Сочинение Какой чистый и какой русский поэт (О Сергее Есенине)

    Друг мой, друг мой!
    Я очень и очень болен...
    С. Есенин

    В статье "Интеллигенция и революция" А.Блок писал: "Великие художники русские погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке, ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто злобе. Но они знали, что рано или поздно все будет по-новому, потому что жизнь прекрасна".
    Блок говорил в данном случае о Пушкине, Гоголе, Достоевском, Толстом. Но в не меньшей степени эти слова приложимы к самому Блоку и к Есенину.
    Вера в свет, в красоту жизни, в человека, в одушевляющий гуманистический пафос — главное в творчестве Есенина. В "Анне Снегиной", самом крупном произведении последних лет жизни, он писал:

    Я думаю,
    Как прекрасна
    Земля
    И на ней человек.

    В жизни Есенина были периоды тяжелых потрясений, глубоких душевных кризисов, когда жизненные противоречия казались ему неразрешимыми. Он писал тогда о "черной жути", которая бродит по холмам и как бы охватывает своей тенью всю жизнь, "каменных руках", сдавливающих шею деревни, о голосе, превращающемся в предсмертный хрип. Но даже в самых мрачных стихах мечта о счастье не покидала поэта. За самой тяжелой строкой у него неизменно ощущалось нечто высокое и прекрасное. Это и создавало остроту трагических контрастов. Есенин никогда не превращал описание ужаса и грязи в их поэтизацию, никогда не любовался дурным, но всегда его мучительно переживал. "Красота тлена", "смертельное манит" — все эти расхожие модернистские штампы были глубоко чужды мировосприятию Есенина.
    М. Горький рассказал о встрече с Есениным в 1922 году, когда тот переживал тяжелый кризис, а под его пером рождались, пожалуй, самые мрачные произведения "Москвы кабацкой". О впечатлении, которое произвел на него тогда поэт, Горький писал: "...Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой "печали полей", любви ко всему живому в мире и милосердия, которое — более всего иного — заслужено человеком". Милосердие, сочувствие и любовь ко всему живому, человечность, замеченные и подчеркнутые М. Горьким, ясно видны в стихах и поэмах всех периодов творческого пути Есенина. Они составляли суть, глубинную основу его поэзии.
    Детство и юность Есенин провел в родном рязанском селе Константинове. Ему было 17 лет, когда он перебрался в Москву. Он воочию видел и нищету деревенской жизни, и непосильные тяготы сельского труда. О том, что Есенин хорошо осознавал кричащие социальные противоречия деревни, что он болел этой вековой болью русской крестьянской жизни, свидетельствуют такие стихи, как "Заглушила засуха засевки...", "Черная, потом пропахшая выть!.., "Край ты мой заброшенный...", и другие. Однако подобные вещи относительно редки в его раннем творчестве. Пахота и жатва — основные, веками размеренные вехи крестьянского труда, но этих картин, по сути дела, в стихах Есенина нет. Чаще — сенокос, выпас лошадей в ночном и т. п. Но больше всего в его ранних стихах деревенских праздников и гуляний, картин сельского приволья. Свое понимание трагических коллизий жизни, свой гуманистический идеал Есенин раскрывал в ранних произведениях по преимуществу не путем прямого показа социальных контрастов, а иными способами.
    Ранние стихи Есенина полны звуков, запахов, красок. Звенит девичий смех, раздается "белый перезвон" берез, вызванивают ивы, звенят удила, "со звонами" плачут глухари, заливаются бубенцы, слышится "дрем-ная песня" рыбаков, шумят тростники, играет то тальянка, то ливенка. Спас пахнет яблоками и медом, ели льют запах ладана. Кругом — мягкая зелень полей, алый свет зари, голубеет небесный песок, кадит черемуховый дым. У его героинь "красной рюшкою по белу сарафан на подоле", синие или украшенные шитьем платки, а герой — в белой свитке и алом кушаке. Полыхают зори, рощи кроют синим мраком, впрочем, мрак может быть и алым, на воде — желтые поводья месяца. Синее, голубое, алое, зеленое, рыжее, золотое — брызжет и переливается в стихах поэта. Простая крестьянская изба, родные приокские просторы обретают почти сказочную красочность:

    Полыхают зори, курятся туманы,
    Над резным окошком занавес багряный.
    Вьются паутины с золотой повети.
    Где-то мышь скребется в затворенной клети...

    Любуясь особенностями деревенской жизни, картинами природы, Есенин стремится не просто донести до читателя свою радость от их видения, а передать, заразить его ощущением полноты и красоты жизни. Светлый и радостный колорит кажется преобладающим. Однако за бросающейся в глаза красочностью и многозвучностью в его ранних стихах всегда ощущается нечто грустное и печальное. За радостным настроением, за чувством ликования и полного приятия земного бытия чуть сквозит, чуть брезжит, но обязательно присутствует некая тайна — тайна краткости, конечности человеческой жизни, хрупкости человеческого счастья.
    В самых, казалось бы, радостных стихах где-то глубоко внутри таится боль. А это, в свою очередь, обостряет восприятие красоты жизни, высочайшей, непреходящей ценности человеческого счастья. У Есенина нередки картины разлук, панихид, похорон ("мимо окон тебя понесли хоронить", "звонки ветры панихидную поют", "похороним вместе молодость мою" и т. п.). Часто его героям судьба не дает возможности соединить свои жизни. Вариации подобных мотивов широки. Но во всех этих стихах даже самая смерть (например, в "Хороша была Танюша..,", "Зашумели над затоном тростники...", "Под венком лесной ромашки..." и других) выступает не как реальная кончина, гибель, а как поэтическая метафора несбывшихся желаний, сожалений о возможном, но утраченном или недоступном счастье;
    Есенин ищет то, что даст ему возможность "и в счастье ближнего поверить". Этим меряет и оценивает он жизнь. И тем самым наполняет стихи высоким гуманистическим смыслом. Мечта о человеческом счастье, боль от его отдаленности, недостижимости и хрупкости, сочувствие человеку - это коренные свойства поэзии Есенина, возникшие в его ранних стихах, развитые и пронесенные через все творчество.
    И еще одна главнейшая, определяющая черта поэзии Есенина — полная слитность с народной жизнью. И дело здесь не в происхождении и обстоятельствах жизни самого поэта, дело не просто в знании реальных условий, тягот и лишений крестьянской судьбы, хотя, конечно, кровная связь с крестьянской жизнью обогатила Есенина ее органическим, природным, некнижным знанием.
    Родная земля дала ему большее — народный взгляд на жизнь, наделила народной мудростью, теми представлениями о добре и зле, о правде и кривде, о счастье и несчастье, которые вырабатывались народом в течение столетий. Ему не надо было искать путей к душе народа — он сам по праву ощущал себя одним из ее носителей. Она сызмальства жила в нем, была впитана в крестьянском обиходе родного села, с теми песнями, поверьями, частушками, сказаниями, которые он слышал с детства и которые были главным родником его творчества. Владел этим неоценимым богатством Есенин свободно и непринужденно. Он говорил и пел теми словами, которыми поет народ. И его собственные стихи стали этой песней, песней нежной и ласковой, грустной и раздольной, вобравшей в себя все многообразие чувств и переживаний народа.
    Только одно из ранних стихотворений назвал Есенин "Подражанье песне" ("Ты поила коня из горстей в поводу"), одно из последних — "Песня" ("Есть одна хорошая песня у соловушки..."), да еще "Песнь о собаке" и "Песнь о хлебе". Но, по справедливости, подобные заголовки он мог бы дать еще многим и многим другим своим стихам. И дело здесь не в том, что у него встречаются реминисценции народных песен (их не так уж много), не в том, что во многих его стихах слышна мелодика народной песни, частушки. Он брал саму поэтику народного песенного творчества, ту первозданную красоту народного взгляда на жизнь, который с такой полнотой выразился в песне.
    О песенном складе его стихов говорит даже название его первого стихотворного сборника — "Радуница". Нередко в критике это название связывалось с церковным праздником поминовения усопших. Но гораздо правильнее связать его с циклом весенних народных песен, которые так и назывались — радовицкими или радоницкими веснянками. Да и в самом сборнике вовсе нет никакого поминовения усопших, а брызжет через край весенняя озорная радость молодой пробуждающейся жизни.
    Хотя до Октябрьской революции Есенин выпустил всего один этот сборник, к 1917-1918 годам он выдвинулся в число ведущих русских поэтов. Его стихи широко публиковались в журналах и газетах, его имя все чаще упоминалось в ряду наиболее значительных писателей того времени.