Сочинение Владимир Высоцкий - биограф времени

    Но знаю я, что лживо, а что свято, —
    Я понял это все-таки давно.
    Мой путь один, всего один, ребята,
    Мне выбора, по счастью, не дано.
    В. Высоцкий

    Владимир Высоцкий рассказал нам почти обо всем, чем жил народ. И о войне, которую увидел не только глазами мальчика, но и с точки зрения умудренного бойца Великой Отечественной, и о космонавтах, спортсменах, альпинистах, шоферах, моряках, поэтах — обо всем. Кроме того, он был прекрасный фельетонист, сатирик. Остроте и злободневности его песен-шуток может позавидовать опытный журналист.
    Думается, что если бы он не был великолепным актером, то такая многогранность тем оказалась бы ему не под силу. Надо уметь перевоплощаться не только внешне, но и духовно, чтобы ощутить себя бойцом штрафного батальона, скалолазом, подводником, больным психушки, боксером...

    ...Лечь бы на дно, как подводная лодка,
    Чтоб не могли запеленговать.

    Часто скорбь, неумение быть таким, как все, заставляли поэта грустить, замыкаться в себе. Его ставшая классической "Охота на волков"

    
    лучшее выражение этих противоречий. Он действительно считал себя травимым, как многие ранимые творческие люди, опередившие свое время. Но Высоцкий был уверен, что вырвется из загона:

    
    Только я из окруженья вышел
    За флажки, жажда жизни сильней...

    Высоцкий вырос из Окуджавы, но отличен от него, как Маяковский от Есенина, как Бетховен от Моцарта. Не зря первый сборник его стихов-песен был назван "Нерв". Слабый музыкант, он пел на нервах, на пределе чувств, но и был он обнаженным нервом нашей эпохи — ее совестью.

    ...Я не люблю, когда невинных бьют,
    Я не люблю, когда мне лезут в душу,
    Тем более, когда в нее плюют.

    Его жизнь оказалась короткой, но, словно вспыхнувший в атмосфере метеор, он оставил нам ярчайшее впечатление "о времени и о себе". В России не было дома, где не звучал бы его хрипловатый голос с неподражаемым распевом согласных. Использование полузабытых терминов, символических образов, простонародных выражений, жаргона, необычные эпитеты создавали в его стихах яркие характеры персонажей; глубина и содержательность небольших стихотворных очерков уникальна. И, что необычайно важно для всенародного барда, Высоцкий был абсолютно честен в своем творчестве:

    Меня опять ударило в озноб.
    Грохочет сердце, словно в бочке камень.
     Во мне сидит мохнатый, злобный жлоб
    С мозолистыми, цепкими руками. .
     Когда, мою заметив маету,
    Друзья бормочут: — Снова загуляет... —
    Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу.'.. .
    ..Я оправданья вовсе не ищу, —
    Пусть жизнь уходит, ускользает, тает,
    Но я себе мгновенья не прощу,
    Когда меня он вдруг одолевает.

    Сатира его над уродливыми явлениями жизни так же необычна. Чаше всего писатели и поэты иронизируют над собой, через себя показывают окружающую реальность. Высоцкий каждый раз создает самостоятельного персонажа: чаще всего мещанина, обывателя. И тут он весьма схож с Зощенко. Чего стоит его, тоже ставший классическим, диалог у телевизора:

    ...Тут на работе так накувыркаешься,
    Придешь домой — там ты сидишь.
    Ну и меня, конечно, Зин,
    Тотчас же тянет в магазин,
    А там — друзья, ведь я же, Зин,
    Не пью один.

    Высоцкий не чужд философии. И его рассуждения о смысле жизни не менее глубоки, чем сатира:

    ...Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
    Если, конечно, и ту и другую раздеть...
    ...Голая Правда божилась, клялась и рыдала,
    Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.
    Грязная Ложь чистокровную лошадь украла
    И ускакала на длинных и тонких ногах.

    Хоть и редко, часто завуалированно, в строках Высоцкого проскакивает нежная лирика. И тут он опять схож с Маяковским.

    Я поля влюбленным постелю,
    пусть поют во сне и наяву!
     Я дышу — и, значит, я люблю!
    Я люблю — и, значит, я живу!

    Кем же он был больше — Владимир Высоцкий? Поэтом? Певцом, бардом? Актером? Так ли это важно? Важно, что он был личностью!
    Его любимая роль в театре, роль, о которой мечтают все артисты, — Гамлет. Играл он ее по-своему, и — блестяще. В жизни он всегда был немного Гамлетом:

    Я знал, что, отрываясь от земли,
    Чем выше мы — тем жестче и суровей.
    Я шел спокойно прямо в короли
    И вел себя наследным принцем крови...

    Это стихотворение так и называлось: "Мой Гамлет".

    ... Я прозревал, глупея с каждым днем,
    Я прозевал домашние интриги.
    Не нравился мне век, и люди в нем
    Не нравились...

    И концовка этой, не слишком известной, песни-монолога — жизненный критерий поэта:

    ...гениальный всплеск похож на бред,
    В рожденье смерть проглядывает косо.
    А мы все ставим каверзный ответ.
    И не находим нужного вопроса.

    Судьба не всегда сурова к гениям. После легализации Высоцкого, после его смерти написано много исследовательских статей о его творчестве. Но эти статьи всего лишь "написаны", о них нельзя сказать, как о стихах Высоцкого, — "созданы". Конечно, надо считать удачей, что, создав своеобразный синтез городского жесткого романса с соленой народной песней, он не скатился до пошлости, как многие "модные" исполнители, понаехавшие в последнее время из эмиграции в Россию. Удачей можно считать и то, что в этот период магнитофоны стали доступны рядовым советским труженикам. Но бардов в то время было не так уж мало, а лишь Высоцкого с одинаковым удовольствием слушали и эстеты, и снобы, и работяги, и власть имущие.
    Может, успех пришел за счет ранних воровских песен? Кому, как не жителям России, любить зековские песни — как-никак, у нас в стране тогда сидел каждый третий, а каждый второй мог сесть.

    Мне нельзя на волю,
    Не имею права,
    Можно лишь от двери
    До стены.
     Мне нельзя налево,
    Мне нельзя направо,
    Можно только неба кусок,
    Можно только сны...

    А может, сатира принесла такую популярность. Не анекдоты на кухне, с оглядкой, а откровенная издевка вслух, под музыку:

    Мы бдительны — мы тайн не разболтаем.
    Они в надежных, жилистых руках.
    К тому же этих тайн мы знать не знаем,
    Мы умникам секреты доверяем,
    А мы, даст Бог, походим в дураках.

    Или же — глубокое понимание каждого типажа, каждого мини-героя песен-новелл, песен-эссе, песен-очерков:

    Жил я с матерью и батей
    На Арбате, век бы так,
    А теперь я в медсанбате
    На кровати, весь в бинтах.
    Что нам слава, что нам Клава —
    Медсестра и белый свет.
    Помер мой сосед, что справа,
    Тот, что слева, — еше нет.

    Не зря же в народе считали, что Высоцкий отбывал срок, работал шофером-дальнобойшиком, ходил на судне матросом, был пограничником, воевал с фашистами, был спортсменом — всего не перечислишь.

    И нас хотя расстрелы не косили,
     Но жили мы, поднять не смея глаз.
    Мы тоже дети страшных лет России —
    Безвременье вливало водку в нас.

    Вот где скорее всего кроется ответ — вышедший из народа народный поэт. С народным, привычным языком, с народными, простыми на первый взгляд, нуждами, со всенародным "недостатком", да ещЪ вдобавок нелегальный, непризнанный официально!

    ...И об стакан бутылкою звеня,
    Которую извлек из книжной полки,
    Он выпалил: "Да это ж про меня!
    Про нас про всех, какие к черту волки?!"
     Ну все — теперь, конечно, что-то будет,
    Уже три года — в день по пять звонков.
    Меня зовут к себе большие люди,
    Чтоб я им пел "Охоту на волков".

    А еще Высоцкого, конечно же, любили за искренность:

    ...Я от суда скрываться не намерен:
    Коль призовут — отвечу на вопрос.
    Я до секунд всю жизнь свою измерил
    И худо-бедно, но тащил свой воз.
    Но знаю я, что лживо, а что свято —
    Я понял это все-таки давно.
    Мой путь один, всего один, ребята,
    Мне выбора, по счастью, не дано.