Статья: Тенденции развития современного российского воспитания
Безусловно, эта тенденция связана, в первую очередь, с общим снижением духовности европейских государств и США, что объясняется достаточно быстрой и все более ускоряющейся дехристианизацией этих стран. Этот аспект прекрасно проанализирован в книгах П. Бьюконена [69], П. Хлебникова [549] и др. Эта тенденция распространяется и на школы, прежде всего на американскую школу, где с христианством покончили или почти покончили уже к концу XIX века. Еще в самом начале XX в. известный историк П. Монро писал: «Одно из течений нынешнего времени порождает и вместе с тем разрешает важную педагогическую проблему. Полная секуляризация школ привела к совершенному исключению религиозных элементов из общественного воспитания и в большинстве случаев к прекращению изучения или даже к изгнанию из школ Библии и всей религиозной литературы. Таким образом, материал, который немного поколений тому назад составлял единственное содержание начального воспитания, теперь совершенно исключен, и возникает проблема чрезвычайного значения, проблема религиозного воспитания и образования. Было сделано мало или совсем не сделано никаких попыток к разрешению этой проблемы. Да и интереса она к себе почти не возбудила. Перед учителем теперь задача вполне аналогичная с задачей, сформулированной греческими философами – сформировать характер с помощью преимущественно рационалистического и исключающего традиционный религиозный элемент образования».
И как же удалось разрешить эту проблему американской школе? Менее чем через сто лет можно подвести итоги «этой работы» при помощи выдержек из книги президента Гарвардского университета Дерека Бока «Университеты и будущее Америки», который целую главу своей книги посвящает анализу истории нравственного состояния американского студенчества. Свой анализ он начинает с ХIХ века, говоря, что в первой половине века нравственное начало было очень сильным в американских колледжах: «В общем, весь опыт старшекурсников отражал первостепенное значение, придававшееся в колледжах ХIХ века воспитанию характера и формированию образованного класса людей, готовых жить в согласии с твердыми нравственными устоями во благо общества. Хотя формальные инструкции по этике играли важную роль в воспитании студентов, они были только частью той огромной работы, которая затрагивала вопросы и приема преподавателей, и дисциплины студентов».
Однако затем происходит резкое падение нравственности. Какие же причины привели к падению нравственных начал? Д. Бок очень четко указывает на главную причину этого: «Несмотря на титанические усилия, в ХIХ веке данная доктрина стала распадаться. В смысле интеллектуального воздействия попытка примирить науку и религию была подорвана в 1859 году выходом в свет книги Дарвина «Происхождение видов». Дарвин не был открыто враждебен по отношению к религии. Напротив, он даже отказался написать предисловие к «Капиталу» К. Маркса, потому что книга эта казалась ему безбожной. Однако, сознательно или нет, Дарвин нанес тяжелый удар по самым основам религии, предложив убедительную теорию неуправляемых изменений в мире, не оставившую места для роли божественного начала. В академических кругах возникновение современных научно-исследовательских университетов возвестило о рождении нового менталитета». Результат же таков, что «ко времени Второй мировой войны нравственный климат колледжей ХIХ века исчез из научных заведений».
Описав то, к каким страшным последствиям привел аморализм американскую высшую школу, он описывает также и те колоссальные усилия, которые предпринимаются, чтобы преодолеть его. Но каков результат этой громадной деятельности? «Как мы видели, растущее внимание к этическим проблемам в обществе уже помогло создать большое количество курсов по профессиональной этике. Но пока еще требования внешнего мира не настолько сильны, чтобы обеспечить им надежное место в учебных планах. Студент не получает повышенной стипендии или лучшей работы за успехи на курсе этики. Большинство фондов и корпораций все еще с неохотой поддерживают программы по профессиональной этике или потому, что они сомневаются в их интеллектуальной завершенности и профессиональном уровне, или из боязни того, что в их комиссиях поднимутся волнения по идеологическим вопросам. В пределах академии профессиональная этика еще не стала признанной частью философии, к тому же институт не повысит свой престиж, имея сильную программу по этому предмету. Хотя нравственные проблемы и вопросы социальной ответственности часто обсуждаются в респектабельных академических журналах, они вряд ли являются тем материалом, на котором может быть построена солидная репутация ученого. В такой обстановке попытки укрепить нравственные стандарты и гражданские добродетели – хотя и более заметные, чем прежде – продолжают оставаться случайной и малоэффективной затеей».
Однако Европа, на теоретическом уровне отказываясь от христианства, тем не менее сохранила Закон Божий в своих школах. Американцы, в силу сложившихся исторических условий, решили этот вопрос радикально – Закон Божий изгнан фактически из всех американских школ, за исключением некоторых частных.
И вот результат: если сравнить духовно-нравственный уровень учеников европейских и американских школ, то очевидно, что европейская школа переживает не лучшие времена, а американская школа представляет собой просто печальное зрелище. Нетрудно понять, что и для российского образования указанная проблема, столь же актуальна, как и для Западной Европы и США.
Почему же системы образования и США, и Западной Европы, и России находятся, по сути дела, в одном и том же состоянии? Налицо гипертрофированное развитие интеллектуального воспитания и недоразвитие всех других сторон воспитания, особенно духовно-нравственной.
Очевидно, что произошедшие перемены не случайны, а глубоко закономерны. Они обусловлены теми переменами, которые произошли в Новое время в самой идеологии, мировоззрении и философии общества, а далее – в теории воспитания и образования. Если в Средние века воспитание было направлено на подготовку человека для вечной жизни, и смыслом жизни было спасение, то эпоха Просвещения, обосновавшая самоценность земного человека, его земной жизни, выдвинула и новый идеал человека, и новый идеал человеческой жизни – достижение земного счастья. А смена идеологии общества, устремленность, перенесение центра тяжести общества на достижение целей земных привели к коренному изменению в понимании целей воспитания и образования.
Соответственно, новой целью воспитания стала подготовка человека к достижению счастья и всесторонней самореализации в этой, земной жизни.
Изменение целей повлекло за собой изменение самого воспитания, образования – они стали готовить человека прежде всего не для жизни вечной, а для жизни земной, для счастья земного.
А что такое счастье земное? Это то, что связано с телесно-душевным благополучием человека: еда, здоровье, душевный комфорт и т.п. На первый взгляд, все это гораздо легче достигается с помощью науки, нежели веры. Отсюда, начиная с XVIII в., и особенно в XIX – первой половине XX века, резкая противопоставленность науки религии.
Поэтому и в образовании Нового времени все более возрастающую роль стало играть интеллектуальное начало.
Следовательно, абсолютизация значения науки в жизни общества и человека неслучайна. Она стала закономерной реализацией главной просвещенческой идеи, сводящейся к следующему: как только мы с помощью науки познаем законы природы естественной и законы природы человеческой и в соответствии с ними устроим жизнь человека, дав ему материальное благополучие, здоровье и т. д., тогда мы и обеспечим ему счастливую жизнь.
Так родилась великая европейская идея и настоящая вера в науку, в научно-технический прогресс, а подлинным выражением европейской культуры Нового времени, в отличие от средневековой с ее церковью и церковными школами, становится академия наук, в образовании – университет и гимназия. Соответственно, наука, особенно комплекс естественных наук, с этого времени стал занимать все большее пространство не только в жизни общества, но и в образовании. Со временем он стал абсолютно доминирующим, практически вытеснив к началу XX века классическую культуру из средней школы, оттеснив другие предметы и циклы предметов (духовных, эстетических) – на второй, а то и на третий план.
При этом усиленное развитие интеллектуального начала во всех сферах жизни общества и особенно в образовании – это глубокая закономерность и жизненная потребность для любой страны; горе стране, которая позволяет себе роскошь не иметь науки и первоклассной интеллектуальной школы: она заведомый аутсайдер в мире. И поскольку реальным выражением прогресса современного общества является наука, то именно наука доминирует и в школьном содержании образования. Сегодня же это проявляется еще более, чем в XVIII–XIX вв.
В свете изложенного очевидно, что и российское образование в своих главных направлениях близко образованию западноевропейскому, причем вовсе не в рамках догоняющей цивилизации, а в рамках логики его внутреннего развития. При этом Россия идет собственным, но европейским путем отнюдь не с Петра I. Уже со второй половины XVII в. центр тяжести жизни общества постепенно и незаметно стал смещаться к земным целям. При Петре I этот переход был идеологически оформлен и приобрел форсированный характер. С него же в России начинает целенаправленно создаваться светское образование, с приоритетом земных целей, с приоритетом чисто профессиональной подготовки, а в содержании образования стали доминировать научные знания. Поэтому в XVIII веке представители высших сословий уже получали светское, секулярное образование.
И опять же, дело здесь не столько в увеличении объема научных знаний в содержании образования, сколько в коренной смене его целей, его смыслов, в его ориентации на интеллектуальное, а не на духовное развитие человека.
Итак, если до XVIII века воспитание в России служит духовно-нравственному совершенствованию человека, а уже затем земным целям, то с XVIII века воспитание, и прежде всего образование, становятся направленными на решение земных целей, они ориентируется прежде всего на подготовку человека к его будущей земной, и особенно профессиональной, деятельности. И хотя содержание школьного образования сохраняло в себе религиозные сведения, достаточно сказать, что во всех учебных заведениях почти всегда изучался Закон Божий, и официальной основой, официальной идеологией российского образования вплоть до 1917 года оставалось православие, однако само изучение его было вписано в концепцию образования, направленного на решение земных целей, а потому земное определяло высшее, духовное, в силу чего образование утратило православную смысловую и мотивационную основу своего бытия.
Однако нельзя не видеть, что стремительно прогрессирующий односторонний интеллектуализм все дороже обходится и обществу, и воспитанию, а значит и самому человеку, потому что в жертву ему приносится и телесное развитие, и развитие образного мышления (на уровне содержания образования представленное искусством и даже близко не занимающее того места в школьном содержании, которое занимает наука), и духовно-нравственное развитие (на уровне школьного содержания образования представленное в первую очередь изучением религии). А поскольку сегодня в школе отсутствуют или почти отсутствуют многие виды воспитания, то не развиваются многие стороны, и особенно духовное начало в человеке, в силу чего не развивается собственно «человеческое» в человеке. А отсюда реальная опасность превращения человека в состояние скотское. Не в животное – человек животным не может стать по определению, а в скотское, которое характеризует человека, разрушившего в себе все человеческое. Это можно сравнить со следующим: если человек неправильно обрабатывает почву, то он уничтожает почву, а если неправильно формирует себя, то разрушает себя.
Итак, эпоха, поставившая величайшую задачу: дать человеку земное счастье – накормить человека, обезопасить его жизнь, предохранить от болезней и т.д., (а это, безусловно, величайшая задача – разве не выкашивали в Средние века голод и эпидемии целые области), эту задачу во многом выполнила.
Вместе с тем успехи породили иллюзию, что с помощью науки и техники можно разрешить и главные экзистенциальные проблемы существования человека. Но все яснее становится, что удовлетворение телесных и душевных потребностей не может решить ни одной подлинно значимой проблемы человека: проблемы смысла жизни и смерти человека, смысла подлинного счастья и страдания и т.д. И не может решить потому, что их решение находится в ином, нежели материальное, пространстве бытия человека и человечества, – в пространстве их духовного бытия.
Напрашивается решение: остановить интеллектуальное развитие общества. Однако это невозможно сделать, потому что сегодня создана такая сверхсложная цивилизация, что попытка остановить ее развитие будет означать попытку остановить развитие живого организма. Как невозможно остановить развитие живого организма, не убив сам организм, так невозможно остановить развитие цивилизации, особенно сложной, не разрушив ее.
И точно так же школа не сможет преодолеть эту тенденцию механическим сокращением интеллектуальной стороны образования. В силу этого школа сама по себе едва ли сможет преодолеть тенденцию все более углубляющегося духовного кризиса современного образования, поскольку он вызван системным духовным кризисом современного мира, порожденным устремлением к одностороннему материальному и душевному благополучию человека, забывшего истинные цели своего бытия, забывшего высшие духовные потребности; развитием общества, направленным на максимальное удовлетворение материальных и душевных потребностей. В результате человек все более сводится на нижние этажи своего существования. А при этом все более очевидным становится, что и, казалось бы, уже решенные материальные проблемы не так уж и решены, что на самом деле ни одна проблема даже для Европы не решена окончательно: ни голод, ни эпидемии. Да и хлеб насущный достается ей все тяжелее.
Самое же опасное заключается в том, что человек и общество часто поздно осознают последствия своих действий. Ситуацию, которая сложилась сегодня, можно выразить просто и образно: Земля, которая еще сто лет назад казалась безмерной, сегодня предстала тем, чем она и была изначально – большим кораблем, несущимся во Вселенной. А между тем люди, подобно жильцам многоквартирного дома, заботятся каждый о своей квартире, не желая думать, что разваливается фундамент дома, давно проржавели канализационные трубы, подвалы заполнены водой. И дом вот-вот рухнет. Конечно, в многоэтажном доме выиграют те, кто смотрит на свою квартиру как на временное прибежище, из которого надо убежать до того, как рухнет дом. Но ситуация с планетой Земля сегодня такова, что бежать уже некуда – везде одно и то же: истерзанная природа, деградирующие почвы, исчезающие леса, наступающие пустыни, загрязненный воздух, отравленные воды, истощающиеся запасы сырья.
Значит, пришло время осознать, что европейская просвещенческая идеология с ее последним криком – современной либеральной идеологией, подобно наркотическому сознанию, уже не в состоянии быть основой решения современных глобальных проблем человечества. Точно так же современное либеральное сознание не способно понять пагубность идеологии «кочевников» (Ж.Ж. Аттали), понять, что кочевничье хозяйство на уровень ниже, на уровень менее эффективно, чем земледельческое. Да, можно, исповедуя идеологию «новых кочевников», уничтожать все и вся, освобождая пространство для своего блага, но это аномальный способ существования, абсолютно редко встречающийся даже в природе: стихийное распространение саранчи, нашествие грызунов и т.п. Хаос же борьбы «кочевников» уже сделал невозможным существование не то что человека, а самой Земли.
В этой ситуации единственное, что может предложить либеральное мировоззрение, – это концепция устойчивого развития мира. Однако идеал сегодняшнего либерального отношения к миру, сформулированный в концепции устойчивого развития мира, – это, в лучшем случае, сохранение существующей ситуации. Но подобно тому как нельзя сохранить природу только в заповеднике, так нельзя сохранить и мир, и общество, и человека только остановкой их развития на определенном уровне.
Концепция же устойчивого развития мира, откладывая грядущую катастрофу, не решает главной проблемы – выход человечества из состояния стремительного духовного угасания, ведущего к духовной и нравственной исчерпываемости западноевропейского общества и особенно американского.
В рамках идеологии эпохи Просвещения нельзя, невозможно решить главные, фундаментальные проблемы человечества и человека, поскольку их нельзя разрешить на путях одностороннего научно-технического прогресса. Более того, сам по себе научно-технический прогресс, порождая невиданные интеллектуальные и материальные средства, превращает человечество и человека в одностороннего потребителя, причем нередко асоциального: наркомана, алкоголика и т.п.
При этом – и это самое опасное – до сих пор не осознано до уровня практического действия, что решение духовно-нравственных проблем серьезнее решения проблем материальных. Несколько человек, гибнущих от холеры, – это проблема. Несколько человек, гибнущих от птичьего гриппа, – это проблема. А миллионы детей с искалеченной психикой после просмотра «американских ужастиков» – это просто замечательный бизнес. Миллионы гибнущих от наркотиков – это еще более прибыльный, а потому еще лучший бизнес. Более того, это такой бизнес, без которого, кажется, уже само человечество существовать не может. И при этом мало кто догадывается, что все это порождено силами, которые можно сравнить с болезнетворными вирусами и бактериями как ядерную бомбу и меч.