Cочинение «Сибиряки»
Тишина. В музеях всегда тишина особая. Торжественная. Может, потому, что музей — это хранилище тайн ушедших в вечность лет и веков. Я прохожу по коридору нашего Баганского краеведческого музея. На стенах висят картины сибирских художников. В пейзажах узнаю родную небогатую, скромную природу, в портреты вглядываюсь внимательнее: кто эти люди, как живут, жили, о чем думали или думают, мечтают? В каждом лице скрыта тайна. Пытаюсь понять, какие черты характера стремился отразить художник в изображенном им человеке. Вот портрет пожилого мужчины: уставший взгляд, глубокие морщины, сдвинутые брови, седые волосы — ,видимо, трудную жизнь прожил этот человек, усталость легла на его лицо, переживания морщинами избороздили лоб.
А вот портрет молодой женщины. Веселые, даже какие-то шальные глаза, вздернутый нос придают ей независимость и своеволье... Смотрю на портрет и думаю о людях, о человеке вообще, о себе, о том, как жить на свете и что нужно делать, чтобы жизнь стала интересной и значительной, чтобы люди непременно заметили, что я есть и чтобы дело, которое я буду делать, было нужным и важным для людей.
Вспоминаю, как я в четырехлетнем возрасте встал посреди улицы, приняв горделивую позу и, вытянув руку вперед, крикнул, чтоб слышали окружающие: «Я — памятник Егору Саженину!». Теперь понимаю: памятники ставят потомки, ставят тем, чьи имена произносить можно только с особым душевным волнением, тем, кто служил науке, искусству, своему народу, своей родине. Размышляя, прохожу по залам музея: вот старинные вещи, найденные при раскопках или отданные людьми, сохранившими их как память о своих близких, о своем роде. И опять приходят мысли... Я вновь думаю о людях, которые жили прежде, в те далекие времена, когда Сибирь только начинали осваивать. Дикие пустынные места, суровый климат: долгая зима, холодная осень, короткое лето — и маленький человек, который не только приспособился к жестоким климатическим условиям, но и создал здесь вполне цивилизованную жизнь: построил прекрасные здания, навел мосты через реки, вспахал целинные земли, осветил мрачную Сибирь светом электричества, добыл богатства из сибирских недр и дал их людям. Каким же характером должен был обладать человек, освоивший и осваивающий Сибирь, этот суровый край? Наверное, особым характером. Недаром, рядом с понятием русский характер стоит другое — сибирский характер. К сибирякам везде особое отношение, особое уважение. Европейцы смотрят на сибиряков с удивлением, восхищением, восторженной завистью, по их представлению, жить в Сибири — уже подвиг. А между тем, сами сибиряки к трудностям, преградам, опасностям, привыкая, относятся с долей пренебрежения. Жизнь закалила их, сделала сильными, заставила поверить, что человек, если захочет, сможет всё преодолеть. Не все сибиряки богатырского сложения, но все коренные сибиряки имеют богатырский дух, а передан он нашими общими русскими предками, ведь ещё «Святогор — богатырь передал свой дух богатырский, свой меч дарил, завещал, от врагов хранить Русь светлую...».
И вот я уже в зале Боевой славы. Здесь все напоминает о боях, сражениях, подвигах. На стендах висят фотографии тех, кто в грозные дни войны защищал родину, землю своих предков, дом своих детей. На фронте сибиряков уважали, ценили. Бойцы — сибиряки отличались особой отвагой, храбростью, находчивостью. Привыкшие к трудностям, они легче, чем другие, переносили лишения; привыкшие к морозам, они в зимнее время воевали не хуже чем летом: Это я знаю по книгам и рассказам ветеранов войны. Два моих деда — участники войны. Один из них коренной сибиряк. Его портрет я вижу среди прочих в зале боевой славы нашего музея. К сожалению, мой дед, Михаил Григорьевич Саженин, умер десять лет назад, когда я был ещё маленьким и не готов был понять его рассказов, зато сейчас я читаю о нем в книге памяти Баганского района, слушаю воспоминания отца — и моё сердце наполняется гордостью: мой дед был настоящим человеком.
Призвали его в армию в 1939 году рядовым, а закончил он войну старшим лейтенантом. Во время войны он сражался под Сталинградом, воевал в десятой дивизии войск НКВД, был тяжело ранен в голову. За участие в боях награжден орденом Отечественной войны I степени, Орденом красной звезды и несколькими медалями. Подушечка с его наградами сейчас передо мной, я дотрагиваюсь до прохладного металла, до потертых орденских ленточек и как будто слышу страшный голос войны: грохот взрывов, свист пуль, крики раненых. Ужас холодит душу: как можно было это выдержать, не закричать, не побежать прочь, не спрятаться в укрытии? Где мой дед и другие фронтовики находили силы, что питало их души? Нам говорят в школе: «Они любили свою родину». Но любить можно по-разному: отсиживаться где-нибудь в безопасном месте, и говорить о любви к родине или ничего не говорить о любви, а подставлять себя под пули врага и своим телом защищать других людей. Чтобы делать последнее, нужно быть человеком без страха и упрека, иметь сильный характер, достойно держать себя, чтобы враг не торжествовал. И опять вспоминаю героический русский эпос:
Богатырство на Руси ведь не родом красно,
Не отцом и не матерью, не племенем,
Не в пиру крикотней, не ругливой хвастней,
Ведь красно оно смелой удалью.
Когда я был поменьше, я любил слушать былины, что читала мне мама. И представлял, что Илья Муромец, побеждающий силу черную, — это мой дед. Сейчас, глядя на фотографии ветеранов Отечественной воины, я думаю: все они богатыри, которыми всегда богата была земля русская.
Мне хочется быть достойным своих земляков — сибиряков, чтобы прийти в этот зал музея и сказать тем, чьи глаза будут смотреть на меня (также, как и сейчас) с потемневших фотографий: «Вы можете спать спокойно в своем вечном сне: есть, кому претворить всё то доброе и благородное, что было начато вами».
К сожалению, сейчас многое из того, что было сделано нашими дедами после войны, уничтожено, разрушено. Недавно я был в Баганском совхозе, директором которого долгие годы после войны, с 1959 по 1985 годы (т.е. с начала освоения целины) был мой дед, за свой труд он награжден медалью «За освоение целинных и залежных земель» и двумя орденами «Знак почёта». Тяжёлое зрелище предстало передо мной: кругом запустение и развал. Представляю, как больно было бы сейчас видеть это деду, ведь он все силы приложил к тому, чтобы совхоз был богатым, и действительно (все старожилы говорят об этом) Баганский совхоз был передовым хозяйством в районе. А за последние 15 лет всё пришло в упадок. Но мне хочется верить, что сибирский крестьянин со всем справится. После войны всё было восстановлено — и сейчас всё восстановит теперь уже наше, моё поколение.
Прохожу по залам музея, думаю, думаю о том, как история страны сливается с судьбой человека, как каждый человек вносит свой вклад в историю своего государства. Мои земляки сделали много для родины. Я горжусь ими. Среди них Приходько Геннадий Андреевич — Герой Советского Союза, Головач Алексей Иванович, участник обороны Ленинграда, прошедший от начала и до конца всю войну. Сейчас он встречается с нами, и каждая встреча с ним потрясение для меня и моих одноклассников. Он говорит о своих однополчанах, вспоминает друзей, а мы думаем: «Вот они, богатыри, сибиряки, с настоящим сибирским характером.» Да, это люди отважные, храбрые, надежные, когда нужно — твердые, как кремень, когда нужно — решительные, но способные и на весёлую шутку, могут и анекдот рассказать, и песню спеть — всё смогут, всё сумеют, всё пройдут, преодолеют и выйдут героями из пучины жизни, как богатыри из пучины морской. Есть и ещё одна черта у сибиряков, которая тоже проявление сибирского характер — доброта. Да, да, именно доброта. Я это понял, когда к нам из Волгограда приехал полковник, военврач, начальник военного госпиталя Очиров Виктор Николаевич, калмык по национальности. Приехал к нам, потому, что моя бабушка была его первой учительницей и когда — то, как он говорит, «приласкала бедного калмыцкого мальчика», чья семья во время сталинских репрессий была выслана в Сибирь, как и другие калмыцкие, немецкие семьи, которых так много в нашем Баганском районе. И вот Виктор Николаевич через много лет приехал сюда для того, чтобы отблагодарить тех сибирских женщин, теперь уже старушек, которые когда-то, сами, живя впроголодь, старались накормить бедных переселенцев, давали им какие-то вещи, хлеб, молоко. «Это, — сказал Виктор Николаевич, — забыть нельзя, именно благодаря им, этим простым женщинам, я не умер с голода, выучился встал на ноги. А ведь мог бы пропасть». Он побывал у каждой старушки, которая когда-то его обласкала, одарил их подарками. Я же понял одно: холодный климат и тяжелая жизнь не ожесточила сердце моих земляков. Доброта, отзывчивость, милосердие — это тоже проявление подлинного сибирского характера.
Говорят сколько людей — столько характеров. Да, каждый человек самобытен, но есть такие черты, которые в литературе называются типичными. Для моих земляков типичными являются те черты, которые определяют сибирский характер: мужество, храбрость, чувство долга, достоинство, гордость, трудолюбие, целеустремленность, доброта, настойчивость, милосердие, патриотизм, интернационализм. Чтобы понять это, надо нам, молодым, чаще возвращаться к истокам, в прошлое своей страны, своего края, своей семьи. И спасибо тем, кто объясняет нам это: нашим родителям, учителям, работникам музеев, спасибо писателям, поэтам, художникам. Все они помогают нам разобраться в жизни, в людях, в себе.