, что Чацкий не одинок в своих взглядах, понимает и Фамусов. " Нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений! " - восклицает он. У Чацкого преобладает оптимистическое представление о характере современной ему жизни. Он верит в наступление новой эры. Чацкий с удовлетворением говорит Фамусову: Как посравнить да посмотреть Век нынешний и век минувший: Свежо предание, а верится с трудом. Еще совсем недавно "прямой был век покорности и страха ". Нынче пробуждается чувство личного достоинства. Не все хотят прислуживаться, не каждый ищет покровителей. Возникает общественное мнение. Борьба против Фамусовых в комедии не завершилась, потому что и в реальной действительности она только началась. Очень верно заметил Гончаров: "Чацкий неизбежен при смене одного века другим. Чацкие живут и не переводятся в русском обществе, где длится борьба свежего с отжившим, больного со здоровым."

2 Русская литература отличалась необыкновенной целомудренностью. Любовь в представлении русского человека и русского писателя — чувство в первую очередь духовное. Бунин в «Солнечном ударе» принципиально переосмысливает эту традицию. Для него чувство, внезапно возникающее между случайными попутчиками на пароходе, оказывается столь же бесценным, как и любовь. Причем именно любовь и есть это пьянящее, самозабвенное, внезапно возникающее чувство, вызывающее ассоциацию с солнечным ударом. Трактовка Буниным темы любви связана с его представлением об Эросе как могучей стихийной силе — основной форме проявления космической жизни. Она трагедийна в своей основе. Так как переворачивает человека, резко меняет течение его жизни. Многое в этом отношении сближает Бунина с Тютчевым. В любви герои Бунина подняты над временем, обстановкой, обстоятельствами. Что мы знаем о героях «Солнечного удара»? Ни имени, ни возраста. Только то, что он поручик, что у него «Обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз». А она отдыхала в Анапе и теперь едет к мужу и трехлетней дочери, у нее прелестный смех и одета она в легкое холстинковое платье. Можно сказать, что весь рассказ «Солнечный удар» посвящен описанию переживания поручика, потерявшего свою случайную возлюбленную. Это погружение во мрак, почти «умопомрачение», происходит на фоне нестерпимо душного солнечного дня. Обжигающими ощущениями буквально пропитаны все описания. Эта солнечность должна напоминать читателям о постигшем героев рассказа «солнечном ударе». Это одновременно и безмерное счастье, но это все же и удар, потеря рассудка. Поэтому вначале эпитет «солнечный» соседствует с эпитетом «счастливый», то потом в рассказе появляется «бесцельное солнце». Писатель рисует то страшное чувство одиночества, отторжения от других людей, какое испытал поручик, пронзенный любовью. Рассказ имеет кольцевую композицию. В самом его начале слышен удар о причал приставшего парохода, и в конце слышны те самые звуки. Между ними пролегли сутки. Но они в представлении героя и автора отдалены друг от друга, по меньшей мере, десятью годами (эта цифра дважды повторяется в рассказе), а на самом деле вечностью. Теперь едет на пароходе уже другой человек, постигнувший какие-то самые важные вещи на земле, приобщившийся к ее тайнам.

Билет 4

1 Образ автора в романе «Евгений Онегин» имеет три грани: автор-персонаж; автор-повествователь автор — лирический герой, рассказывающий о себе, своих переживаниях, взглядах, жизни. Из многочисленных лирических отступлений складывается представление о характере Автора, его образе мыслей, переживаниях, изменении его личности. Цветы, любовь, деревня, праздность, Поля! Я предан вам душой. Всегда я рад отметить разность. Между Онегиным и мной. В I главе Автор дает беглый очерк истории русского театра, когда актрисы казались Автору «богинями. Описание туалета Онегина рождает у Автора сентенцию: «Быть можно дельным человеком. / И думать о красе ногтей». Во II главе, описывая внешность Ольги, Автор замечает, что подобный портрет красавицы легко обнаружить в любом современном романе. Такой идиллический образ Автор и сам прежде любил, но «надоел он мне безмерно». Поведав типичную историю жизни семейства Лариных, Автор приходит к выводу о постоянной повторяемости событий и судеб и неотвратимости смерти: Придет, придет и наше время, И наши внуки в добрый час. Из мира вытеснят и нас! В III главе Автор открыто выражает свою симпатию и сочувствие Татьяне. Татьяна, милая Татьяна! С тобой теперь я слезы лью... В IV главе Автор делится своими наблюдениями о светской дружбе. «Уж эти мне друзья! О них недаром вспомнил я». Друг оказывается предателем, поэтому «Трудов напрасно не губя, / Любите самого себя». В VI главе Автор как бы «теряет» нить повествования, рассуждая о собственном прошедшем, настоящем и будущем. Мечты, мечты! где ваша сладость? Ужель и впрямь и в самом деле. Без элегических затей Весна моих промчалась дней?.. В начале VIII главы Автор становится почти центральным персонажем романа. Он вспоминает о начале своей литературной деятельности: В те дни, когда в садах Лицея Я безмятежно расцветал... Близ вод, сиявших в тишине, Являться Муза стала мне. Для Автора характерно ощущение жизни как праздника, поэтическое восприятие жизни для него связано с творчеством. Творчество объединяет поэта с миром: В глуши звучнее голос лирный, Живее творческие сны. Автор представляет Онегина в качестве своего «доброго приятеля», уточняет обстоятельства своего знакомства с ним: Условий света, свергнув бремя, Как он, отстав от суеты, С ним подружился я в то время. В Онегине Автора привлекают «неподражательная странность, резкий охлажденный ум». И тот и другой познали «страстей игру», «в обоих сердца жар угас», «обоих ожидала злоба Слепой Фортуны и людей». Нравятся Автору и умение Онегина вести «язвительный спор», его желчные шутки и мрачные эпиграммы; не раз бродили они светлыми летними ночами по уснувшей столице, стояли над дремлющей Невой. Вместе с Онегиным Автор собирался путешествовать по «чуждым странам», но по воле случая они разошлись), Онегин уехал вступать в наследование имением). В то же время Автор противопоставляет себя Онегину. Для Онегина природа — лишь одно из звеньев в цепи перемены занятий и образа жизни. Автор по-настоящему любит природу («Я был рожден для жизни мирной, для деревенской тишины... «). У Автора отношение к театру восторженное («Волшебный край!..»), у Онегина — светское. Они по-разному относятся к любви. Для Онегина это «наука страсти нежной». Автор, как и «все поэты — любви мечтательной друзья». Важна

разница и в их отношении к литературе. Автор говорит о герое: «Хотел писать - но труд упорный ему был тошен...».

2 «Человек из Сан-Франциско». Герой рассказа, богатый американский бизнесмен, имени которого даже не упоминается, достигнув высокого материального благополучия, решает устроить для своей семьи длительное путешествие. Но все планы разрушает одно непредвиденное обстоятельство - смерть героя. Главной идеей является не просто история об американском бизнесмене. Казалось бы, главный герой умирает – сюжетный потенциал исчерпан. Но границы рассказа оказываются значительно шире границ истории. Перед читателем появляется панорама Неаполитанского залива, зарисовка уличного рынка, образы лодочника Лоренца и абруццких горцев и, наконец, образ «Атлантиды» - парохода, возвращающего мертвого господина в Америку. «Атлантида» замыкает композиционный круг рассказа. Если в начале господин сам развлекается на пароходе – общается с богатыми людьми, наблюдает за яркой порой «влюбленных», то в конце то же самое происходит с другими пассажирами, а «глубоко под ними, на дне темного трюма, « стоит гроб господина, который некогда планировал развлекаться целых два года. Гроб в трюме – своеобразный приговор бездумно веселящемуся обществу, напоминание о том, что и богатые люди отнюдь не всесильны и не всегда определяют свою судьбу. Богатство отнюдь не залог счастья. Последнее – в совсем иных человеческих измерениях. Независимость человека от его социального положения или богатства – главная тема произведения. Кроме того, в рассказе раскрывается тема счастья. Правда, представление о нём у господина и его семьи своеобразно. Для героя счастье – сидеть и рассматривать фрески рядом с миллиардером, для его дочери – выйти замуж за принца. Любовь, как и другие чувства в «отборном обществе», искусственно. Доказательством этого является пара, специально нанятая для того, чтобы играть влюбленных. Нарушение планов господина происходит уже в Неаполе. Неподвластная господину и поэтому непредсказуемо капризная природа заставляет его отправиться на Капри. Автор очень подробно и детально описывает распорядок существования господина. Выразительным контрастом пунктуальному миру господина становится не предсказуемая стихия подлинной жизни. На фоне четкого распорядка существования героя его смерть кажется «нелогичной». Но ещё более «нелогичными» и непредсказуемыми оказываются действия служащих отеля и «отборного общества». Они явно не довольны тем, что смерть господина нарушила их веселье. Хозяин отеля чувствует вину за то, что не сумел скрыть случившегося. Со смертью героя теряется его власть над людьми. На просьбу жены господина из Сан-Франциско найти гроб хозяин отеля цинично предлагает ящик из-под содовой воды, в котором тело и доставляется на пароход. Оказывается, все накопленное им не имеет никакого значения перед тем вечным законом, которому подчинены все без исключения. Очевидно, что смысл жизни не в приобретении богатств, а в чем-то, не поддающемся денежной оценке, - житейской мудрости, доброте, духовности. Работая над рассказом, писатель вносит в дневник следующую запись: «Плакал, пиша конец». Бунин отнюдь не оплакивает своего героя, а испытывает боль от мертвящей жизни богатеев, которые вершат судьбы простых людей.

Билет 5

1 Любовная лирика Пушкина исполнена нежных и светлых чувств к женщине. Лирического героя стихов о любви отличают самоотверженность, благородство, глубина и сила чувства. Тема любви, раскрывающая широкую палитру переживаний человека, отражена в стихотворениях «Погасло дневное светило...» (1820), «Я пережил свои желанья...» (1821), «Храни меня, мой талисман...» (1825), «К***» («Я помню чудное мгновенье...», 1825), «На холмах Грузии лежит ночная мгла...» (1829), «Я вас любил (1829) и др. Любовь и дружба — главные чувства, изображаемые Пушкиным. Герой лирики Пушкина прекрасен во всем — ибо честен и требователен к себе. Любовь в лирике Пушкина-- это способность подняться над мелким и случайным. Высокое благородство, искренность и чистота любовного переживания с гениальной простотой и глубиной передано в стихотворении «Я вас любил...» (1829). Это стихотворение — образец абсолютного поэтического совершенства. Оно построено на простом и вечно новом признании: «Я вас любил». Загадочность этих стихов — в их полной безыскусственности, обнаженной простоте и в то же время невероятной емкости и глубине человеческого эмоционального содержания. Поражает свойственное очень немногим бескорыстие любовного чувства, искреннее желание не просто счастья не любящей автора женщине, но новой, счастливой любви для нее. Практически все слова употреблены поэтом в своем прямом значении, единственное исключение — глагол «угасла» по отношению к любви, и то эта метафоричность не выглядит каким-то «выразительным приемом». Огромную роль играют параллели и повторы однотипных конструкций: «безмолвно, безнадежно»; «то робостью, то ревностью»; «так искренно, так нежно». Эти повторы создают энергию и одновременно элегическую наполненность поэтического монолога, который заканчивается гениальной пушкинской находкой — исповедь сменяется страстным и прощальным пожеланием: «...Как дай вам Бог любимой быть другим». Кстати, сочетание «дай вам Бог» часто используется в контексте прощания. Гармоничной и музыкальной делает эту элегию и пятистопный ямб, и точные, простые рифмы, и отсутствие переносов, совпадение синтаксической структуры словосочетаний и предложений со стихотворной строкой. И конечно, совершенно чарующе обыгран звук «л» в последнем четверостишии.

2 . Повесть А. П. Платонова «Котлован» (1930) — драматическая картина слома времени и слома народной жизни в период выполнения планов первых пятилеток и колхозного строительства. Главный герой повести «Котлован» Вощев уволен «в день тридцатилетия личной жизни... с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования». Куда идет он? Он находит работу на рытье котлована для общепролетарского дома. Но и здесь его не покидает «задумчивость среди общего темпа труда», из-за которой ему дали расчет на заводе. О чем же думает герой? Что ищет? Он думает «о плане общей жизни», об истине, без которой «стыдно жить». Он не может «трудиться и ступать по дороге, не зная точного устройства мира и того, куда надо стремиться». Именно поиск истины и смысла жизни не позволяет Вощеву оставаться на месте. Пространство, в котором движется герой, это не столько просторы Советского Союза, сколько условное пространство смысла, и его координаты — город, котлован, колхоз имени Генеральной линии — имеют символическое значение. Здесь, в этих точках бесконечного мира, Вощев пытается обрести истину. И на строительстве котлована, и в колхозе он

встречает людей, которые, как кажется на первый взгляд, эту истину нашли. У рабочих, строителей котлована, есть вполне определенная цель: они строят «то единое здание, куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата. Являвшийся лишь в мечтах и грезах, он скоро станет реальностью, ведь строительство уже начато, а значит, скоро сбудется мечта о всеобщем счастье. Разве это не есть та истина, ради которой стоит жить? Но чем больше всматривается Вощев в лица строителей, тем сильнее испытывает разочарование от такой истины: «Хотя они и владели смыслом жизни, что равносильно вечному счастью, однако их лица были угрюмы и худы, а вместо покоя жизни они имели измождение. Вощев со скупостью надежды, со страхом утраты наблюдал этих грустно существующих людей, способных без торжества хранить в себе истину». Не находит истины Вощев и в деревне. Здесь задача тоже проста и конкретна: ликвидировать кулаков, свезти все имущество на оргдвор, объявить о создании колхоза, и тогда все крестьяне объединятся в единую счастливую семью. И вот когда «кулацкий сектор», погруженный на плот, наконец-то скрылся за поворотом реки, в колхозе начинается праздник. Странная, почти нереальная пляска, сопровождающаяся «возгласами довольства» и ржанием обобществленных лошадей, так не похожа на искреннюю человеческую радость. И даже после того как музыка прекратилась, механическое топтание «счастливых» колхозников продолжается. Вторя зажужжавшей мухе, «колхоз... запел слабым голосом. Слов в этой песне понять было нельзя... но в них слышалось жалобное счастье и напев бредущего человека». Вощеву нужно прикоснуться перстами к этому «будущему счастью и действу», чтобы уверовать в святость и необходимость жертв. Надежда на обретение истины с новой силой загорается в душе Вощева с появлением на котловане Насти. Она становится для него воплощением истины, цели. Ее жизнь — оправдание смерти Козлова, Софронова и многих других жертв. Но занятые «всеобщим счастьем» строители не уберегли девочку. «Никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации». Общепролетарский дом, котлован под который с таким усердием рыли герои повести, так и остался мечтой. Реальностью стала могила для Насти. Эту могилу Чиклин выдолбил в вечном камне на дальнем краю котлована. Рытье котлована и создание колхоза являются в повести Платонова воплощением строительства той новой жизни, которая должна была даровать людям царство истины. Но у тела умершей Насти Вощев не только с горечью понял, что в этой великой стройке не найти ему истины и смысла жизни, но впервые вообще усомнился в их существовании: «Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человечка, в котором истина стала бы радостью и движеньем?» А это значит, что незачем ему больше оставаться здесь, вблизи котлована, и придется снова отправляться в путь и снова подбирать по дороге ненужные вещи, чтобы когда-нибудь, пусть не сейчас, они получили какой-либо смысл, потому что все в этом мире должно иметь смысл. И будет это странствие вечным, потому что «нигде человеку конца не найдешь и масштабной карты души его составить нельзя». И будет герой брести и брести, встречая на своем пути таких же одиноких людей, осиротевших от утраты высшего смысла. И может быть, где-то на повороте обдаст его морозной пылью бешено мчащаяся куда-то «птица-тройка». «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа...»

Билет 7

1 А. С. Пушкин в своем романе впервые отделил автора от героя. И линия автора, его точка зрения существует сама по себе, отдельно от точки зрения главного героя, Онегина, иногда пересекаясь с ней. Третий же герой романа, Ленский, совершенно не похож ни на автора, ни на Онегина, с ним связана еще одна точка зрения, иная позиция, противопоставляющаяся в первую очередь позиции Онегина, так как автор на протяжении всего романа нигде не сталкивается с Ленским, он лишь показывает свое к нему отношение. А. С. Пушкин с мягкой иронией рассказывает о Ленском, этом восторженном романтике, который пел разлуку и печаль, И нечто, и ту манну даль. А также с некоторой издевкой говорит о том, как писал Ленский. Романтизм уже ушел из жизни, как уходит и Ленский. Его смерть вполне логична, она символизирует собой полный отказ от романтических идей. Ленский не развивается во времени, он статичен. Отличаясь от тех людей, среди которых вынужден жить (и в этом он схож с Онегиным), Ленский был способен только на то, чтобы быстро вспыхнуть — и угаснуть. И даже если бы Онегин не убил его, скорее всего, в будущем Ленского ждала обыкновенная жизнь, которая охладила бы его пыл и превратила в простого обывателя, который Пил, ел, скучал, толстел, хирел. И, наконец, в своей постели Скончался б посреди детей, Плаксивых баб и лекарей. Такой путь, точка зрения нежизнеспособны, что и доказывает Пушкин читателю. Совершенно другая точка зрения Онегина. Она в чем-то схожа с точкой зрения автора, и поэтому в какой-то момент они становятся друзьями: Мне нравились его черты, Мечтам невольная преданность... Они оба сходятся в своем отношении к свету, оба бегут от него. Оба скептики и вместе с тем интеллектуалы. Когда же Онегин идет на дуэль, испугавшись общественного мнения, и убивает на ней Ленского, когда оказывается, что его точка зрения не основывается на твердых нравственных принципах. Но еще и до этого видно, что их точки зрения расходятся по многим вопросам: это и их отношение к искусству, к театру, к любви, к природе. То, что один из них поэт, а другой не может отличить ямба от хорея, конечно, сильно отдаляет их друг от друга. И, скорее всего, А. С. Пушкин показывал, что точка зрения Онегина, например, его отношение к театру: ...на сцену В большом рассеянье взглянул, Отворотился — и зевнул — отлична от авторской. Автор, безусловно, восхищается этим искусством, для него театр — это “волшебный край”. Отношение же Онегина к любви: Как рано мог он лицемерить, Таить надежду, ревновать... — просто не имеет права существовать. Онегин, будучи “гением” науки любви, упустил возможность счастья для себя, оказался неспособным на истинное чувство (вначале). Когда же он смог полюбить, то все равно не достиг счастья, было уже слишком поздно. В этом заключается истинная трагедия Онегина. И его путь оказывается неправильным, ненастоящим. Позиция автора иная, его не раз волновали страсти, любовь была неизменным спутником жизни: Замечу кстати: все поэты — Любви мечтательной друзья. И конечно, именно отношение к Татьяне во многом определяет их точки зрения, отдаляя друг от друга. Чем ближе Пушкин к Татьяне, тем больше отдаляется он от Онегина, который нравственно намного ниже ее. И только когда Онегин будет способен на высокое чувство, когда он влюбится в Татьяну, критические оценки А. С. Пушкина исчезнут. Одно из основных различий между ними — это в том числе их отношение к природе. Онегин далек от нее, как и от всего остального, автор же “предан душой”, “рожден для жизни мирной, для деревенской тишины”. Пушкин показал, что такая позиция, точка зрения Онегина уже не могут существовать. Правда, он оставляет ему выбор. Онегину еще не поздно измениться, поэтому-то финал романа открытый.
2. В своих произведениях каждый по-своему сумел передать те «мгновения» войны, те глубинные процессы, происходящие в сознании людей, которые и определяют, способен ли человек остаться человеком в бесчеловечных обстоятельствах. Отдавая дань прошлому, памяти тех, «кто уже никогда не придет», и тем, кто остался жив в этой схватке с фашизмом, писатели посвящают свои произведения: романы, повести, рассказы, стихи. Юрий Бондарев в одной из первых своих «военных» повестей — «Батальоны просят огня» — поставил проблемы ответственности за судьбу человека на войне. Основной конфликт этой повести связан с приказом командования: нескольким батальонам форсировать Днепр на одном из участков. В армии приказы обсуждению не подлежат, их следует в точности выполнять. Так и

поступили батальоны Бульбунюка и Максимова. Но быстро изменившаяся обстановка внесла в планы командования коррективы. Первоначальный приказ уже по ходу операции пришлось отменить. Только двум батальонам это было неизвестно — они уже вступили в бой. Цена неожиданным коррективам оказалась самая страшная — один из батальонов, сковав значительную часть немецких сил, лишился обещанной огневой поддержки и был обречен. Как оценить эту непростую ситуацию? Можно ли ее оправдать? Герои Бондарева по-разному отвечают на эти вопросы. Капитан Ермаков судит трагический для его однополчан исход самым беспощадным образом. Прежде всего, он винит себя. Ему мучительно больно оттого, что почти весь батальон, с которым он вместе уходил выполнять приказ и командование которым взял на себя в самые роковые минуты, пал, а сам он остался жив. Ермаков чувствует свою ответственность за погибших людей. Пробираясь после последнего боя из окружения, Ермаков думает: «Я командовал батальоном — и остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, когда все погибли? Я один?..» Нравственный максимализм Ермаков перенял от своих погибших товарищей. Он вспомнил вспыльчивого и несдержанного начальника штаба батальона Орлова, который никому не прощал на фронте одну вещь: «...на чужой крови, на святом, брат, местечко делать!» Ему близки оказались те нравственные законы, которые в любой обстановке исповедовал совсем юный лейтенант Ерошин. Для этого человека невозможно было даже принять какую-либо вещь убитого противника. Не потому, что хотелось остаться чистеньким. На войне так не бывает. Ерошину хотелось сохранить чистой свою душу До боя Ермаков не понимал Ерошина:«...раздражали его неопытность, наивная, неуклюжая молодость, его неумение понимать все с первого слова». Это уже после трагической для батальона развязки Ермаков понял, что перевешивало все «грехи» Ерошина — романтическое отношение к войне, вера в справедливость, непоказное уважение к солдату и самое главное — чувство долга. Даже раненный, Ерошин думал не столько о себе и своих болях — прежде всего о предстоящем бое, который оказался для него последним: «Боже мой, орудие не замаскировано... «Вот почему Ермаков, выбираясь из окружения, не радовался своему спасению. Он думал о погибших товарищах: «Память его, не угасая даже в мгновении забытья, была дана ему как в наказание». О?