Сочинение: Женские образы в литературе XIX века
И на душе проступков никаких;
Чужих и вкривь и вкось не рубит, -
Вот я за что его люблю.
Софья живет только любовью, невысокое и зависимое положение Молчалина как будто даже усиливает её влечение к нему. Чувство её серьезно, оно дает ей смелость не бояться мнений света и идти против всех норм и традиций своей среды.
Что мне молва? Кто хочет, так и судит…
Да что мне до кого? До них? До всей вселенны?
Смешно? – пусть шутят их; досадно? – пусть бранят.
Свой выбор она делает самостоятельно и не стыдится, почти не скрывает его.
Молчалин! Как во мне рассудок цел остался!
Ведь знаете, как жизнь мне ваша дорога!
В.Г Белинский в отношении Софьи замечает: «В ней есть какая – то энергия характера: она отдала себя мужчине, не обольстясь ни богатством, ни знатностью его, словом не по расчету, а, напротив, уж слишком не по расчету…». И в самом деле, несколько подозрительно, что девушка дворянского происхождения обращает свое внимание не на друга детства, которого должна она знать лучше, а на слугу, главные таланты которого – хитрость и умение приспосабливаться.
Но, узнав, как с ней поступил Молчалин, Софья с презрением его отвергает, велит завтра же оставить дом, грозя в противном случае, всё открыть отцу.
Отстаньте, говорю, сейчас,
Я криком разбужу всех в доме,
И погублю себя и вас.
Я с этих пор вас будто не знавала.
Упреков, жалоб, слез моих
Не смейте ожидать, не стоите вы их;
Ценя в человеке ум, самоотверженность, уважение к людям, Софья вызывает жалость к себе, потому что она жестоко ошиблась в Молчалине.
И эта ошибка наносит ей жестокий удар.
Как заметил К.А. Полевой: «Софья необходимое лицо пьесы, где видите вы современное общество". Она является как бы начальным этапом будущих коварных, злоречивых, бесчувственных Хлестовых, Хрюминых, Тугоуховских, которые в свое время, конечно, были Софьями, но, лишенные воспитания нравственного и умственного, сделались сплетницами и губительницами молодых своих дочек, внучек и племянниц. « Ум и душа, всегда праздные и погруженные в мелкие пересуды и чванство жизни, означаемой только обедами и балами, непременно должны принести те плоды, которые собрал Фамусов в конце комедии», - к такому заключению пришел К.А. Полевой в своей статье, посвященной Софье.
Но Софья не такая как они, она гораздо умнее своих сверстниц, тоньше их чувствует. Она слишком полна чувствительности. В ней есть сильные задатки недюжинной натуры, живого ума, страстной и женской мягкости…«она прячет в тени что – то свое, горячее, нежное, даже мечтательное», - говорил А.И. Гончаров. Софья не любит пустое умничанье, острословие и злоязычие, которыми отличались люди XIX в. Поэтому она и не может понять Чацкого: его беспощадные остроты она тоже относит к злоязычию.
Мне искренно жаль Софью: она со своим живым умом, самоотверженностью стала жертвой общества, в котором господствуют лицемерие и корысть, а настоящие чувства обесцениваются. Её урок – это и мне урок в жизни. Она поддалась влиянию людей, её окружающих; проявила слабость, а значит, нужно держаться своих жизненных принципов, и доверять только близким и верным людям, которые могут и в самом деле дать дельный совет.
Как заметил в свое время И.А. Гончаров: «Софья – смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, путаница понятий, умственная и нравственная слепота – все это не имеет в ней характера личных пороков, а является как общие черты её круга…»
И нам не известно, как сложится дальнейшая судьба Софьи, но хочется верить, что она сумеет сохранить в себе то лучшее, что было дано ей природой.
Татьяна Ларина – это еще одна героиня, судьба которой сложилась не так, как хотелось бы ей самой. Её любовь носила, скорее всего, трагичный характер. Хотя, я не думаю, что Татьяна разочаровалась в жизни. Может быть, это было всего лишь испытание, которое она с достоинством вынесла.
Татьяна – очень редкое имя для XIX в. и может быть, называя так свою героиню, А.С. Пушкин уже подчеркивал необычность, особенность, исключительность её натуры. Употребляя частицы НЕ и НИ в описании Татьяны, он рассказывает не столько о том, какой она была, а скорее о том, какой Татьяна не была: обычной.
« Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью её румяной