Cочинение «Эпоха “серебряного века” и Осип Мандельштам»

Эпохи одна от другой отличаются во времени, как страны в пространстве, и когда речь идет о нашем “серебряном веке”, мы представляем себе какое-то яркое, динамичное, сравнительно благополучное время со своим особенным ликом, резко отличающееся от того, что было до и что наступило после. Эпоха “серебряного века” простирается между временем Александра III и 1917 годом.

На протяжении “серебряного века” в нашей литературе проявили себя четыре поколения поэтов: бальмонтовское (родившиеся в 60-е и начале 70-х годов XIX века), блоковское (родившиеся около 1880-го), гумилевское (родившиеся около 1886 г.), и, наконец, поколение, родившееся в девяностые годы: Г. Адамович, М. Цветаева, С. Есенин, В. Маяковский, О. Мандельштам и другие. В письме Мандельштама к Тынянову от 21 января 1937 года есть слова: “Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в ее строении и составе”. Все исполнилось, все сбылось. Его стихи невозможно отторгнуть от полноты русской поэзии.

Конечно, всегда найдутся люди, которых Мандельштам просто раздражает. Что же, в его мысли, в его поэзии, во всем его облике и впрямь есть нечто царапающее, задевающее за живое, принуждающее к выбору между преданностью, которая простит все, и нелюбовью, которая не примет ничего. Но отнестись к нему безразлично невозможно. “Прописать бесприютную тень бесприютного поэта в ведомственном доме отечественной литературы, отвести для него нишу в пантеоне и на этом успокоиться – самая пустая затея. Уж какой там пантеон, когда у него нет простой могилы, и это очень важная черта его судьбы”, – писал С. Аверинцев.

В мир русской литературы Мандельштама ввел его учитель Вл. Гиппиус, один из поэтов, тесно связанных с ранним русским декадентством. Поэтому ранние произведения Мандельштама написаны под влиянием поэзии символизма. Для этого этапа творчества было характерно представление поэта о Вселенной как о “мировой туманной боли”, “бедной земле”. Однако уже в стихотворениях той поры чувствовалось мастерство молодого поэта, умение владеть поэтическим словом, использовать широкие музыкальные возможности русского стиха, особенно ямба.

Первая русская революция и события, сопутствующие ей, для мандельштамовского поколения совпали со вступлением в жизнь. В тот период Мандельштама заинтересовала политика, но тогда, на переломе от отрочества к юности, он оставил политику ради поэзии.

В творчестве Мандельштама характерно преобладание над техникой, над образностью принципа аскетической сдержанности. У него преобладают рифмы “бедные”, часто глагольные или грамматические, создающие ощущение красоты и прозрачности:

Никто тебя не проведет По зеленеющим долинам, И рокотаньем соловьиным Никто тебя не позовет…

Все это сделано для того, чтобы рифма как таковая не застилала собой чего-то важного, что стремится донести до читателя поэт. В лексике ценится не столько богатство, сколько жесткий отбор.

У Мандельштама нет ни разгула изысканных архаизмов, как у Вячеслава Иванова, ни нагнетания вульгаризмов, как у Маяковского, ни обилия неологизмов, как у Цветаевой, ни наплыва бытовых оборотов и словечек, как у Пастернака.

Есть целомудренные чары
Высокий лад, глубокий мир,
Далеко от эфирных лир
Мной установленные лары.
У тщательно обмытых ниш
В часы внимательных закатов
Я слушаю моих пенатов
Всегда восторженную тишь.

Начало первой мировой войны – рубеж времен:

Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?

Для Мандельштама – это время окончательного прощания с Россией Александра (Александра III и Александра Пушкина), Россией европейской, классической. Он прощается со старым миром по-своему, перебирая старые мотивы, приводя их в порядок:

В белом раю лежит богатырь: Пахарь войны, пожилой мужик. В серых глазах мировая ширь: Великорусский державный лик.

Только святые умеют так
В благоуханном гробу лежать:
Выпростав руки, блаженства в знак,
Славу и покой вкушать.
Разве Россия не белый рай
И не веселые наши сны?
Радуйся,ратник, не умирай:
Внуки и правнуки спасены!Самым значительным из откликов Мандельштама на революцию 1917 года стало стихотворение “Сумерки свободы”. Его очень трудно подвести под стандартные рамки “принятия” или “непринятия”, но в нем отчетливо звучит тема отчаяния и призыв “мужаться” – ведь происходящее в России “огромно” и оно требует степени мужества, которая была бы пропорциональна этой огромности. “Идеал совершенной мужественности подготовлен стилем и практическими требованиями нашей эпохи. Все стало тяжелее и громаднее, потому и человек должен стать тверже…”, – писал Мандельштам в 1922 году в брошюре “О природе слова”.

Начало 20-х годов явилось для поэта периодом подъема его мысли и творческого вдохновения, но эмоциональный фон подъема, который звучит в стихотворениях той поры, соединяется с чувством обреченности и физической болью тягот.

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,
И ни одна звезда не говорит…

В стихах 20-х и 30-х годов Мандельштам активизирует диалог с собственным временем, в них особое значение приобретает социальное начало, открытость авторского голоса. Сверхличной темой становится то, что происходит со страной, с народом.

У Мандельштама нет каких-то особенно филантропических тем; но ведь и Пушкин не был сентиментальным моралистом, когда подвел итоги своих поэтических заслуг в строке: “И милость к падшим призывал”. Дело не в морали, дело

в поэзии. Согласно пушкинской вере, унаследованной Мандельштамом, поэзия не может дышать воздухом казней. Заступаясь за приговоренных к смерти, поэт не знал, что вскоре заступничество понадобится ему самому. Свои собственные злоключения, свою судьбу поэт принял с внутренним согласием на жертву:

А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом,
Да, видно, нельзя никак…
“Мы живем, под собою не чуя страны…”

В русской литературе не раз случались драматические противостояния между поэтом и властью. Размышляя о судьбах писателей, Герцен писал в 1851 году: “Ужасная, черная судьба выпадает у нас на долю всякого, кто осмелится поднять голову выше уровня, начертанного императорским скипетром… История нашей литературы – или мартиролог, или реестр каторги…”.

Что же изменилось в XX веке? Да ничего. История повторяется: трагически складываются судьбы Цветаевой, Ахматовой, Платонова, Булгакова, Пастернака… Это далеко не полный перечень писателей, чья судьба зависела от вождей. В этот длинный список входит и имя О. Э. Мандельштама. Его противоборство с властью началось рано, хотя он, как и Блок, услышав музыку революции, вначале принял ее.

В 1922 г. на Лубянку угодил брат поэта Александр. Осип заступился за брата, встретившись с самим “железным Феликсом”. С этого времени и начались его неприятности.

Уже к 1923 г. его имя было вычеркнуто из списков сотрудников всех журналов. Мандельштам знал, что каждая его строка, каждое его сочинение внимательно прочитываются. Тем не менее в 1933 г. он пишет памфлет, направленный против “отца народов”. Б. Пастернак, вспоминая то время, писал о стихотворении, прочитанном ему Мандельштамом.

На вопрос “Кто-нибудь, кроме меня, знает эти стихи?” Мандельштам отвечал, что читал их одной женщине. Пастернак посоветовал уничтожить их немедленно. Поэт не обещал, и… 30 мая 1934 г. был арестован. Ордер на арест был подписан самим Ягодой. Вот строки из этой эпиграммы:

Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны.
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

За автором этих строк явились ночью трое с понятыми. На Лубянке пытали ночными допросами, яркой лампой, соленой пищей, не давая воды. За попытку протестовать надели смирительную рубашку, отправили в карцер. Никто не сомневался, что за эти строки он поплатится жизнью, но его сослали на 3 года в глухой городок Чердынь на Каме. Много лет спустя следователь, занимавшийся реабилитацией, высказал писателю Каверину недоумение по поводу столь мягкого наказания, на что тот высказал предположение, что, вероятно, Сталин был ошеломлен прямотой Мандельштама. Е. Евтушенко утверждает, что “Мандельштам был первым русским поэтом, написавшим стихи против начинавшегося в 30-е годы культа личности Сталина, за что и поплатился”.

После ссылки ему запретили проживать в 12 крупных городах России. Так Мандельштам оказался в Воронеже, где было тяжелое, полуголодное существование, унизительная процедура ежемесячной проверки, слежка и травля,В 1937 году, когда пришел конец ссылке, Мандельштам написал хвалебные стихи о Сталине. Из уст Пастернака известно о его телефонном разговоре с диктатором, в котором “отец народов” давал понять, что смягчить участь поэта может только хвалебная ода, которую он благополучно примет. Вот строки из стихов, в которых Мандельштам хотел доказать, что он не “враг народа”:

И промелькнет пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
И па земле, что избежит тлепья,
Будет будить разум и жизнь Сталин.

Последняя строка этих стихов за рубежом, в трехтомнике, и в недавних публикациях дана в другой редакции:

Будет губить разум и жиэнъ Сталин.

Ему вернули на год относительную свободу. Но диктатор чувствовал, что поэт не сломлен. 2 мая 1938 г. Мандельштам был вновь арестован, 27 декабря 1938 г., по документам, умер от паралича сердца, а его жена получила извещение о смерти только в июне 1942 г.

А закончить хочу строками, написанными поэтом в 1912 году:

Паденье – неизменный спутник страха,
И самый страх есть чувство пустоты
Немногие для вечности живут.

И в числе этих немногих – Осип Эмильевич Мандельштам.

К-во Просмотров: 1832
Найти или скачать Cочинение «Эпоха “серебряного века” и Осип Мандельштам»