Сочинение: Александр Иванович Куприн
Александр Иванович Куп рин родился 26 августа (7 сентября) 1870 года в захолустном город ке Наровчате П ензенской губернии. Отца своего, умершего от холеры, когда мальчику был всего год, Куп ри н, пон ятн о, не помнил. В 1874 году он пе реезжает с матерью в Москву и поселяется в общ ей палате вдовьего дома.
Во вдовьем доме (опи сан ном впоследствии в рассказе “Святая ложь”, 1914) он, по крайней мере, не был оторван от мате ри. Вообще в формировании ли чности Куп рина громадную роль сыграла мать , которая в глазах ребен ка безраздельно зан яла место “верховного сущ ества”. Судя по свидетельствам соврем енников, Любовь Алексеевна Куприна, урожденная княжна Куланчакова, “обладала сильным, неп реклонн ым характером и высоким благородством”. Н атура энерги чная, волевая и даже с оттенком де спотизма в характере, она обладала к тому же, по словам Куприна, ре дким “инстинкти вным вкусом” и тонкой наблюдательностью. “Расскажеш ь ли или прочтешь ей что-нибудь, - вспомин ал писатель, она непременн о выскажет своё мне ние в ме тком, сильном, характерном слове . Откуда только брала она такие слова? Сколько раз я обкрадывал ее, вставляя в свои рассказы ее слова и выражения...” И у шестидесятиле тнего Купр ина образ матери вызывает восторженные признания. В своём позднейшем автобиографическом романе “Юнкера” он не называет мать Александрова иначе, как “обожаемая”.
В 1876 году из-за тяжел ого мате риал ьного по ложения Любовь Алексеевна бы ла вынуждена отдать сына в сиротское учил ище . Семи летний мал ьчик н аде л первую в своей жиз ни форму - п арусиновые п анталоны и п аруси новую ру баш ку , обшитую вокру г ворота и вокруг рукавов форменн ой кумачовой лен той”. Каз ен ная обстановка, злобные старые девы - воспитательницы, бесшабашные сверстники - всё это п ри чиняло мальчику жестокие страд ан ия. “Быва ло, в ранн ем детс тве вернёшься п осле долгих летних канику л в пансион - писал Куп ри н в оче рке “П амяти Чех ова” (1904). Всё се ро, казар менн о, п ах нет свежей масляной краской и мас тикой, товарищ и грубы, начальство недоброжелательн о. Пока день - ещ е крепишься кое-как... Н и когда настане т вечер и возня в полутемной сп альн е уляжетс я, - о, какая нестерпимая с корбь, какое отчаяние овладевают мален ькой душой! Грызёшь п одушку, п одавляя рыдани я, шеп чешь милые имена и плачешь, п лачешь жаркими слезами, и “зн аешь, что никогда не насытишь ими своего горя”.
Однако исп ытания, ждавшие маленького Куп рина, только начинались. В 1880 году он сдал вступительные э кзамен ы во Вторую московскую воен ную гимназию, которая два года сп устя была п реобразована в кадетский корп ус. И снова форма: “Чёрная суконная курточка, без п ояс а, с синими п огон ами, восемью ме дными пуговиц ами в один ряд и красными п етлицами н а воротнике”. В повести “На переломе” (“Кадеты”) - 1 907, Куприн подробно зап ечатлел калечащую детскую душу нравы, тупость начальства, “всеобщий культку лака”, отдававши й слабого на растерзани е более сильн ому. Десятилетний мальчик столкнулся в эту пору с несправедливостью , возведенн ой в закон. В его сознани и нормы честности и благородства, поддерживаемые в с емь е материнским авторитетом,п ришли в резкое несоответствие с царившим в гимназии п равом сильного, с нелепой казарменной воспитательной системой.
Третье Алексан дровское юнкерское училище в Москве, куда Куприн п оступи л осен ью 1888 года, приняло в свои стены уже не тщедушн ого, н еуклюже го подростка, а кре пкого юн ошу, ловкого гимназиста, юнкера, без меры дорожащего честью своего мундира, н еутомимого танц ора, п ылко влюбляющ егося в каждую х орош енькую партнёршу по вальсу. Р азве что “бе шеная кровь татарских князей, неудержимых и неукротимых его п редков с материн ской сторон ы” (“Юнкера”), толкавшая н а резкие и необдуманные поступ ки, выделяла его среди сверстников. Но такое впечатление, впечатление ординарности, было бы обманчивым, односторонним.
Детские и юноше ские годы Куп рин а в изве стной мере дают материал для отыскан ия истоков его характерн ых особен ностей как художника. Воспевание героического, мужествен ного начала, естественной и грубовато-здоровой жи зни соче тается в творчестве п исателя, как мы уви дим, с обострённо й чуткостью к чу жому страдан ию, с пристальным внимание м к слабому , “малень кому ” человеку, угнетаемому оскорби тельно чужо й и враждебной ему средой. Вот эта, вторая, плодотворнейшая сти хия Куприна-художника восх одит к впечатлениям маленького Саши, полученн ым в кадетском корп усе. Н ужно было ребен ком п ройти сквозь ужасы военной бурсы, п ережи ть унизительную публичную порку, чтобы так болезн ен но остро ощутить, с кажем, мучения татарина Байгузина, истязуемого на батальонном плацу (“Д ознание”, 1894), или д раму жалкого, заби того солдатика Хлебникова (“Поеди нок”,1 905).
Несмотря на мрачность быта в каде тском корп усе, име нно там родилась настоящая, глубокая любовь будущ его писателя к литературе. Среди бездарных или опустивш ихся казенн ых п едагогов счастливым исклю чени ем оказался литератор Цухано в (в пове сти “На п ереломе” - Труханов) ,“замечател ьно художественно” читавший воспитанникам Пушкина, Лермон това, Гоголя и Тургенева. К эт ому вре мени и сам Куп рин начинает п робовать свои силы в поэ зии. Сохранилось е го несколько очен ь несовершенных ученически х оп ытов 1883 -1887 годов, где ои в торит демократическим поэтам- восьмидесятникам. П оказательн а эта ори ентаци я, н есколько н еожиданная для воспитанника ка детского корп уса: он ищет обра зцы для подражания не в казённ о-патриоти ческой лирике , а в п оэ зии Надсона ,ранне го Минского, сати ре А. К. Толстого. У же бу ду чи в юнкер ском училище, Куприн впе рв ые выступит в п ечати. Познакомивши сь с п оэ том Л. И.Пальминым, он опубликовал и жу рн але “Русски й сати ри чески й ли сток” рассказ “Последний д ебют” (1889). Сл адки й яд авторства, запах ти пографской краски н овен ького номера журнал а, наконец дисцип линарное взыскание за выступл ение в печати - всё эт о запомнилось навсегда, воплотилось позднее в отдельный рассказ (“Первене ц”, 1897), стало эп изодом романа “Юнкера” и темой рассказа “Типографская краска” (1929). “Последний д ебют” не обличал сколько-нибудь таланта в его авторе, таким дешев ым мелодраматизмом был он п еренасыщен, так трафаретны были его персонажи. И когда 10 августа 1890 года, окончив “по первому разряду” Александровское училищ е, свежеиспечён ный п одп оручик отп равился в 46-й пехотный Днеп ровский полк, квартировавший в городишке Проскурове Подольской губернии, - он и сам не относился серьёзно к своему “п исательству”.
Почти четырехлетняя служба впервые столкнула Куприна с тяготами обыденной жизни, от которой он был д оселе отгорожен стенами военных уче бных заведений. Показная, нарядная сторона офицерского бытия обернулась своим исп одом: утомительно однообразны ми занятиями “слове сностью” и отработкой ружейн ых приемов с оту певшими от муштры солдатами: попойками в клубе да пошлыми ин трижками с полковыми “мессалин ами”. Однако именно э ти годы дали возможность Куприну все сторонне изучить п ровин циальный военный быт, а также познакомиться с нищей жизнью белорусской окраи ны, еврейского местечка, с нравами “заштатной” интеллигенции . Впечатления этих лет явились как бы “зап асом” на много лет вперед (материал для ряда рассказов и в перву ю очередь п овести “Поединок” и многих других п роизведений Куприн почерпнул имен но в пору свое й офицерской службы). В 1893 году молодой подпоручик заканчи вае т повесть “Впотьмах”, рассказы “Лунной ночью” и “Дознан ие”. Ужасающ ие казармен ные будни в Дне провском полку становятся для Куприна все более невыносимыми. Вот так же “взрослеет” в “Поединке” подпоручик Ромашов, еще недавно мечтавший о воинской славе, но п осле н апряжённых раздумий о бесчеловечности армейской муштры, дикости п ровинциального офицерского существования решающий выйти в отставку.
Событием, несколько отсрочившим крепнущее стремление Куп рина п окинуть вое нную службу, было серьёзное увлечение девушкой, х арактером свои м напоми навшей, по свидетельству М. К. Куприной-Иорданской, Шурочку Николаеву и з “Поединка”. Заштатн ый подпоручик , с его сорока восемью рублями жалованья, не был подходящей партией. Отец деву шки давал согласие на брак лишь в том случае , е сли Куприн поступит в Акад емию генерального штаба. И вот осенью 1893 года он вые зжае т в Петербург сдавать экзамены. Столица встрети ла его неласково. Куприн сидел без денег, на одном черном хлебе, скрывая свою свирепую нищету. “Иногда,- всп оминает М. К. Куп рина - Иорданская, - он не выдерживал соблазна и отп равлялся в съестную лавочку, ютившуюся в одном из переулков старого Невского, вблизи Николаевского вокзала. - Опять моя тётушка просила меня купить обрезков для её кошки, - улыбаясь, обращался к лавочнице подпоручик. - Уж вы, пожалуйста, выберите кусочки получше, чтобы тётушка на меня не ворчала”. Получив пакетик, Куприн отправлялся в ближайший трактир, где, устроившись в уголке, уничтожал кошачий обед. Отзвуки этой голодной жизни в Петербурге мы найдем во многих его произведениях и, в частности, в рассказе “Блаженный” (1 896).
В разгар экзаменов по распоряжению командующего Киевским военным округом генерала Драгомирова Куприн был отозван в полк. Причиной послужило его столкновение на пути в Петербург с околоточным надзирателем, грубая назойливость которого закончилась для него вынужденным купанием в Днепре. Вернувшись в полк, Куприн подает п рошение об отставке, п олучает её и к осени 1894 года оказывается в Кие ве. Он много пе чатается в местных и провинциальных газетах (“Киевском слове”, “Киевлянине”, “Волыни”), пишет рассказы, очерки, заметки. Итогом этого беспокойного полуписательского, полурепортерского прозябания были два сборника: очерки “Киевские типы” (1896) и рассказы “Ми ниатюры” (1897).
Первое, что бросается в глаза, когда знакомишься с купринскими произведениями 90-х годов, это их неравноценность. Рядом с неприхотл ивыми, даже не рассказами в собственном смысле слова, а эскизами, очерками, набросками, в которых, однако, ощущаешь подлинные, ка к бы не остывшие жизненные впечатления, мы найдем многочисленные рассказы, где резко заметно тяготение к штамп у, традиционной мелодраматичности. В ранних произведениях Куприна, необычайно пестрых, разностильных, подчас несопоставимых по художественному значению, сказалось недостаточное знание жизни, да, наконец, и просто слабость общей культуры. О тех опасностях, какие подстерегали талант молодого п исателя, проницательно отозвался много позже И. А. Бунин: “... выйдя из п олка и кормясь потом действительно самыми разнообразыми трудами, он кормился, между прочим, п ри какой-то киевской газетке не только журнальной работой, но и “рассказишками”. Он мне говорил, что эти “рассказишки” он сбывал “за сущ ие гроши, разумеется, но очень легко”, а писал и того легче, “ на бегу, на лету, посвистывая” - и ловко попадая, по своей талантливости, во вкус редактору и читателям... Я сказал: “по своей талантливости”. Нужно сказать сильней: по своей чрезвычайной талантливости. Всем известно, в какой среде он рос, где и как провел свою молодость и с какими людьми общ ался главным образом всю свою последующую жизнь. А что он читал? И где и когда?”
Примеров “потрафления” вкусам публики у молодого Куприна, к сожалени ю, немало. Это прежде всего рассказы, где изображаются “р-р-роковые” страсти, где мелодрама принудительно делит героев на воплощённые благородства и злодейства. Таково уже упоминавшееся первое печатное произведение Куприна - “Последний дебют”. Эту же “душещипательну” традицию про должают некоторые рассказы 90-х годов (“ Впотьмах”, “Лунной ночью”. “Странный случай”) . Пройдет немного времени, и Куприн резко высмеет собственные литературные штампы (“По заказу”, 1901). Преодолению литературщ ины, заемных мелодраматических трафаретов и расхожих описаний способствовало подлинное познание жизни. В автобиографи и писателя приведён поистине устраш ающий список тех занятий, какие он перепробовал, расставшись с военным мундиром: был репортером, управляющим на постройке дома, разводил табак “махорку-серебрянку” в Волынской губернии, служил в технической конторе, был псаломщ иком. подвизался на сцене, изучал зубоврачебное дело, хотел было даже постричься в монахи, служил в артели по переноске мебели фирмы некоего Лоскутова, работал по разгрузке арбузов и т. д. Сумбурные, лихорадочные метания, смена “специальностей” и должностей, частые разъезды по стране, обилие новых встреч - все это дало Куприну неисчерпаемое богатство впечатлений, - требовалось художественно обобщить их.
В приведенн ом списке первым стоит: репортер. И это не случайно. Репортерская ра бота в к иевских газетах - судебная и полиц ейская хроника, писание фельетонов, передовиц и даже “корреспонденц ий из Парижа” - была главной литературной школой Куприн а. К амплуа репортера он сохранил навсегда теплое отношение.
Умение “видеть всё”, поразительные наблюдательность и память были даны Куприну от природы, работая “пожарным строчи лой”, он только развивал эти качества. Сохранился любопытный рассказ некоей дамы -писательницы, которая в ранней молодости встретилась в провинции на каком-то общественном балу с безвестным пехотным офицером Куприным. Прош ло лет двадцать, и вот уже в Петербурге писатель, увидев её, “подошел, назвал по имени-отчеству и напомнил об их знакомстве. Она удивилась: “Неужели вы меня узнали?..” Куприн засмеялся и подробно описал, какое платье, какого цвета и фасона, было на ней в тот вечер, двадцать лет тому назад.
Стоит ли поэтому удивляться, с какими поразительными подробностями запечатлены в прозе Куприна военные всех рангов - от рядового до генерала, - артисты цирка, босяки, квартирн ые хозяйки, студенты, певчие, лжесвидетели, воры. Примечательно, что в э ти х произведениях Куприна, передающих его живой опыт, интерес писателя направлен н е на исключи те льное событие, а на явление, многократно повторяющееся, на подробн ости быта, воссоздани е среды во всех её незаметных мелочах, воспрои зведение величествен ной и безостановочной “реки жизни”. Писатель не ограничивает свою задачу мет кими, но не замысловатыми “зарисовками с натуры”. В отличие от п опуля рных газетных очеркистов конна XIX века (А. В. Амфитеатрова, В. М. Дорошевича, И. Ф. Буквы-Василевского) он художественно обобщ ает действительность. И когда в 1896 году, поступив заведующим учетом кузниц ы и столярной мастерской (на один из круп нейших сталелитейных и рельсопрокатных заводов Донецкого бассейна), Куприн пишет цикл очерков о положении рабочих, одновременно с ними складываются контуры первого крупного произведения—повести “Молох”.
В прозе Куприна второй половины 90-х годов “Молох” выделяется как страстное, прямое обвинение капитализма. Повесть была не только этапом в идейном развитии писателя, но и важной ступенью в его художественной эволюции. Это была уже во многом настоящая “купринская” проза с её, по словам Бунина, “метки м и без излишества щед рым языком”. Так начинается стремительный творческий расцвет Куприна, создавшего на стыке двух веков едва ли не все самые значительные свои произведения. Талант Куприна, недавно ещ е разменивавшийся на ниве дешёвой бел летристики, обретает уверенность и силу. Вслед за “Молохом” появляются произведения, выдвинувшие писателя в первые ряды русской литературы. “Прапорщ ик армейский” (1897), “Олеся” (1898) и затем, уже в начале XX столетия, - “В цирке” (1901), “Конокрады” (1903), “Белый пудель” (1903) и повесть “Поединок” (1905).
В 1901 году Куприн приезжает в Петербург. Позади годы скитаний, калейдоскоп причудливых профессий, неустроенная жизнь. В Петербурге перед писателем открыты двери ред акц ий наиболее популярных тогдашних “толстых” журналов - “Русского богатства” и “Мира Божьего”. В 1897 году Куприн познакомился с И. А. Буниным, несколько позднее - с А. П. Чеховым, а в ноябре 1902 года - с М. Горьким, давно уже пристально след ившим за молодым писателем. Наезжая в Москву, Куприн посещает основанное Н. Д. Телешовым литературное объединение “Среда”, сближается с широкими писательскими кругами. Руководимое М. Горьким демократическое издательство “Знание” выпускает в 1903 году первый том купринских рассказов, положительно встреченных критикой.
Среди петербургской интеллигенции особенно сближается Куприн с руководителями журнала “Мир Божий” - редактором его, историком литературы Ф. Д. Батюшковым, критиком и публицистом А. И. Богдановичем и издательницей А. А. Давыдовой, высоко ценившей талант Куприна. В 1902 году писатель женится на дочери Давыдовой, Марии Карл овне. Некоторое время он деятельно сотрудничает в “Мире Божьем” и как редактор, а также печатает там ряд своих произведений: “В цирке”, “Болото” (1 902), “Корь” (1904), “С улицы” (1904), но к чисто редакторской работе, мешавшей его творчеству, скоро охладевает.
В творчестве Куприна в эту пору всё громче звучат обличительные ноты. Новый демократический подъём в стране вызывает у него прилив творческих сил, крепнущее намерени е осуществить давно задуманный замысел - “хватить” по царской армии, этому сред оточию тупости, невежества, бесчеловечности, праздно-изнурительного существования. Так накануне первой революции складывается крупнейшее произведение писателя - повесть “Поедино к”, над которой он начал работать весной 1902 года. Работа над “Поединком”, по свидетельству М. К. Куприной -Иорданской, протекала с наибольшей интенсивностью зимой 1905 года, в грозовой атмосфере революции. Ход общественных событий торопил писателя.
Уверенность в себе, в своих силах Куприн, человек крайне мнительный и неуравновешенный, находил в дружеской поддержке М. Горького. Именно к этим годам (1904 - 1905) относится пора их наибольшего сближения. “Теперь, наконец, когда уже в се окончено, - писал Куприн Горькому 5 мая 1905 года, после завершени я “Поеди нка”, -я могу сказать, что все смелое и буйное в моей повести принадлежит Вам. Е сли бы Вы знали, как многому я научился от Вас и как я признателен Вам за это”.
В повести “Поед инок” Купри н показал ужасающее состояние бесправной солдатской и опу стивше йся офицер ской массы. По своим чисто человеческим качествам офицеры купринского “Поединка” - люди очень разные. Почти каждый из них обл адает минимумом “добрых” чувств, п ричудливо п еремешанных с жестокостью, грубостью, равнодушием. Но “добрые” чувства эти до неузнаваемости искажены кастовыми военными предрассудками. Пусть командир п олка Шульгович (этот, по словам Л. Н. Толстого, “п рекрасный положительный тип”) под своим громоподобным бурбонством скрывает заботу об офицерах или п одполковник Рафальский любит животных и всё свободное и несво бодное время отдаст собиранию редкостного домашнего зверинца,- никакого ре ального облегчения, при всем своем же лании, принести они не могут.
Появившись во время русско-японской войны и в обстановке нарастания первой русской революции, произведение вызвало огромный общественный резонанс, поскольку оно расшатывало один из главных устоев самодержавного государства - неприкосновенность военной касты. Проблематика “Поединка” выходит за рамки традиционной военной касты. Куприн затрагивает и вопрос о причинах общественного неравенства людей, и о возможных путях человека освобождения от духовного гнета, и о проблеме взаимоотношений личности и общества, интеллигенции и народа. Сюжетная канва произведения построена на перипетиях судьбы, честного русского офицера, которого условия армейской казарменной жизни заставляют задуматься о неправильных отношениях между людьми. Ощущение духовного падения преследует не только Ромашова, но и Шурочку.
Сопоставление двух героев, которым свойственны два типа миропонимания, вообще характерно для Куприна. Оба героя стремятся найти выход из тупика, при этом Ромашов приходит к мысли о протесте против мещанского благополучия и застоя, а Шурочка приспосабливается к нему, несмотря на внешнее показное неприятие.
Отношение автора к ней двойственно, ему ближе “безрассудное благородство и благородное безмолвие”Ромашова. Куприн даже отмечал, что считает Ромашова своим двойником, а сама повесть во многом автобиографична. Ромашов – “естественный человек”, он инстинктивно сопротивляется несправедливости, но его протест слаб, его мечты и планы легко рушатся, так как они незрелы и непродуманны, зачастую наивны. Ромашов близок чеховским героям. Но возникшая необходимость немедленного действия усиливает его волю к активному сопротивлению. После встречи с солдатом Хлебниковым,“униженным и оскорблённым”, в сознании Ромашова наступает перелом, его потрясает готовность человека пойти на самоубийство, в котором он видит единственный выход из мученической жизни. Искренность порыва Хлебникова особенно ярко указывает Ромашову на глупость и незрелость его юношеских фантазий, имеющих целью лишь что-то “доказать” окружающим. Ромашов потрясён силой страданий Хлебникова, и именно желание сострадать заставляет задуматься подпоручика о судьбе простого народа. Впрочем, отношение Ромашова к Хлебникову противоречиво: разговоры о человечности и справедливости носят отпечаток абстрактного гуманизма, призыв Ромашова к состраданию во многом наивен.
В “Поединке” Куприн продолжает традиции психологического анализа Л.Н. Толстого: в произведении слышится, помимо протестующего голоса самого героя, увидевшего несправедливость жестокой и тупой жизни, и обличительный авторский голос (монологи Назанского). Куприн пользуется излюбленным приёмом Толстого - приёмом подстановки к главному герою героя-резонера. В “Поединке” Назанский является носителем социальной этики. Образ Назанского неоднозначен: его радикальное настроение (критические монологи, романтическое предчувствие “светозарной жизни”, предвидение грядущих социальных потрясений, ненависть к образу жизни военной касты, способность оценить высокую, чистую любовь, почувствовать непосредственность и красоту жизни) вступает в противоречие с его собственным образом жизни. Единственным спасением от нравственной гибели является для индивидуалиста Назанского и для Ромашова бегство от всяких общественных связей и обязательств.
Писатель показывает, что офице рство, независимо от своих личных каче ств, -всего лишь послушное орудие бесче ловечно категорических уставных условностей. Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью и провинц иальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощ ение несколько позднее, в рассказе “Свадьба”, в образе подпрапорщ ика Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни или чего он не понимал.
Слезкины, бег-агамаловы, осадчие ревностно выполняют военную обрядность, но на людей более тонкой душевной организации вроде Ромашова служба производит отталкивающее впечат ление именно своей противоестественностью и античеловечностью. От отрицания мелочных армейских обрядов Ромашов приходит к отрицанию войны как таковой. Отчаянное человеческое “не хочу!” должно, по мысли юного подпоручика. уничтожить варварский метод - решать споры между народами силой оружия: “Поло жим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, ан гличанам, японцам... И вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам”. Эта пропове дь миротворческих идей вызвала сильные нападки “справа” в ожесточенной журнальной полемике, разгоревшейся вокруг “Поединка”. Особенно вознегодовали военные чины, увидевшие в повести Куприна пацифистские идеи и “пропаганду разоружения”.
“Поединок” стал крупнейшим ли тературным с обытием, прозвучавши м более злободневно, чем свежие вести “с маньчжурских полей” - военные рассказы и записки “ На войне” очевидца В. Вересаева или анти милитаристский “Красный смех” Л. Андреева, хотя купринская повесть опи сывала события примерно де вятилетней давности. Благодаря глубине п однятых п роблем, бе спощ адн ости обличения, ти пичности персонажей, “ Поединок” во многом предопределил дальнейшую трактовку военн ой темы. Его воздействие заметно и на “Бабаеве” С. Сергеева-Ценского (1907), и даже на более поздней антивоенной п овести Е. Замятина “На куличках” (1914).
Появившись в годы революционного подъема, “Поединок” не мог не оказы вать на читателей, в том числе офицеров, сильного идейного влия ния. “Ве ликолепная повесть! - заявил в беседе с корреспонден том “Биржевых ведомостей” М. Горький, - Я полагаю, что на всех честных, думающ их офицеров она должна произве сти неотразимое впе чатле ние... В самом деле, изолированно сть наших офицеров - трагическая для них изолированность, Куприн оказал офицерств у большую услугу. Он помог им до известной степени познать сами х себя, свое п оложение в жизни, всю его ненормальность и трагизм”. Незадолго до этого интервью, 18 июня 1905 года, групп а пе тербургских офицеров послала пи са телю сочувственн ый адре с за высказанные в “Поединке” мысли. В октябре того же года Куприн, отдыхавший в Крыму, выступи л на студе нческом вечере с чтени ем отрывков и з своей пове сти. За кулисы пришел морской офи цер и стал в ыражать благодарность п исателю за “Поедин ок”. Зн акомый Купри на, врач Е. М.