Статья: Улица Мясницкая
Направо от ворот, по правой стороне улицы, на углу Холщова переулка, дом Высших художественно-технических мастерских (№ 21) [132], выстроенный Баженовым (как предполагают) для масона И. И. Юшкова. Сын этого Юшкова был известен в Москве необычайным хлебосольством. Однажды он устроил у себя на даче, около Новодевичьего монастыря, трехнедельный бал, вследствие которого остановилась работа на ближайших фабриках, так как рабочие все ночи толпились у юшковской дачи, а монахини вместо заутрени взбирались на монастырские стены - смотреть фейерверки, слушать музыку и цыганское пение.
Рядом с Юшковым жили другие масоны - Измайловы. Дом их (на месте домов № 17 и 19) стоял в глубине двора, за глухим забором [133]. Еще в середине прошлого столетия дом настолько сохранял свою масонскую обстановку, что новые его владельцы, престарелые богачи муж и жена Кусовниковы, чуть не насмерть перепугались, войдя в одну из зал, обитую черным сукном и украшенную скелетом в углу. Перепуганные супруги забили двери на «масонскую половину» и жили в оставшихся комнатах. Кусовниковы жили, как отшельники,- днем почти никогда не выхолили из дома, но по ночам ездили кататься по Москве. Главным их занятием было прятать от воров свои деньги: именно для этого они одно время и разъезжали по ночам по Москве, увозя от воров в карете свои капиталы. Собравшись как-то летом в свою подмосковную, несчастные богачи решили спрятать деньги в печной золе в дворницкой. Возвращаясь домой, они с ужасом увидели, что дворнику вздумалось почему-то затопить печь. Огонь тотчас же был залит, но все же часть денег сгорела, а другая попортилась от огня и воды. В Москве говорили, что Кусовников так и умер в хлопотах о перемене испорченных огнем денег.
Напротив этих домов, на месте нынешнего почтамта, в начале XVIII века высились пышные хоромы светлейшего князя-пирожника А. Д. Меншикова [134], выстроившего на своем дворе оригинальную церковь-башню, о которой речь дальше.
Немного дальше по Мясницкой, на месте дома № 13, была в 1850-х годах гостиница «Венеция», к которой примыкал выходивший в Милютинский переулок густой тенистый сад с театром, беседкой на горе, где играл военный оркестр, и мачтами для лазания на призы. Призы эти (сапоги, рубахи, платки и т. п.) висели на самом верху мачты, густо намазанной салом, и редко кому удавалось добраться до призов. Самый дом принадлежал в ту пору известному карточному игроку Нилусу, которого свирепый Закревский выслал из Москвы. До Нилуса домом владели князья Салтыковы-Головкины, и в нем жила и умерла одна из красавиц Москвы - Н. А. Салтыкова-Головкина.
По левую сторону от ворот дом Мясницкой больницы (№ 42) [135] хранит еще тот вычурно-нарядный вид, который придал ему в конце XVIII века прежний владелец Барышников, а дом № 33-37 заслуживает упоминания как жилище «московского Медичи» - К. Т. Солдатенкова [136]. Все было необычайно в этом доме: и сам хозяин, старообрядец, открыто живший с француженкой Клеманс и даже путешествовавший с ней по Западу, и размещение комнат - с диванной «в арабском вкусе», старообрядческою молельней, в которой сам же хозяин и священнодействовал, складами многотомных солдатенковских научных изданий, на которые охотно давал деньги этот оригинальный «мясницкий меценат», картинною галереей, где рядом с шедеврами висели почти любительские опыты или копии.