Дипломная работа: Анализ метафор в произведении Бернарда Шоу "Дом, где разбиваются сердца"
Сначала следует привести определения самой метафоры, как стилистического приёма, адекватно отвечающее задачам нашего исследования. О.С. Ахманова в своём словаре лингвистических терминов даёт следующее определение: “метафора (перенос значения). Троп, состоящие в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основании сходства, аналогии и т.п. ” (с.231). Если мы обратимся к ЛЭС, то можем привести такое определение: “метафора (от греч. metaphora - перенос) - троп, или механизм речи, состоящей в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеризации или наименования объекта входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичному данному в каком-либо отношении…” (41, с.296). Нам представляется невозможным сделать окончательный вывод по определению термина метафоры без приведения высказываний различных учёных-лингвистов по данному вопросу, хотя оба приведённые выше словарные определения лежат в одной плоскости и рассматривают метафору со стилистической точки зрения, что говорит о схожести основных концептов определения термина. Джорж Ф. Миллер в защиту традиционной точки зрения на метафору утверждает, что “это стянутое сравнение и вызванная ею (метафорой) мысль касается сходств и аналогий". (26, с.236) И.В. Арнольд в работе по стилистике английского языка даёт сжатое определение метафоры, говоря, что она “обычно определяется как скрытое сравнение, осуществляемое путём применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго" (2, с.82) И.Р. Гальперин высказывается на предмет метафоры:
“метафора - это отношение между словарным и вытекающим из контекста логическим значением, основанным на сходстве или подобии определённых собственных особенностях двух сходных понятий" (10, с.136)
Наряду с только что приведёнными определениями, полезно сопоставить некоторые из определений метафоры, предложенные Э. Джорданом (4).
“Метафора, таким образом, представляет собою … словесную формулировку реальности, которая заключена в многообразии, воспринимаемом как совокупность свойств".
“Метафора - это утверждение индивидуальности; утверждение, посредством которого комплекс реальных качеств становится индивидом или утверждает себя как реальность”.
“Метафора есть вербальная структура, которая в силу своей формы утверждает реальность объекта. Форма здесь, как и везде, представляет собою систему взаимосвязанных признаков, которая превращает совокупность своих элементов в гармоничное целое. Это целое и есть объект, существование которого утверждает метафора".
Следовательно, теперь мы можем сделать обобщение и вывести определение метафоры как выразительного средства языка следующим образом: это сжатое сравнение, состоящее в переносе значения одного объекта (или класса объектов) на другой объект (или класс объектов) на основе сходства какого-либо признака.
Отметим попутно, что не следует допускать ошибки в отожествлении сравнения и метафоры: они во многом сходны, однако различия их очевидны. Арутюнова Н.Д. (4) не раз в своих работах поднимает вопрос о природе тропов.
Блестящее обобщение, принадлежащее Р. Якобсону (40), звучит следующим образом: “Любая замена одного термина другим не выходит за рамки сходства". Однако следует сделать небольшое уточнение: П. Рикёр (30), говоря о функции сходства в метафоре верно заметил, что если понятие “сходства" допускается при описании метафоры, то оно должно рассматриваться как способ предикации признака субъекту, а не как способ субституции имён. Говоря словами Бирдсли (8), метафора - это то, что превращает нежизнеспособное, внутренне противоречивое высказывание высказывании внутренне противоречивое, но значимое, осмысленное. Осуществление этого перехода и происходит посредством сходства. Он говорил о том, что метафора в отличие от сравнения, подобна тождеству, она только констатируется, исключая измерение, что она не нуждается в экспликации признаков, послуживших основанием для сближения предметов. Это утверждение мы можем подкрепить высказыванием Миллера о том, что метафора основывается на сближении признаков, занимающих разное место в моделях сопоставляемых объектов, и это отличает её от сравнения, которое может сближать как разное, так и одинаковое. Но наиболее ясно высказался на этот счёт Д. Дэвидсон: “Наиболее очевидное семантическое различие между метафорой и сравнением заключается в том, что все сравнения истинны, а большинство метафор ложно". (17, с.173)
3. Двойственная природа метафор
За последние тридцать лет были выведены новые, в чём-то отличные критерии классификации слов и свободных словосочетаний с метафорическим содержанием. Однако все они основаны на семантической двойственности метафоры как единице языка. “Значимые единицы двусторонни, они образованы соединением формы и значения, или, иначе говоря, обнаруживают два плана: план содержания и план выражения" (1, с.4). Так как область значения лингвистики лежит в плоскости изучения не столько значения, сколько языковых единиц со стороны их формы и формальных характеристик, то мы считаем целесообразным начать рассматривать метафору в непосредственной связи с её определяемым. В образовании метафоры участвуют две пары компонентов - основные и вспомогательные субъекты, к которым применяются парные термины;
Буквальная рамка и метафорический образ;
Тема и “контейнер”;
Референт и коррелят.
И также соотносимые свойства каждого объекта или класса объектов.
Макс Блэк (9) в работе над метафорой ввёл понятия “фокус” и “рамка”. На рассматриваемом им примере классической метафоры (образец “чистого случая” метафоры), Блэк выявил ядро метафоры - слово с бесспорным метафорическим значением (фокус) и периферию слов, употреблённых буквально (рамка). Он акцентирует внимание на том, что при рассмотрении подобных явлений мы концентрируемся на одном - единственном слове, в котором и кроется причина метафоричности.
Когда мы говорим о метафоре, мы приводим в качестве примера простые предложения или свободные словосочетания, в которых лишь некоторые слова употреблены метафорически, а остальные - в своём обычном значении. Понятие, которое нам предстоит выяснить - это метафорическое использование “ядра" или, как называет это Блэк “фокуса" метафоры и соотношения его с “рамкой”, ведь одна “рамка” может делать метафору, а другая - нет. “Фокус” метафоры, то есть явно метафорическое слово или выражение, вставленное в рамку слов с прямым значением служит для передачи смысла, который мог бы быть выражен буквально. Однако в языке встречаются случаи, когда буквальный эквивалент просто отсутствует. К примеру в математической терминологии английского языка слово сторона - сторона треугольника, квадрата и прочее выражено словом leg, которое в буквальном смысле означает “нога". Так говорят математики потому, что нет другого настолько сжатого выражения, наиболее точно характеризующего её данный предмет. Вскользь заметим, что рассматриваемая с этой точки зрения метафора, по мнению М. Блэка может являться разновидностью катахрезы, под которой он понимает использование слова в некотором новом смысле с целью заполнения бреши в словаре. Однако если прямое назначение катахрезы состоит в том, чтобы вкладывать “новый смысл в старые слова" (9с.159), то метафора не закреплена за функцией обогащения словарного состава языка. Замены буквальных выражений метафорическими объясняются в работе Блэка и чисто стилистическими причинами. Метафорическое словосочетание в его буквальном употреблении зачастую относится к более конкретному объекту, нежели его буквальный эквивалент, что доставляет удовольствие читателю текста. Или же читателю приятно решать задачи и ребусы, представленные автором в столь хитроумном сплетении, или он радуется умению автора наполовину скрыть, наполовину обнаружить истинный смысл, или же он, читатель находится в состоянии “приятного удивления" и т.д. Все эти рассуждения делают из метафоры украшение, что, в принципе, не противоречит её природе, а лишь обуславливает одну из основных функций метафоры - эстетическую.
Описанная выше теория М. Блэка носит название “интеракционистской" точки зрения, которую сам М. Блэк изложил в семи требованиях, говоря о том, что метафорическое суждение имеет два различных субъекта - главный и вспомогательный, что нам удалось выяснить ранее. Механизм метафоры заключается в приложении к главному субъекту системы “ассоциируемых импликаций” (9, с.167), связанных со вспомогательным субъектом. Данные импликации, поясняет Блэк, есть ни что иное, как общепринятые ассоциации, связанные в сознании говорящих со вспомогательным субъектом, однако могут встречаться и нестандартные импликации. “Метафора в имплицитном виде включает в себя такие суждения о главном субъекте, которые обычно прилагаются к вспомогательному субъекту. Благодаря этому метафора отбирает, выделяет и организует одни, вполне определённые характеристики главного субъекта и устраняет другие” (9с.167). последнее приведённое утверждение является особенно важным для нашего исследования. Это позволяет нам в любом виде художественной метафоры - будь то простая метафора выпаженная одним словом или группой слов или будь то развёрнутая метафора - вычленять субъекты и рассуждать над их контекстом.
4. Соотнесение метафоры с понятиями эпифоры и диафоры
По способу воздействия на адресата метафоры делятся на эпифоры и диафоры. Для первого вида метафор основной является экспрессивная функция (т.е. она апеллирует к воображению) расширяя значение посредством сравнения, для второго вида характера апелляция к интуиции; порождение нового значения при помощи соположения и синтеза.
Филипп Уилрайт (34) достаточно глубоко рассматривает эти два явления, говоря о том, что они хотя и разграничены внутри метафоры, однако часто являются тенью друг друга (в частности он замечал, что оттенок эпифоры сопровождает диафору).
Сам термин “эпифора” заимствован у Аристотеля, который писал, что метафора представляет собою “перенесение” (epiphora) имени с объекта, обозначенного этим именем, на некоторый другой объект. Эпифорическая метафора исходит из обычного значения слова; затем она относит данное слово к чему-то ещё на основе сравнения с более знакомым объектом и для того, чтобы указать на его сравнение. Семантическое движение, замечает Ф. Уилрайт, происходит от более конкретного и легко схватываемого образа к тому, что, возможно, является более неопределённым.
“Существенный признак эпифоры состоит в том, чтобы выражать сходство между чем-то хорошо известным и тем, что осознаётся смутно и поскольку она должна осуществлять это посредством слов, то из этого следует, что эпифора предполагает наличие некоего посредника образа или концепта, которые могут быть легко поняты, будучи обозначенными посредством соответствующего слова или словосочетания". (34 с.84). Одним словом должна существовать исходная, “буквальная" основа для последующих операций.
Вскользь заметим, что “буквальная" основа, “буквальный" смысл слова часто фигурирует в определении того или иного концепта поэтому, нам представляется правильным ниже рассмотреть два значения - буквальное и переносное, образное, как два отправных понятия в семантике слов с метафорическим смыслом.
Продолжая рассуждать над эпифорой, мы, вслед за Ф. Уилрайтом можем утверждать, что голая констатация сопоставления не есть эпифора.
В практической части работы мы постараемся наиболее наглядно продемонстрировать “семантическое движение” внутри эпифоры.
Лучшие эпифоры отличаются свежестью, они ненавязчиво привлекают внимание к сходствам, которые не так легко заметить. Вообще эпифора говорит Ф. Уилрайт, “вероятно, более жизненна - то есть более значима и более действенна - когда она явным образом связана с большим поэтическим пространством, будь то часть произведения или всё целиком". Единая эпифорическая тема может выдерживаться на протяжении нескольких строк, но это более относится к поэзии. В прозе гораздо меньше так называемых “эпифорических тем", в основном встречается лишь единичные эпифоры.
Диафора представляет собой другой тип семантического движения, отличный, конечно же, от эпифорического типа. В диафоре имеет место движение через те или иные элементы опыта (реального или воображаемого) по новому пути, так что новое значение выступает в результате простого соположения. Найти хорошие примеры чистой диафоры практически невозможно, как мы уже замечали ранее она часто, если не всегда имеет эпифорические “нотки". Можно высказать такую точку зрения, в которой контраст (в буквальном значении) является источником диафоры. Однако это, по нашему мнению, применимо к музыке или живописи, но вполне не может отражать потребности литературного искусства. Такой контраст в художественном тексте не может быть рассмотрен “сам по себе”, он функционирует лишь тогда, когда рассматривается в более широком контексте, который вместе с ним, гармонично выявляет признаки диафоры.
Следует заменить, что соединение понятий в диафоре основано лишь на эмоциональном соответствии. Однако даже в широком контексте сохраняется основное впечатление диафоры. Если не настаивать на том, что диафора должна быть полностью освобождена от примеси эпифоры, то можно не сомневаться в существенной и значительной роли диафоры в поэзии и прозе - презентация различных деталей в новой, говоря музыкальным языком, оранжировке. В принципе, многие лингвисты говорят о том, что два процесса - эпифорический и диафорический, это тесно связанные аспекты языка, которые, взаимодействуя, усиливают эффективность любой хорошей метафоры. Подходя к вопросу о функциях метафор, следует обратиться к работе Н.Д. Арутюновой (4). Проблемы определения функций метафоры являются такой же запутанной темой, как, к примеру, классификация метафоры или само её определение. Вопрос о первичной функции метафоры решается по-разному. В риторике и лексикологии, где метафора изучена наиболее полно, она рассматривается прежде всего, как средство номинации, то есть единица, выполняющая идентифицирующую, классифицирующую функцию. Однако мы, вслед за Н.Д. Арутюновой позволим себе предположить, что исходной для метафоры можно считать функцию характеризации, при которой, впрочем как и при номинативной функции, за индивидом закрепляется метафорический образ, порождённый заменой одного значения другим. Содержащийся в метафоре образ обычно не приобретает семиотической функции, то есть не может стать означающим некоего смысла. Это, в частности, отличает метафору как единицу языка от символа (в узком смысле). “В метафоре устойчиво значение, оно прямо ассоциируется со словом как со своим означающим. В символе устойчив образ, выполняющий функцию означающего. Метафору объединяет с символом и отличает от знаков отсутствие регулятивной функции, и как следствие, отсутствие прямой адресации”. (3, с.358).