Статья: Лексикографическое описание данных социологического опроса
Возможно совмещение метафорической и метонимической стратегий в стратегии символической [14]. Собственно говоря, в теории, выдвинутой Рош, и в ее позднейших интерпретациях нет четкой акцентуации только генетической связи, так как говорится о "семейном сходстве" (family resemblance) между прототипом (воробьем) и другими представителями класса (дроздами и перепелками). Тем самым "воробей" не только характерный представитель класса (метонимия), но и похож на других представителей (метафора).
Таким образом, символосферу образуют семантические предикаты определений, построенных на основании метафорической, метонимической и символической стратегий. Очевидно, что наиболее устойчивое ядро символосферы составляют именно символические предикаты, так как их пригодность в качестве объяснительного материала мотивирована и сходством, и родством. Поэтому мы и назвали это явление символосферой. В науке подобное явление рассматривалось в трех различных аспектах: системно-культурологическом, системно-информологическом и эволюционно-культурологическом. Эволюционно-информологический аспект оказался невостребованным.
В связи с первым аспектом для характеристики картины мира, присущей той или иной национальной культуре, наряду с понятием "культурное пространство" используется термин "когнитивная база" [15]. Акцент здесь сделан на прецедентные феномены, в наших терминах — на символическую стратегию, так как прецедент, принадлежа к некоторому классу явлений, одновременно становится его репрезентантом. Считается, что когнитивная база хранит инварианты прецедентных феноменов. И в самом деле, базовые метафоры и семантические прототипы можно считать такими инвариантами. В словосочетании "когнитивная база" привлекает прозрачность термина и ориентация на специфику культур. Однако в реальном словоупотреблении "когнитивная база" ближе к понятию картины мира как таковой, чем к "когнитивному инструментарию, используемому для адаптации нового". А именно последнее значение и интересует нас.
При информологическом подходе можно говорить о "семантическом ядре", к которому сводится некое семантическое многообразие. Например, совокупность гиперонимов (слов, называющих родовые понятия) и спецификаторов образует семантическое ядро всякого терминологического словаря. Такой подход свойственен работам по искусственному интеллекту и идеографическому описанию лексики. Совокупность дескрипторов тезауруса или семантических множителей, описывающих какую-либо лексику, можно назвать символосферой в нашем значении. Здесь привлекает намерение выделить ядерные единицы и свести сложное к простому. Однако в таком случае мы получаем не всю символосферу, а лишь ее часть, так как информологический взгляд на мир не ориентирован на сохранение метафорической составляющей. Принципиальная открытость метафорического ряда (все можно уподобить всему) делает бесперспективным использование метафорических дескрипторов. Закрыть же этот ряд можно, только опираясь на культурную традицию.
На символосферу можно взглянуть и с эволюционистской точки зрения. Такой подход мы обнаруживаем в теории эволюционных рядов Э. Тайлора, распространяемой в рамках семиотики культуры не только на вещи, но и на концепты и слова [16]. Например, автомобиль (как реалия) может быть рассмотрен как результат эволюции кареты. Ю.С. Степанов, распространяющий эту теорию и на концепты, и на слова, находит в реальном автомобиле черты, означивающие его принадлежность к ряду кареты и избыточные с функциональной точки зрения [17]. Концепт автомобиля объяснялся через концепт кареты (ср. "карета скорой помощи"). Космический корабль с этой точки зрения возводится к морскому кораблю (на уровне слов "борт", "экипаж" и т. п.). В нашем случае ответ "Президент — это аналог царя" тоже может быть проинтерпретирован в духе эволюционных рядов. Интересно, что в ответах респондентов одно и то же понятие может возводиться к разным рядам. Так, например, "президент" может быть возведен не к царю, а к "вождю", притом что вождь (исконная функция — военачальник) и царь (исконная функция — сакральная) образуют две независимые линии, судьба которых в индоевропейских культурах убедительно прослежена Э. Бенвенистом [18].
Исходные точки эволюционных рядов можно считать элементами символосферы. Однако всей символосферы они не покрывают. К тому же поиски исходных точек ("архетипов") и поиски инвариантов — вещи различные. Инварианты — эксплицитно заданный когнитивный конструктор, с помощью которого строятся новые понятия, архетипы — теоретически вычленяемые конструкты. При этом может оказаться, что респонденты называют только некоторые элементы эволюционного ряда, другие же можно только реконструировать.
Отметим, однако, что при любом подходе к символосфере и смежным с ней явлениям становится явной ее функция — обеспечение гибкой стабильности при адаптации нового. В когнитивной психологии эта идея восходит еще к Жану Пиаже, выделившему в когнитивной адаптации два основных процесса: ассимиляцию и аккомодацию. Ассимиляцией он назвал процесс интерпретации индивидом действительности с точки зрения его "внутренней модели мира", основанной на предыдущем опыте. Применительно к семантическим прототипам авторы прямо пишут о механизмах гибкой приспособляемости [19, с. 274 323]. В этом же духе нетрудно интерпретировать и эволюционные ряды.
Ценность выявления символосферы, на наш взгляд, состоит в том, что она дает представление о когнитивном инструментарии, которым располагает национальный язык, какой-либо его диалект или идиолект отдельного респондента. Априори можно сказать, что рецепция или легитимизация какого-либо нового концепта не может миновать обращения к символосфере. Этим пользуются и дидактика, и риторика. Например, объясняя, что такое тавтология, учитель прибегает к канонизированной иллюстрации: "Тавтология — это масло масленое" (прецедентное высказывание). В данном случае "масло масленое" есть семантический прототип всех остальных тавтологических выражений, будь то "жирный жир" или что-нибудь более изысканное. Выражение "Волга впадает в Каспийское море" — прототип банальности, на который всегда можно сослаться. В двадцатые–тридцатые годы агитация за овладение техникой привела к активизации эволюционного ряда "конь — трактор". Возможность обмениваться электронными сообщениями породила метафору "электронная почта", что отразилось как на интерфейсе, так и на лексике.
Полезность выявления символосферы при решении риторических задач очевидна. Обозначив символосферу, мы получаем знания о наиболее естественном способе адаптации какого-либо явления в сознании слушателей, легитимизации этого явления или, напротив, его осуждения. Она дает возможность высказываться pro и contra, оперируя не самим явлением, слишком новым или слишком абстрактным, а его значительно более наглядным символом. Словарь в этом отношении может ознакомить читателя, во-первых, с частью символосферы, связанной с данным конкретным концептом, во-вторых, с наиболее активной, ядерной ее частью, то есть с теми концептами, которые чаще всего используются для разъяснения самых разных слов.
Первое нужно для непосредственно риторической разработки понятия. Предположим, речь идет о справедливости. Через какие концепты, метафоры, символы, прецеденты, метонимии наиболее характерным образом толкуется современными носителями русской культуры слово "справедливость"? Не зная этого или опираясь только на свои представления, говорить о справедливости, конечно, труднее, чем в том случае, когда говорящему будет предъявлен список концептов, да еще и с частотными характеристиками. Так, данные реального опроса показывают, что опорными концептами являются в первую очередь "правда", "честность", "уважение", а, скажем, "равенство" или "права человека", хотя и входят в смысловое поле дефиниенса, занимают по частоте ответов более периферийные места.
Второй аспект связан с такими концептами и словами, которые наиболее часто используются для трактовки других слов. Здесь лучше говорить не о частотности, а о принятой в словообразовании категории продуктивности. Подобно тому, как продуктивный суффикс применяется для образования все новых и новых слов (например, участвует в освоении заимствованного слова), ядерный концепт символосферы активно используется при расширении ментального пространства. Так, категория "уважение" использована респондентами при трактовке четырех слов из десяти предъявленных: интернационализм, справедливость, рейтинг, счастье. Аргументация с опорой на категорию "уважение" создает убедительный фон, способствует укреплению доверия между говорящим и аудиторией. Такие данные представляют ценность при риторической разработке тем, не обозначенных в словаре, при выстраивании риторического фона.
Отметим также, что лексикографическое описание символосферы будет способствовать созданию метафорических и метонимических словарей: "Поскольку метафора и метонимия являются основными средствами создания переносных значений слов и представляют собой очень многочисленный, разнообразный и мобильный фонд, их лексикографирование еще долгое время будет продолжать оставаться одной из центральных задач словарной практики" [20, c. 89]. При этом определенные шаги для лексикографического описания метафоры уже сделаны [21, 22]
Семантическая номинация и ее отражение в словаре. Проще обстоит дело с семантической номинацией. Вопрос заключается лишь в том, чтобы номинировать смыслы (но не значения), вкладываемые респондентами в то или иное слово. Эти смыслы не вычитываются из обычных толковых словарей, так как последние описывают лексические значения слова. В центре внимания авторов толковых словарей — разведение разных значений одного и того же слова, то есть соотнесение слова с разными референтами. Так, слово "президент" имеет два значения: "председатель, избранный для руководства обществом или научным учреждением" и "выбранный на определенный срок глава государства с республиканским правлением". Речь идет о двух разных явлениях. Смыслы же, которые респонденты вкладывают в слово "президент", относятся к разным сторонам одного явления. Для одних "президент" — "хозяин всей России", для других — "руководитель исполнительной власти государства". Один референт, таким образом, соотносится с разными сигнификатами ("хозяин страны" и "руководитель исполнительной власти")3.
Смыслы раскрываются в так называемых перифрастических определениях, которые дают респонденты, отвечая на вопрос о том, как они понимают то или иное явление. Вне ситуации опроса перифразисы (разные смысловые соотнесенности того или иного явления) активно используются в публицистике, где они служат для формирования отношения к предмету описания (ср., например: "сепаратисты" и "бандформирования", "стабильность" и "стагнация", "выполнение интернационального долга" и "вмешательство в дела другого государства"). Фиксируя ответы на открытые вопросы, социолог использует такие перифразисы как индикатор общественного мнения. Объединяя перифразисы в группы и давая этим группам названия, он интерпретирует (то есть, в свою очередь, перефразирует) ответы респондентов и получает сводку мнений. Социолог решает текущую задачу, в свете которой и производится идентификация высказываний и их перефразирование. На