Я ждал ее у служебного театрального входа. Актеры, не до конца,
второпях разгримированные, выбегали на улицу и с поспешностью учеников-выскочек задирали вверх руку, надеясь остановить какую-нибудь машину. А убедившись в бесполезности этих надежд, устремлялись в метро.
Она вышла не торопясь. Маленькая, закутанная в платок.
-- Простите. . . Я хочу вам сказать. . . Вы. . . волшебная актриса!
-- Я?! Почему?
-- Потому что сегодня вы были моей бабушкой. Вы продлили ее жизнь. Для меня. . . Понимаете? Последний раз я был в вашем театре именно с ней. Давно. . . Еще до войны.
-- И тоже под Новый год?
-- Поверьте мне: тоже! Я хотел бы вам рассказать. . .
-- Знаете, -- перебила она, -- это хорошо, что вы оказались под рукой. В буквальном смысле! На улице гололед, а я вечно падаю. Поддержите-ка свою бабушку. Если вы не торопитесь. А заодно и расскажите!
Дома, в котором жила бабушка, уже нет. За его счет расширили улицу. Я думаю, бабушка была бы этому рада. Вообще характер у нее был удивительный. . . К примеру, ей нравилось, что ее старинный балкон выходил не в тихий двор, а как бы нависал над тротуаром, не умолкавшим ни ночью, ни днем.
-- Есть на что свалить свою старческую бессонницу! -- говорила бабушка.
У нее было четверо дочерей. Но только моя мама жила в одном городе с бабушкой. И не просто в одном городе, а за углом, в трех шагах. Точнее сказать, в двадцати семи. . . Я подсчитал однажды количество шагов от бабушкиного дома до нашего.
-- Хорошо, что мы не живем вместе, в одной квартире, -- говорила бабушка. -- С детства люблю ходить в гости. Встречают, провожают. .