Сочинение «Хочу воспеть свободу миру...» (по вольнолюбивой лирике А. С. Пушкина)

    “Простой воспитанник природы,
    Так я, бывало, воспевал
    Мечту прекрасную свободы...”

    Безусловно, для каждого из нас, читавших Пушкина взахлеб или возвращавшихся к нему время от времени, есть в безбрежном океане его лирики наиболее близкие разуму и сердцу островки. Как в осколках разбитого вдребезги зеркала, отражаются в стихах поэта самые разные, но одинаково важные стороны жизни человека. Пушкин, поэтический талант которого был оценен еще в лицейские годы, без преувеличения, гениально изображал и страстную, неистовую, но чистую и по-юношески трогательную Любовь, и верную, искреннюю, без малейшей тени лукавства Дружбу, и самоотверженную, святую преданность Родине, и величие Русской Души. Все в строках поэта обретало истинную полноту и сочность красок. Потому с уверенностью можно сказать, что “воспеть свободу” лучше, чем это сделал А. С. Пушкин, не мог никто.
    Дух свободы развивался в поэте с самого детства и сопровождал его сквозь все испытания и радости на протяжении недолгой жизни. Сказки няни Арины Родионовны повествовали о бесстрашных героях, воинах Добра, побеждающих Зло. Книги из библиотеки отца, куда, будучи еще совсем юным, тайком от всех забирался Пушкин, открывали ему тайны бытия, зарождая и воспитывая в его пылкой душе то трепетное чувство, с которым отважные мореплаватели бороздили бескрайние просторы морей, — чувство любви к свободе. Лицей был поистине обителью вольнодумства, ибо здесь, благодаря лекциям профессора нравственных наук Куницына, вольнодумство осмыслялось лицеистами как нравственная категория. Уже тут в 1815 году появляется одно из самых серьезных творений — “Лицинию”:

    Лициний, добрый друг! Не лучше ли и нам,
    Смиренно поклонись Форту не и мечтам,
    Седого циника примером научиться?
    С развратным городом не лучше ль нам проститься,
    Где все продажное: законы, правота,
    И консул, и трибун, и честь, и красота?..

    Пушкин в этом стихотворении пытается не только поставить вопрос о причине падения Великой Римской империи, но задуматься о законах развития человечества вообще, об их объективности, сделать некий важный вывод. Венчают стихотворение строки:

    Исчезнет Рим; его покроет мрак глубокий;
     И путник, устремив на груды камней око,
     Воскликнет, в мрачное раздумье углублен:
     “Свободой Рим возрос, а рабством погублен”.

    Окончание лицея и жизнь поэта в Петербурге вызвали новый свободолюбивый подъем в душе поэта. Общественно-политическая жизнь в столице в первой четверти XIX столетия била ключом. Пушкин посещает литературный кружок “Зеленая лампа”, среди завсегдатаев которого можно было увидеть будущих декабристов М. Лунина, К. Рылеева. В это же время поэт сближается с известным среди петербургской интеллигенции своими либеральными взглядами вольнодумцем П. Я. Чаадаевым:

    Товарищ, верь: взойдет она,
    Звезда пленительного счастья,
    Россия вспрянет ото сна,
     И на обломках самовластья
     Напишут наши имена!

    Чистота и благородство помыслов, идей, стремление к единению во имя великой цели — все перемешалось в этом призыве девятнадцатилетнего поэта к своему “собрату по духу”. Но еще раньше свои социально-политические взгляды, отношение к самодержавию и народному рабству излагает Пушкин в бессмертной оде “Вольность”:

    Беги, сокройся от очей,
    Цитеры слабая царица!
    Где ты, где ты, гроза царей,
    Свободы гордая певица?
     Приди, сорви с меня венок,
    Разбей изнеженную лиру...
    Хочу воспеть Свободу миру,
    На тронах поразить порок...

    Нарочито явная связь всего настроения оды с произведениями Радищева — опального, запрещенного официальными властями автора — свидетельствовала о немалой дерзости молодого поэта, бросавшего литературный вызов самодержавному строю. Некоторые строки стихотворного произведения, передаваемые из уст в уста между членами тайных обществ, могли быть истолкованы не иначе как призыв к восстанию:

    Тираны мира! Трепещите!
    А вы, мужайтесь и внемлите,
     Восстаньте, падшие рабы!..

    Помимо смыслового подтекста, являвшего читателям четкий образ царя Александра, сила оды заключена и в прямых социальных обобщениях, где поэт, говоря о рабстве и общественных пороках, использует яркие, эмоционально окрашенные слова исключительно во множественном числе: народы, рабы, тираны, троны, цари и т. д.
    Но не чужды были Пушкину и иронические, а порою даже саркастические нападки на власть. В своей ноэли “Сказки” поэт высмеивает речь Александра I, произнесенную при открытии сейма Царства Польского в марте 1818 года, в которой он обещал “даровать” России конституцию:

    “Узнай, народ российский,
    Что знает целый мир:
    И прусский, и австрийский
    Я сшил себе мундир.
    О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен;
    Меня газетчик прославлял;
    Я ел, и пил, и обещал —
    И делом не замуч...”
    Пора уснуть уж наконец,
    Послушавши, как царь-отец
    Рассказывает сказки.

    Ровно через год после стихотворения “К Чаадаеву”, посетив Михайловское, Пушкин пишет “Деревню”:

    Я здесь, от суетных оков освобожденный,
    Учуся в Истине блаженство находить,
     Свободною душой Закон боготворить,
    Роптанью не внимать толпы непросвещенной...

    Образный строй стихотворения напоминает художественную мысль “Вольности”: “невежества губительный позор”, “барство дикое”, “рабство тощее”, “тягостный ярем”. Всему этому поэт противопоставляет саму красоту и естественность свободной природы: “луг, уставленный душистыми скирдами”, “озер лазурные равнины”, “ряд холмов и нивы полосаты”. В стихотворении “Деревня” Пушкин отводит себе как автору роль скорбного созерцателя, уже не призывающего к свержению тирана, а с тоской в сердце глядящего в подернутое тусклой пеленой будущее своей великой страны:

    Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный
    И Рабство, падшее по манию царя,
    И над отечеством Свободы просвещенной
    Взойдет ли наконец прекрасная Заря?

    Ссылка поэта на юг России не сломила его свободолюбивого духа, а напротив, родила в его душе новую волну протеста. Именно в ссылке пишутся сильнейшие стихотворения “Кинжал”, “К Давыдову”, “Узник”:

     Сижу за решеткой в темнице сырой.
     Вскормленный в неволе орел молодой,
    Мой грустный товарищ, махая крылом,
    Кровавую пищу клюет под окном...

    Не случайно мечты о свободе выражены здесь в образе молодого орла. Свобода для такой птицы — смысл жизни, суть всего бытия. Неволя — смерть.
    К этому же периоду творчества Пушкина относится и элегия “К морю”. Поэт наполняет строки неистовым восхищением могуществом природной стихии и вместе с тем скорбью и тоской о несбыточных свободолюбивых мечтаниях:

    Прощай, свободная стихия!
     В последний раз передомной
    Ты катишь волны голубые
    И блещешь гордою красой...

    Мир опустел... Теперь куда же
    Меня б ты вынес, океан?
    Судьба земли повсюду та же:
     Где капля блага, там на страже
    Уж просвещенье иль тиран...

    Известия о событии в Петербурге 14 декабря 1825 года застали поэта в Михайловском. Пушкин в тревоге за друзей, многие из которых вышли в тот день на Сенатскую площадь, бросается в столицу. Он хочет быть с ними, с героями, смело и самоотверженно выступившими против царизма, просит Жуковского, Вяземского ни в коем случае не ручаться за его, Пушкина, благонадежность перед новым царем. Пушкин разделяет горе ссыльных декабристов, участвует в проводах их жен в Сибирь, передает с ними свои стихи:

    Во глубине сибирских руд
    Храните гордое терпенье,
    Не пропадет ваш скорбный труд
     И дум высокое стремленье...

    Поэт пытается всеми силами поддержать товарищей, раздуть теплящийся еще в их душах свободолюбивый огонек:

    Оковы тяжкие падут,
    Темницы рухнут — и свобода
     Вас примет радостно у входа,
    И братья меч вам отдадут.

    Восшествие на трон царя Николая I и реакционный период жизни государства Российского не могли не найти отражения в творчестве А. С. Пушкина. Ведь именно сейчас деспотизм, подавлявший малейшие проявления свободы, окреп как никогда ранее: полицейское государство, тотальный контроль не только за действиями, но и за помыслами подданных. В 1828 году Пушкин пишет стихотворение “Анчар”. Древо яда описывается им в торжественно-мрачных тонах:

    В пустыне чахлой и скупой,
     На почве, зноем раскаленной,
    Анчар, как грозный часовой,
     Стоит — один во всей вселенной...

    Так грозный тиран, величественный и жестокий, пытается отравить свободу не только внутри страны, но и за ее пределами. Поэт, рисуя столь мрачные образы, тем не менее верит сам и помогает обрести веру другим в то, что Свобода все равно восторжествует.
    “Свобода есть осознанная необходимость”, — сказал в свое время голландский философ Бенедикт Спиноза. Пушкин своей поэзией доказал, что понятие свободы значительно шире. Свободу можно не только осознать, ее можно и должно ощутить, проникнуться идеей свободы до самых глубин души. За свободу пленительную, желанную, свободу справедливую и нравственную можно и нужно бороться честно и благородно.