Статья: Пролегомены к рассмотрению дискурса материнства
7. Кажется важным отметить прямую связь развития персонализации - развитости личностного самосознания - и восприятия материнства вначале как социального, а затем как духовного феномена. В культурах, в которых личность человека и личностное мышление человека развиты слабо, женщина не наделяется никакими особыми мистическими и духовными преференциями. Речь в данном случае идет не о социально-правовом статусе женщин, а об их статусе в сознании людей, в котором женщины не занимают особого места, по сравнению с другими объектами реальности . Как пример культур, в которых личностное мышление слабо развито можно привести:
А) культуры, в которых личностное мышление еще не сформировано, например, первобытные культуры;
Б) культуры, в которых личностное мышление подавлено идеологией власти, например, тоталитарные культуры .
В культурах данного типа материнство рассматривается как объективный процесс. Этим порождается нигилистическое отношение к женщине, как человеку, наделенному специфическими половыми признаками, в частности, в ее собственном самосознании.
Отношение к женщине как к «особому иному» возможно только в культурах с развитым самосознанием личности, воспринимающим рождение ребенка не только как биологический, но и как социальный акт. Культуры с наиболее развитым самосознанием личности, христианские культуры, понимают материнство как акт духовный, то есть настолько значительный, что его значение не может быть объяснено логикой и причинностью объективно -существующей реальности.
8. Пост-христианская культура Европы, как было сказано выше, замещает материнство особыми символическими действиями женщин, однако, при этом формально не лишает его особой духовно-мистической составляющей. Важно отметить в данном случае, что мистической становится сама половая жизнь женщины, всё связанное с половой жизнью женщины - сакрализуется и становится обязательным ритуальным фактом культуры, повторяющимся и имитирующим «другое», в данном случае материнство .
9. При существовании значительных различий между культурами, общим в восприятии материнства для всех культур во все времена была его демократичность. Материнство объединяло женщин, делало их более однородной и более толерантной к собственным членам социальной группой по сравнению с мужчинами. Таким образом, у женщин, как у группы, развилась самоидентификация, основанная, прежде всего, на половом признаке. Материнство - демократия женщин. Способность родить и воспитать ребенка, свойственна всем здоровым женщинам вне зависимости от расы, достатка, возраста (в определенных пределах). Данный факт имеет чрезвычайное значение.
10. Важно отметить также, что материнство остается принципом самоидентификации женщин даже и в современном обществе, десакрализовавшим материнство. Количество детей, рождаемых женщиной, снижается в развитых странах до одного - двух. При этом у женщин как социальной группы присутствует центростремительная тенденция оставаться единым целым на основании именно полового признака - принадлежности к своему полу. В качестве примера такой самоидентификации можно назвать борьбу за права женщин, развернутую суфражистками и феминистками.
Переставая быть матерями, женщины, тем не менее, объединялись именно на основании данной способности - способности к материнству. Симптоматичным в данном случае является то, что в настоящий момент феминистская мысль делает особый акцент именно на способности женщин к материнству как главной женской специфической черте. Теоретическая мысль феминизма в настоящий моменсегоднят борется только за то, чтобы элиминировать мужчину из процесса рождения и воспитания детей . Данное обстоятельство придает женскому движению окраску социальной борьбы. В указанной социальной борьбе женщины, кстати, наверняка одержат победу. Мужчины не имеют такого мощного и демократичного инструмента консолидации по половому признаку, как материнство, и, соответственно, трудно представить себе мужчин, фактически объединяющихся по половому признаку против другого пола.
11. Помимо указанного выше символического замещения материнства заботой о себе и своей половой жизни и выражения материнства в повышенном внимании к подготовке к материнству как к событию, женщины тяготеют сделать данное символическое замещение объектом коммуникативного события. Коммуникативным событием, то есть поводом для разговора, становится половая жизнь, замещающая собой материнство, психологические отношения в семье, здоровье . Опредмечивание символического замещения материнства в коммуникативной практике лишний раз подчеркивает его вторичный характер, по отношению к самому феномену материнства, не становящегомуся никогда коммуникативным событием.
12. Подводя итог вышесказанному, отметим, что дискурсу материнства присущи следующие отличительные особенности:
1. Материнство - демократия и самоидентификация женщин. Благодаря материнству женщины являются гомогенной социальной группой, объединенной по половому признаку.
2. Материнство - изначально таинственное явление, и в силу этого заставляет воспринимать женщину как мистическое, «особое иное», благоговейно относится к ней.
3. Материнство как социальный феномен возможно только в культурах с высоким развитием самосознания личности.
4. Материнство понимается как духовный акт в культурах, с наибольшим развитием самосознания и автономии личности. В наибольшей максимальной степени духовность материнства реализуется в христианстве. А наивысшее выражение идеи материнства - Богоматерь.
5. Материнство - определяет принадлежность женщины к «иному», и, таким образом, становится основанием для нигилистического отношения к женщине, реализующегося в позднее Средневековье, в Новое и Новейшее время.
6. Материнство десакрализуется и отчуждается от женщины в европейской культуре Новейшего времени.
7. Обратной стороной процесса десакрализации и демистификации отчужденного материнства является символическая сакрализация женской половой жизни в качестве повторяющегося ритуала, а также ритуализация сопутствующих ей психологических интерперсональных отношений.
Пример анализа текста, в рамках анализа дискурса материнства
1. Анализ дискурса материнства, как мы полагаем, должен подтвердить выдвинутые нами выше теоретические положения. Анализ дискурса материнства должен проводиться на практическом текстологическом материале, относящемся к различным историческим и культурным ситуациям реализации материнства.
2. В качестве примера, попробуем кратко проанализировать текст, относящийся к современному этапу развития дискурса материнства. Он относится к данному историческому моменту и отражает попытки американской научной мысли повысить роль женщины в истории, которая, как принято сегодня считать, была принижена в предыдущей научной и философской традициях. Речь идет о начале упоминавшегося выше коллективного труда ряда уважаемых американских авторов «The American People. Creating a Nation and a Society». Данная историческая работа, написанная в популярной форме, и выдержавшая за последнее десятилетие 7 переизданий, начинается с указания на роль женщин в Американской истории. Вначале говорится об английской королеве Елизавете I, затем о Изабелле Кастильской. И, наконец, о последней правительнице империи ацтеков, которую сами испанцы называли Изабелла.
«On the other side of the Atlantic resided an Aztec woman of influence, also called Isabella by the Spanish, who soon symbolized the mixing of her people with the Spanish. Her real name was Tecuichpotzin, which meant “little royal maiden” in Nahuatl, the Aztec language. The firstborn child of the Astec ruler Moctezuma II and Teotlaco, his wife, she entered the world in 1509 - before the Aztecs had seen a single Spaniard. But when she was 11, Tecuichpotzin witnessed the arrival of the conquistadors under Cortes. When her father was near death, he asked the conqueror to take custody of his daughter, hoping for an accommodation between the conquering Spanish and conquered Aztecs. But Tecuichpotzin was reclaimed by her people and soon was married to her father’s brother, who became the Aztec ruler in 1520. After he died of smallpox within two months, the last Aztec emperor claimed the young girl as his wife.But then in 1521, the Spanish siege of Tenochtitlan, the Aztec island capital in Lake Texococo, overturned the mighty Aztec Empire and soon brought Tecuichpotzin into the life of victorious Spanish. In 1526, she learned that her husband had been tortured and hanged for plotting an insurrection against Cortes. Still only 19, she soon succumbed to the overtures of Cortes, agreeing to join his household and live among his Indian mistresses. Pregnant with Cortes’s child, she was married off to a Spanish officer. Another marriage followed, and in all she bore seven children, al descendants of Moctezuma II. All became large landowners and figures of importance. Tecuichpotzin was in this way a pioneer of mestizaje - the mixing of races - and thus one of the leading Aztec women who launched the creation of a new society in Mexico.»
В приведенном фрагменте очевидно деконструируются две основные традиционные доминанты материнства - его сакральность и мистицизм. В данном случае материнство выступает отчужденно. По мнению исследователей, материнство в данном случае представляет интерес исключительно с точки зрения того, что благодаря многочисленным половым связям последней принцессы государства ацтеков был осуществлен социальный акт - смешение рас, положивших начало истории Нового Света. Данный факт, авторы работы считают достижением ацтекской принцессы. В этом смысле, сама она не рассматривается как женщина, обладающая частным правом осуществлять материнство. Материнство ей не принадлежит. При этом также большое внимание уделяется социальной мобильности ацтекской принцессы и ее коммуникативной открытости. Два указанных качества также видятся авторам исследования достоинствами принцессы.
Cписок литературы
Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Культурная революция; Республика, 2006 - С. 132 - 203.
Герасимова К. Вербализация сексуальности: разговоры о сексе с партнерами // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ / Под ред. В. Воронкова, Е. Здравомысловой. СПб.: ЦНСИ, 1997. Вып. 5. С. 104-110.
Евдокимов П.Н. Женщина и спасение мира: О благодатных дарах мужчины и женщины. Мн.: «Лучи Софии», 2007 - 272 с.
Жеребкина И. Страсть: женское тело и женская сексуальность в России // Гендерн. исслед. 1998. № 1. С. 155-210.
Маслоу А. Мотивация и личность. СПб: Питер, 2007 - 352 с.
Смелзер Н. Социология. - М.: Феникс, 1998 - 688 стр.