Сочинение: Традиции Гоголя в творчестве Булгакова

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют труды психологов: Мэлхорнов [55], Л.П. Гримак [37],Н. Кузмина [49], А.Ю. Козыревой [46], Л.С. Выготского [25], А.Н. Лука [52;53], В. Дружинина [40], Э.А.Голубевой [34], Б.М. Теплова [71], Дж. Гилфорда [47], Г.Ю. Айзенка [6] и др., и литературоведческих исследований творчества Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова (работы М.Чудаковой [77], Б. Соколова [69], Я. Зунделовича [45], С. Петрова [58], Л. Жаравиной [75] и др.). Личностные черты психологии писателей прослеживались так же по воспоминаниям современников.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его концептуальных идей в практике вузовского обучения.

Работа апробирована в лекционном варианте (4 курс РО), в форме доклада на студенческой научной конференции (2000г.) и на конференции профессорско-преподавательского состава ВКГУ (2001г.). Опубликованы тезисы выступлений в сборнике трудов молодых ученых и статья в «Региональном вестнике Востока» №4, 2000г.

Объем работы составляет 100 страниц компьютерного набора, библиографический список – 82 наименования.

В заключении подводятся итоги работы, оговаривается возможность ее практического использования и намечаются пути дальнейшего исследования проблемы.

I ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА

Во введении мы заявили, что наше исследование носит интегриро­ванный психолого-литературоведческий характер. Теперь поясним, что мы под этим понимаем. Как справедливо заметил Б.Г.Ананьев (1982г.) "несмотря на огромную популярность искусства, оказалось, что психоло­гические закономерности его исследованы совершенно недостаточно." А "единственная отечественная работа в этой области "Психология искусства" Л.С.Выгодского - исследование, которое не раскрывает глубоко даже закономерности процесса литературного творчества." Исследователь отмечает, что Выгодский - прекрасный психолог, однако в названной работе он совершенно игнорирует личностный принцип при исследовании закономерностей психологии искусства. Между тем психологии не может быть без анализа личности творца. [ ,452] Для нас это является принципиально важным - раскрыть механизмы ста­новления личности человека-творца.

На наш взгляд, взаимосвязь этих двух наук - психологии и литературоведения - необходима при изучении двух гло­бальных проблем: психологии литературного творчества и восприятия художественного произведения читателем (зрителем). В данной работе мы затрагиваем только первую из них.

Психология творчества вообще, и психология литературного творчества в частности, охватывает широкий круг проблем: гениальности, художественных способностей, физиологию эмоционально-эстетических процессов, особенности личности творческих людей, роль бессознательного в творческом процессе, вдохновение и интуицию, креативность, воображение и многие другие. Мы в своей работе будем исследовать психологию литературного творчества на примере творческих индивидуальностей Н.В.Гоголя и М.А.Булгакова и подробно остановимся только на нескольких из вышеперечисленных проблем: во-первых, на проблеме гениальности, во-вторых, рассмотрим взаимосвязь общих способностей, особенностей мышления, личных качеств, креативности двух писателей (их сходство и различие у Н.В.Гоголя и М.А.Булгакова), в-третьих, исследуем влияние религии на психо-эмоциональное состояние писателей и их творчество.

Вначале обратимся к истории развития психологии творчества как особого научного направления. Психология творчества привлекала внимание мыслителей всех эпох мировой культуры и развивалась по разным направлениям. В философии проблемами творчества занимались Платон, Шопенгауэр, Мен ди Биран, Бергсон, Н.О.Лоский (для этого направления характерно сближение с гносеологией, главная задача - познание мира в процессе художественной интуиции). Раскрытием метафизической сущности процесса творчества в религиозно-этической интуиции занимались Ксенофан, Сократ, Платон, Аквинский, Августин, Шеллинг, В.С.Соловьев.

В психологии развивалось два направления, раскрывающих проблемы творчества: первое было связано с естествознанием и занималось рассмотрением проблем творческого воображения, интуитивного мышления, экстаза и вдохновения, объектизация образов, творчества первобытных народов, толпы, детей, изобретателей (эврилогия), особенностей бессознательного творчества (во сне) и т.п.

Второе направление было связано с психопатологией и рассматри­вало проблемы гениальности и помешательства, влияния наследственнос­ти, пола, суеверия и т.д. Исследователи этого направления - Ломброзо, Перти, Нордау, Барин, Тулуз, Перэ, В.М.Бехтерев, В.Ф.Чиж.

В эстетике определением метафизической сущности мира в процессе художественной интуиции интересовались Платон, Шиллер, Шопенгауэр, Шеллинг, Бергсон, Ницше и др. Они изучали вопросы художественной интуиции в музыке, архитектуре, живописи, танцах, вопросах зарожде­ния художественных образов, происхождения и строения художественных произведений, восприятия слушателя, зрителя.

В центре внимания истории и литературы оказались народная поэзии мифы и народные сказки, ритм в поэзии, литературные импровизации, психология читателя и зрителя. Представители этого направления психологии творчества: Дильтей, А.Потебня, А.Н.Веселовский, Н.Д.Овсяников-Куликовский и др.

За последние десятилетия появилось немало работ, посвященных психологии творчества. Но, к сожалению, среди авторов, изучающих данную проблему, практически не встречаются литературоведы. Рассмотрим некоторые направления современных исследований в названной области.

Первая работа, ставшая уже хрестоматийной, это «Психология искусства» Л.С.Выгодского (1986г.). Обратимся к той ее части, где дается оценка психоанализу.

Психоанализ является такой психологической системой, которая предметом своего изучения избрала бессознательную жизнь и ее прояв­ления. Для психоанализа было особенно важно попробовать применить свой метод к толкованию вопросов искусства. До сих пор психоанализ имел дело с двумя главными фактами проявления бессознательного - сновидением и неврозом. И первую, и вторую форму он понимал и толковал как извест­ный компромисс или конфликт между бессознательным и сознательным. Естественно было попытаться взглянуть и на искусство в свете этих двух основных форм проявления бессознательного. Психоаналитики (Ранк, Сакс, Фрейд) с этого и начали, утверждая, что искусство занимает среднее место между сновидением и неврозом и что в основе его лежит конфликт, который уже "презрел для сновидения, но еще не сделался патогенным". В нем так же, как и в этих двух формах, проявляется бессознательное, но только несколько иным способом, хотя оно совершенно той же природы. "Таким образом, художник в психологическом отношении стоит между сновидцем и невротиком; психологический процесс в них по существу одинаков, он только различен по степени..."[25,25]

И далее З.Фрейд делает вывод, что «самое существенное для понимания искусства в фантазиях заключается в том источнике, из которого они берутся. Нужно сказать, что фантазирует отнюдь не счастливый, а только неудовлет­воренный. Неудовлетворенные желания - побудительные стимулы фантазии. Каждая фантазия - это осуществление желания, корректив к неудовлетворяющей действительности». Поэтому Фрейд полагает, что в основе поэтического творчества, так же как в основе сна и фантазий, лежат неудовлетворенные желания, часто такие, "которых мы стыдимся, которые мы должны скрывать от самих себя и которые поэтому вытесня­ются в область бессознательного". [25,26]

"Таким образом, - по Фрейду, - художественное произведение для самого поэта является прямым средством удовлетворить неудовлетворенные и неосуще­ствленные желания, которые в действительной жизни не получили осуществления. Как это совершается, можно понять при помощи теории аффектов, развитой в психоанализе".[25,27] Согласно этой теории происходит следующий механизм: "художественное произведение вызывает наряду с сознательными аффектами также и бессознательные, гораздо большей интенсивности и часто противоположно окрашенные. Представления, с помощью которых это совершается, должны быть так избранны, чтобы у них наряду с сознательными ассоциациями были бы достаточные ассоциации с типичными бессознательными комплексами аффектов. Способность выполнить эту сложную задачу художественное произведение приобретает в силу того, что при своем возникновении оно играло в душевной жизни художника ту же роль, что для слушателя при репродукции, то есть давало возможность отвода и фантастического удовлетворения общих им бессознательных желаний".[25,28]

На этом основании целый ряд исследователей развивает теорию поэтического творчества, в которой сопоставляет художника с невро­тиком. Но заявляя это, психоаналитики ни в коей мере не хотят гения приравнять к сумасшедшему. "Вслед за Гейне они склонны думать, что поэзия есть болезнь человека, спор идет только о том, к какому типу душевной болезни следует приравнять поэта. Во всяком случае, все согласны с тем, что поэт в творчестве высвобождает свои бессознательные влечения при помощи механизма переноса или замещения, соединяя прежние аффекты с новыми представлениями".[25,28] В качестве примера можно привести знаменитое признание Гоголя, "который утверждал, что он избавляется от собственных недостатков и дурных влечений, наделяя ими героев и отщепляя таким образом в своих комических персонажах собственные пороки".[25,29]

Таким образом, "искусство оказывается чем-то вроде терапевти­ческого лечения для художника и для зрителя - средством уладить конфликт с бессознательным, не впадая в невроз". "Но так как психоаналитики склонны все влечения сводить к одному и Ранк даже берет эпиграфом к своему исследованию слова поэта Геббеля: "Удивительно, до какой степени можно свести все человеческие влечения к одному»; у них по необходимости вся поэзия сводится к сексуальным переживаниям, как лежащим в основе всякого поэтического творчества и восприятия; именно сексуальные влечения, по учению психоанализа, составляли основной резервуар бессознательного, и тот перевод фондов психической энергии, который совершается в искусстве, есть по преимуществу сублимация половой энергии, то есть отклонение ее от непосредственно сексуальных целей и превращение в творчество".[25,29]

Большим недостатком всех психоаналитических исследований Л.С.Выгодский называет их небрежное отношение к анализу формы, и единственное исследование, которое, по его мнению, избежало этого недостатка - это исследование З.Фрейда "Остроумие и его отношение к бессознательному", которое тоже исходит из сближения остроты со сновидением. При этом З.Фрейд отмечает, что при всем сходстве острота для психолога коренным образом отличается от сновидения. "Важнейшее отличие заключается в их социальном соотношении. Сновидение является совершенно асоциальным душевным продуктом; оно не может ничего сказать другому человеку... Острота является, наоборот, самым социальным из всех душевных механизмов, направленных на получение удовольствия".[73,162] "Этот тонкий точный анализ, - по мнению Л.С.Выгодского, - позволяет Фрейду не валить в одну кучу все решительно произведения искусства, но даже для таких трех близко стоящих форм, как остроумие, комизм и юмор, указать три совершенно разных источника удовольствия. Единствен­ной погрешность самого Фрейда является попытка толковать сновидения вымышленные, которые видят герои литературного произведения как действительные. В этом сказывается тот же наивный подход к произведению искусства, который обнаруживает исследователь, когда по "Скупому рыцарю" хочет изучить скупость действительную".[25,42]

В этом мы не можем ни согласиться с Л.С.Выгодским. Действи­тельно, основная ошибка не только 3.Фрейда, но и всех психологов, обращающихся к анализу текстов, это полное приравнивание ими художественного произведения с реальной писателю действительности, с имевшими место у него пережива­ниями, и то тождество, которые исследователи психологи видят между автором и главным героем произведения.

Следующая работа, на которой мы остановимся, это «Бессознательное, функциональная асимметрия, язык и творчество» В.В.Иванова (1994г.), в которой автор занимался исследованием функциональной асимметрии мозга. Его гипотеза заключается в допущении, что бессознательное связано прежде всего с правым полушарием, в норме немым. В частности было обращено внимание на возможность участия именно правого полу­шария в формировании сновидений. Кроме того, по мнению исследовате­ля, «осознанное понимание сферы пола, характерное для взрослого, относится к доминантному по речи (левому) полушарию».[62,46]

Применительно к анализу творческой личности и собственно творчества, эти открытия приобретают следующую интерпретацию: "правое полушарие отвечает за образность пушкинского "Я помню чудное мгновение", но не за известный левополушарный авторский прозаический комментарий к биографическому эпизоду, отраженному в этом стихотворении. Личная драма Блока, как и соотношение между разными жанрами стихов (возвышенных, обращенных к Софии, и непри­стойных) Владимира Соловьева, подлинники которых, как и писем, продиктованных им самому себе от имени Софии, написаны разными подчерками, возможно, разными руками, и это может объясняться тем же отличием образного (инфантильного или сублимированного надсексуального) содержания эмоций правого полушария и вербализуемой (в том числе в цинических или эротических высказываниях) половой активности левого полушария и контролируемых им подкорковых областей. Любовь и творчество в норме, как и бред, в патологии могут быть соотнесены именно с правым полушарием, а осознаваемый разумом секс - с левым. Левое и правое полушария противопоставлены и как системы управления, с одной стороны, положительными эмоциями (вплоть до эйфории), с другой стороны, депрессией и тенденцией к саморазрушению". [62,47]

"В гипотетической форме можно было бы предположить, что самоубийство (или близкие к этому формы поведения, например, провоцирующие дуэль у русских поэтов Х1Хв.) и фрейдовский "институт смерти" можно связать с правым полушарие (самоубийство - предельный случай, который с этой точки зрения можно описать как убийство правым полушарием левого)".[62,47]

Обращаясь к трактовке творческого процесса, В.В.Иванов говорит, что "цензура левого полушария в некоторых случаях должна быть снята (заторможена) для усиления или хотя бы для обеспечения творческой образной деятельности. С этим связано четкое отрицательное отношение к психоанализу крупных художников слова. Всем известны часто повторяющиеся нападки Набокова на венскую школу. Стоило бы посвятить особый психоаналитический этюд выяснению причин этой враждебности автора "Лолиты" (фрейдисткое истолкование которой естественно напрашивается) к Фрейду. Позволю себе привести один пример из собственных воспоминаний. Как-то я спросил А.Д.Ахматову, почему она так враждебна к психоанализу. На это она мне ответила, что если бы она прошла курс психоанализа, искусство для нее было бы невозможно..." "После того, как творческая образная функция правого полушария заторможена из-за включения психоаналитической вербали­зации, среди разных функций этого полушария побеждает депрессивная - деструктивная".[62,51]

"Среди примеров, иллюстрирующих взаимодополнительность психоаналитической вербализации и творческой образной переработки, цензурируемых левым полушарием... комплексов, приведу биографичес­кую предысторию "Степного волка" Германа Гессе... Гессе, несколько лет страдавший тяжелейшей депрессией, сразу после окончания первой войны начал проходить курс психоанализа. Его жизненная ситуация все отягощалась, облегчение не наступало, невроз усиливался. В трагической и художественно выкристаллизовавшейся форме этот круг депрессивных переживаний выражен у Гессе в позднее опубликованном стихотворении "Степной волк". Но только художественная сублимация в замечательном одноименном романе принесла Гессе освобождение от страданий. Тогда и возникает тот просветленный взгляд на мир, который присущ позднему Гессе. Творчество оказалось завершением процесса лечения, начатого психоанализом».[62,52]

Следующее исследование – Л.Салямон «О физиологии эмоционально-эстетических процессов» (1968г.). Исследователь поднимает важную для нас проблему соотношения физиологии и литературоведения (так как физиология является основой психологии для нас ее интеграция с литературой так же представляет интерес). Л.Салямон отмечает, что «физиологические и эстети­ческие явления упоминаются вместе, обычно для их противопоставления». И "порой высказываются опасения, что физиологический анализ худо­жественного творчества" либо "может "убить" самое искусство", либо "может привести к вульгарной биологизации гуманитарных наук". [62,215]

Говоря о необоснованности этих опасений, автор утверждает: «Никогда еще анализ явления не устранял самого явления. Исследование механизмов мышечного сокращения не отразилось на походке людей... Творчество не исчезнет от того, что его физиологические механизмы станут специалистам более понятны».[62,215 ]