Почему 250 летие Санкт-Петербурга отмечалось в 1958 году хотя год его основания 1703?

Сталин умер 5 марта, прошло меньше трех месяцев, и скорбь была слишком велика: еще непонятно было, что будет, и праздновать не рисковали. Прошло еще года три, при Никите Сергеевиче кое-что оттаяло, и решили, что нельзя было пропускать 250-летие, нехорошо, нечестно. Решили отмечать в 1957 году - такое было волюнтаристское широкое движение Никиты Сергеевича. Но он не мог приехать 27 мая - у него очередная напряженка была то ли с Берлинской стеной, то ли с кукурузой, то ли с Крымом. В результате 250-летие отметили не в то число, не в тот месяц и не в тот год. Оно было отпраздновано в связи с приездом Никиты Сергеевича". И сегодняшний Петербург, хлебнувший большевистского террора и советской власти как, наверное, ни один другой город России, явно стремится теперь покончить с существованием в соответствии со знаменитой формулой Тютчева: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые… " Как пишет один из лучших наших современных поэтов Александр Кушнер: "Мне кажется, Петербург устал от мифологии. Да и нужна ли она, когда революция, репрессии, блокада превосходят в своих ужасах любую человеческую фантазию? Вот лишь одна, очень короткая история типичной ленинградской семьи из коммунальной квартиры № 7 в доме 57 по Большому проспекту: семья Николаевых состояла из трех человек: мужа, жены и маленькой дочери - Геллы, подруги моего раннего детства. Муж, будучи военным специалистом, застрелился у себя в комнате в отсутствие жены и дочери, предвидя предстоящий арест. Жена через несколько лет умерла от голода в блокадном городе, - ее тело всю зиму пролежало в холодной ванной (не было сил у оставшихся в квартире, в том числе у моей тети, спустить мертвую с пятого этажа и отвезти на кладбище) . Пятилетнюю девочку, оставшуюся сиротой, вывезли из города через зимнюю Ладогу по Дороге жизни с детским домом, - девочка отморозила ноги, выжила, но лишилась обеих ног. В Ленинград она уже никогда не вернулась. Вот почему, вопреки всей петербургской мифологии, я лелею мечту о нормальной жизни, без чудовищных испытаний сердца на разрыв. Вот почему всю жизнь, с первых своих книг, пишу о ценности простого человеческого существования, присутствия в этом мире таких мало ценимых вещей, как скатерть на столе, чистое постельное белье, паровое отопление… ХХ век научил человека в России (и русскую поэзию) дорожить любовью, чтением книг, поездками к теплому морю, свободными прогулками по любимому городу - и несколько охладил прежнюю безудержную тягу к метафизике".

В тот год Сталин умер.

Считать не умеешь?