Статья: О категориальном статусе некоторых лингвистических явлений
1. Принадлежность к поэтике
Вопрос о связи, существующей между грамматическим и поэтическим уровнями текста - вопрос не новый. Можно сослаться, в частности, на хорошо известные всем работы Р. Якобсона [11], [12], где он обращает внимание на поэтическую функцию морфологических категорий. М. Майенова подчеркивает важность изучения грамматической структуры текста при разработке проблем поэтики, таких, как осознание исходной точки для текста, отдельные предметы и ситуации которого не известны получателю "из жизни", определение отношений между рассказчиком и героем, раскрытие механизма связности текста, установление зависимостей в структуре представляемого мира через раскрытие грамматических связей и т.д. [13, 425-432].
В связи с изучением художественного текста как целого речевого произведения термин "поэтика" все чаще используется в его широком значении, не только по отношению к произведениям, написанным в стихотворной форме, но и по отношению к прозаическим произведениям. При этом под "поэтикой текста" понимается "структура отношений внутритекстовых элементов" [14, 417]. Такое толкование этого термина позволяет говорить о поэтике художественного времени и художественного пространства (Д.С. Лихачев), о поэтике мира (Е.М. Мелетинский), "поэтике ассоциаций" (З.Я. Тураева), о поэтики грамматики (Г.Я. Гин). Учитывая, что выделенные нами текстовые категории возникают в тексте в процессе решения художественно-эстетических задач и отражают структуру внутритекстовых связей, мы считаем возможным признать за ними статус категорий поэтического уровня. В отношениях, существующих между ними как поэтическими категориями плана содержания и текстовыми сетками как грамматическими категориями плана выражения, проявляется одна из сторон связи, существующей между поэтикой и грамматикой.
2. Глубинный характер категорий
Термин "глубинная структура", как известно, не является новым в лингвистике. Пришедшее из трансформационных порождающих грамматик разделение на "глубинные" и "поверхностные" структуры претерпело в современной лингвистике ряд изменений в соответствии новыми подходами и новым пониманием задач науки о языке.
Как отмечает З.Я. Тураева, сегодня под "глубинной структурой понимается некое семантическое или понятийное образование, являющееся отправной точкой при порождении поверхностных структур". При этом поверхностная структура доступна непосредственному наблюдению, а глубинная выводится на основании косвенных данных [15, 57]. Учитывая тот факт, что художественный текст имеет особый, уникальный характер, необходимо отметить, что специфика взаимоотношений между поверхностными и глубинными структурами не сводится к простому подчинению языковых единиц тексту. Между глубинной и поверхностной структурой художественного текста существуют сложные связи, соотношения идеального содержания и материального носителя художественных образов, пишет З.Я. Тураева. Поверхностная структура определяется глубинной структурой, которая играет роль программы, диктующей выбор языковых средств. Но это не только отношения подчинения. Поверхностная структура может воздействовать на глубинную, актуализировать её [16, 58].
Такое понимание глубинной и поверхностной структур полностью покрывает понятие поэтических категорий и текстовых сеток и убеждает в правильности оценки категорий хронотопа, дейксиса, координат и точки зрения как глубинных текстовых категорий.
3. Универсальный характер категорий
Анализ языкового материала показал, что глубинные категории присущи любому художественному тексту, независимо от его принадлежности к определенному типу текста или жанру, так как они отражают основные параметры фикционального мира, созданного фантазией автора.
Можно предположить, что эстетическая значимость этих категорий может варьироваться от текста к тексту, от жанра к жанру. Так, если в исторических хрониках основное место можно признать за категорией хронотопа, то в жанре эссе главную роль будет, по-видимому, играть категория точки зрения. Однако, в полном объёме или в свёрнутом виде, все четыре категории обнаруживают себя в каждом художественном тексте.
4. Системный характер категорий
Одним из важных требований, предъявляемых сегодня к лингвистическим исследованиям, является требование полноты не одного отдельно взятого описания, а некоторой системы описаний в целом. Р. Барт пишет о том, что любая информация, содержащаяся в словесном материале, должна быть описана на одном из уровней, которые, в свою очередь, должны быть выстроены в единую непрерывную последовательность. Таким образом, единицы каждого уровня получат свой смысл только через соотнесённость с единицами непосредственно следующего за ним, более высокого уровня [17, 442].
Это перекликается с тем, что говорит Ф. Данеш о системности: для каждого языкового средства, каждого его варианта и дублета, так же, как и для каждого языкового изменения, можно установить степень системности, то есть то, как они согласуются с существующими в языковой системе отношениями, как они способствуют внутреннему единству, регулярности и динамическому равновесию данной подсистемы и системы вообще как иерархически организованного целого [18, 291].
Определив список действующих в тексте глубинных категорий и их основные задачи, необходимо установить, существует ли между ними взаимосвязь и на каких принципах она основана. Кроме того, необходимо определиться с подходом к описанию этих категорий.
Широко применяемый в лингвистике метод оппозиций может быть положен в основу описания текстовых сеток. Тип сетки, отличие одной сетки от другой определяется с позиций наличия /отсутствия в них некоторого дифференцирующего признака и выстраивания оппозиций с различным числом противочленов, например, сетка глагольная - сетка политемпоральная, включающая в себя несколько временных форм, и т.д. [19].
Метод оппозиций вполне отвечает требованиям полного и всестороннего описания состава текстовых сеток как некоего инвентаря и перестает работать, как только мы переходим с плана выражения на план содержания, от поверхностных структур к структурам глубинным. Можно, опираясь на оппозиции, сопоставить друг с другом и описать разные типы хронотопов, но описать взаимодействие категорий времени и пространства и возникновение самого хронотопа, а также его отношение к другим глубинным категориям данного текста, основываясь на оппозиции, оказывается невозможным. Сам метод оппозиций строился, как известно, с опорой на систему языка, а не на речь, поэтому тексту как речевой единице тесно в рамках этого довольно жесткого, "геомет-ричного" метода.
Представляется, что описать глубинные категории текста и их взаимодействие можно, опираясь не принцип противопоставления, а на принцип включённости. Категория, находящаяся в центре, постепенно, как снежный ком, обрастает дополнительными значениями и переходит в новую категорию. Хронотоп как исходная категория, присоединив к себе ссылку на лицо, перерастает в категорию координат, которая, будучи дополненной референцией, переходит в категорию дейксиса, а та, в свою очередь, подключив модальную оценку, превращается в категорию точки зрения. Взаимоотношение этих категорий между собой построено на "принципе матрёшки", где одна категория "вкладывается" в другую, представляя собой, с одной стороны, вполне самостоятельное явление, с другой - входя на правах составной части в другую, родственную ей по характеру (глубинную, поэтическую), но более крупную категорию, и составляя единое целое с другими явлениями в рамках целого текста.
Согласно "принципу матрёшки", центральной, внутренней, исходной категорией является хронотоп, самой крупной, внешней - категория точки зрения. Графически это можно представить следующим образом:
Обоснованность этого подхода подтверждается, на наш взгляд, следующим замечанием Ю.М. Лотмана о художественном тексте: реляционная структура
текста - это не сумма вещественных деталей, а набор отношений, который первичен в произведении искусства и составляет его основу, его реальность. Набор этот строится как сложная структура взаимопересекающихся подструктур с многократными вхождениями одного и того же элемента в различные конструктивные контексты. Эти пересечения и составляют "вещность" художественного текста, его материальное многообразие [20, 101].
5. Когнитивный характер категорий
Говоря об особенностях поэтического мира, Ю.М.Лотман отмечает, что он, с одной стороны, представляет собой модель реального мира, но с другой стороны, соотносится с ним сложным образом. Поэтический текст представляет собой "мощный и глубоко диалектичный механизм поиска истины, истолкования окружающего мира и ориентировки в нём. Цель поэзии заключается не в поиске особых приёмов, а в познании мира и общении между людьми, самопознании, самопостроении человеческой личности в процессе познания и коммуникации. В конечном итоге цель поэзии совпадает с целью культуры в целом". [21, с. 132].
Эти рассуждения в равной мере могут относиться и ко всем жанрам, родам и видам художественной литературы.
Выявленные в результате анализа художественного текста глубинные поэтические категории обладают когнитивным характером, т.е. участвуют в познавательном процессе. Они дают возможность читателю в процессе художественной коммуникации познать мир, определяя его параметры не только через триаду "я - здесь - сейчас", но и оценивая информацию как нечто впервые данное или известное, поданное в общем виде или в частностях, как нечто реальное или ирреальное, желаемое и т.д.
Всё это восходит к одному из важнейших свойств языка - его антропоцентризму, который находит своё выражение в тексте в отборе языковых средств. Картина мира, моделируемая в художественном тексте, в частности, и при помощи глубинных категорий, оказывается пропущенной через индивидуальное сознание художника. "Здесь", "сейчас" и т.д. представляют собой окружение человека. Через их изображение в художественном тексте показана познавательная деятельность человека в процессе его общения с миром.
Список литературы
1. Schendels E.I. Die Kategorie Mensch in der deutschen Gegenwartssprache // Zeitschrift fur Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. - 1980. - Bd. 33.-Heft 3.-S. 371-378.
2. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1978. Вып. VIII. С. 5-39.
3. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. - М.: Гнозис, 1992. - 270 с.