Дипломная работа: Авестийская география как исторический источник
Авестийская Ранха сопоставляется и часто отождествляется со скифским названием Волги — Ра (см. [Членова, 1989, с. 225 и ел.], где приведена литература вопроса). Вместе с тем это, скорее всего однозначные названия рек.
В Южном Приуралье в средние века бытовал еще один сходный гидроним. С.Г. Агаджанов обратил внимание, что в тексте «Худуд ал-алам» описывается река под названием Рас, отождествляемая В.Минорским с притоком р.Урал — Илеком (см. [Агаджанов, 1969, с. 79], там же ссылки на литературу).
Вряд ли могут быть признаны убедительными и соображения о соотнесении только Волги с реальными бобрами и «бобровой» тематикой в «Гимне Ардвисуре» (см. детальный анализ ее в работе Н.Л. Членовой), как и сходных представлений в верованиях финно-угорских народов, приведены там же [Членова, 1989,]. Бобры еще в недавнее время, как это показал С.Г. Агаджанов, анализирую средневековые тексты об огузах, обитатели в долине р. Иргиз и, возможно, в Мугоджарах [Агаджанов, 1969, с. 55 и ел.].
Интересно, что, по данным Идриси, высоко ценились и меха обитавших здесь же золотистых лисиц, - одежды из которых могли носить только «цари той страны», а вывоз их в другие страны был запрещен [Агаджанов, 1969, с. 55]. Можно вспомнить упоминаемого в «Гимне Хварно» в Авесте (Яшт XIX, 28) «отважного Урупи, что носит лисий мех», который правил во всех семи каршварах и «одолел в сраженьях всех дэвов и людей». По комментарию И. Стеблин-Каменского, это имя (полностью Тахма-Урупи-азинавант, в «Шах-наме» — Тахмурас) означает дословно «отважный, в лисий мех одетый» [Авеста, 1993, с. 203]. Если же учесть значительную обводненность дельтовой области в Восточном Приаралье и обширные тугаи здесь (они существовали даже в современной дельте Сырдарьи, где до 40-х годов XX в. водились тигры—см. [Казахстан, 1970, с. 69]), то есть все основания допустить, что бобровые колонии в древности доходили до Восточного Приаралья и дельты реки Ранхи — Сырдарьи. А соседство с финно-угорскими народами в этом регионе было не меньшим, чем в Поволжье. Стоит учесть, что реликтовые черты культа бобра, которые отражены в Авесте и на которые особо обращают внимание исследователи, отмечены в верованиях прежде всего зауральских финно-угорских народов—хантов и манси [Членова, 1989, с. 235], соседствовавших с племенами Восточного Приаралья (их прежде всего связывала хозяйственная зона летних пастбищ кочевников в междуречье Тобола и Ишима). Отмеченное исследователями соединение в пермском «зверином стиле» черт медведя и бобра [Членова, 1989, с. 236], может быть, и послужило на базе сходных верований причиной распространения культовых фигур медведя в джетыасарской керамике I тыс. н.э., отмечаемое Л.М.Левиной в связи с появлением в Восточном Приаралье угорских племен [Левина, Чнжова, 1995; Левина, 1996]. До этого зооморфные изображения в этой культуре отсутствовали.
Среди возражений Н. Л. Членовой сторонникам отождествления авестийской Ранхи с Сырдарьей-Яксартом присутствует и довод о том, что на Сырдарье не бывает сильных морозов [Членова, 1989, с. 228]. Это далеко не так. Любая климатическая карта покажет, что в Нижнем Поволжье и Восточном Приаралье температурный режим сходен, а число дней в году с температурой ниже -10° просто совпадает на территории от района г. Кзыл-Орды до Среднего Поволжья и далее на северо-запад вплоть до района Москвы и Санкт-Петербурга. А Северное Приаралье относится к еще более суровой климатической зоне, где число морозных дней ниже - 10°С достигает 120 дней в году, что сопоставимо лишь с территорией вблизи Оренбурга, Самары и далее на север, вплоть до Архангельска. Одинакова и продолжительность снежного покрова в днях: от 60 до 100 в Восточном Приаралье и Нижнем Поволжье.
Все изложенное выше дает оснований считать, что вывод Х. Нюбергао том,-что культ Ардвисуры связан с Ранхои – Сырдарьей и развился вне «общины Митры» у кочевых иранских племен (туранцев), обитавших в этом районе, вполне справедлив.
Еще один «географический» сюжет в Авесте представляет интерес для нашего исследования, он связан с «Канхой», страной на востоке иранского мира, по географическому кругозору Авесты. В «Гимне Хварно» при перечислении гор упомянуты «и горы те, что в Канхе» (Яшт XIX, 4). Это согласуется с текстом «Ардвисур-Яшта», где дважды упоминается «проход Хшатросука» в «Канхе пресвятой» (Яшт V, 54 и 57). Из текста следует, что здесь обитали туранцы. В сочетании с упоминавшимися выше данными о туранцах-дану, живших у реки Ранхи, это дает основание для заключения, что территория расселения туранцев (туров) Авесты простиралась от Сырдарьи на восток, где горные массивы расположены в правобережье этой реки. Учитывая иранскую эпическую традицию, отраженную в «Шах-наме», горы Канхи могут быть отождествлены, прежде всего, с горной цепью Каратау (о географин «Шах-наме» см. [Птицын, 1947]), протянувшейся на северо-запад от Тянь-Шаня к востоку от среднего течения Сырдарьи и отделяющей ее долину от рек Таласа и Чу. К югу от Каратау протекает в широтном направлении приток Сырдарьн река Арысь. Вершины гор Каратау поднимаются до высоты более 2 000 м.
Не совсем ясен эпитет Канхи «пресвятая», так как к «праведным» зороастрийским областям Канха и земля туранцев в целом не относились. Может быть, здесь сохранился какой-то отголосок представлений о Канхе как религиозном центре туранцев, связанном именно с культом Ардвисуры.
В «Гимне Митре» (ЯштХ ), относящемся, по мнению ряда исследователей, в основном ко времени до проповеди Заратуштры [Брагинский, 1956, с. 193 и ел.; Дьяконов И., 1971, с. 136], наряду с общим понятием «арийских стран»—Арьйошайана—есть еще и перечень стран (хотя, возможно, он и не охватывает их всех) (Яшт X, 14):
...Широкие потоки
Стремят свое теченье
И к И ш кате Пару те ко и,
И к Мерву (Моуру), что в Харайве,
И к Гаве в Согдиане (Согде),
Или текут в Хорезм.
Подробный анализ этого текста был проведен И. Гершевиче. И.
В последнее время стала популярна точка зрения о том, что авестинская традиция по прймуществу является драгианской (Дьяконов И., 1971, с. 136 и ел.) и что в этом списке описываются страны в том порядке, как они виделись из Дрангианы. Вместе с тем ряд исследователей считают что Согд и Хорезм, который единственно прёдставляет особый интерес в этом перечне в связи с рассматриваемой территорией, интерполированы в этот текст позднее [Christensen, 1943, с. 66 и ел.]. В связи с историей Хорезма и хорасмиев, как она теперь вырисовывается в свете археологических материалов, мы уже отмечали ([Вайнберг, 1992] и соответствующий раздел ниже), что Хорезм как имя области в низовьях Амударьи вряд ли мог появиться ранее эпохи Ахеменидов и что, возможно, еще и в эту эпоху район южных склонов Туркмено-Хорасанских гор рассматривался в связи с Хорезмом как территория расселения хорасмиев.
Сопоставляя списки стран «Видевдата» и «Михр-яшта» И.М. Дьяконов уже высказал, как и многие другие исследователи, возражения по поводу отождествления Арианам-Вайджа и Хорезма [Дьяконов И., 1971, с. 137]. К этому можно только еще раз добавить, что наиболее суровые климатические условия в Среднеазиатско-Казахстанском регионе существуют в Восточном и Северном Приаралье и они сопоставимы, как мы уже отметили выше, с климатом более северных (северо-западных) районов Восточной Европы. Поэтому только на основании данных Авесты об Арианам-Вайджа как о стране с необыкновенно длинной и суровой зимой нельзя ее отождествлять с Хорезмом. Вместе с тем вряд ли можно согласиться и с мнением И.М.Дьяконова о том, что «в наиболее широком смысле термин „Арьянам Вайджа" соответствует „Ариане" греческих авторов времени эллинизма» [Дьяконов И., 1971, с. 137]. При таком подходе полностью игнорируются северные области Средней Азии, заселенные скотоводческими племенами, с территорией которых, как мы видели выше. связана так или иначе и часть авестийских текстов.
При всей туманности авестийских географических реалий можно все же сделать ряд достаточно определенных выводов: понятие «Арианам-Вайджа» не встречается в «Гимне Митре», здесь есть Арьйошайана (airyo sayana) — «страна ариев». Представление об Арианам-Вайджа в «Видевдате» не простирается далее границ Согда. Другие тексты «Яштов» не дают оснований распространять территорию Арианам-Вайджа за (южнее) реку Датию. При отождествлении последней с Амударьей можно сделать заключение о том, что эта река и была границей области Арианам-Вайджа с Арьйошайаной («страной ариев») «Гимна Митре» и, вероятно, «общин Ардвисуры и Митры». В таком случае явно напрашивается сопоставление с иранской эпической традицией, представленной в «Шах-наме», где Амударья выступает практически изначально с момента раздела территории иранцев между сыновьями Феридуна как граница Турана (владения Тура)и Ирана (владение Иреджа и его наследников) (Фирдоуси, Шахнаме, 1, с. 316, особенно строфы 9950-9960). При таком сопоставлении объяснимы и все тексты с упоминанием Арианам-Вайджа в Авестё. Согда, как и в «Шахнaме», остается в стороне от Турана, хотя иногда и подчиняется ему. Хорезм же, как и в эпосе, находится на периферии этой территории, нет практически никаких оснований включать его в территорию Турана ни по данным Авесты, ни по традиционным эпическим сказаниям и легендам. Если следовать легендарным сведениям, приведенным ал-Беруни, то Хорезм изначально входил во владения иранских «царей», от эпохи Сиявуша и Кай-Хусрава (Кейхосрова).
Перечень стран «Гимна Митре» очень напоминает представления средневековья, так как он охватывает те области, которые объединились понятием «Хорасан» [Бартольд, 1971, с. 37 и ел., 260 и ел.]. Хорезм, находившийся и в Хорасане и в Мавераннахре, чаще всего относили к Хорасану.
Таким образом, Арианам-Вайджа в конкретном представлении авторов священных текстов предахеменидской поры и позднее должна была ассоциироваться с территорией скотоводческих племен северо-востока Средней Азии. Туры не занимали всей этой территории (см. ниже), но в какое-то время явно господствовали среди племен этого региона, поэтому понятия Арианам-Вайджа и Туран могли совпадать территориально, но не обязательно по содержанию.
Можно предположить, что в какой-то период на этой территории могли «господствовать» и иные племена кочевников. В ахеменидскую эпоху какое-то объединение племен здесь с центром в древней дельте Сырдарьи возглавляли дахи («саки, которые за Согдом» — см. [Вайнберг, Левина, 1993]), выделенные в особую сатрапию Ахеменидской державы. Позднее, после ухода дахов на юг, на территории северо-востока Среднеазиатско-Казахстанского региона становится известным «владение Кангюй», которое, очевидно, было своего рода наследником древней Канхи туранцев. Какие-то легендарные представления о туранской «династии» Афрасиаба сохранялись в районе средней Сырдарьи, несмотря на «смены» этносов, вплоть до средневековья, что нашло отражение в эпоху Сельджукидов и Караханидов, когда династии этих правителей искусственно возводились к Афра-сиабу [Вайнберг, 1973; Вайнберг, 1977]. Вероятно, наиболее древним (или крупным) на территории Арианам-Вайджа было объединение кочевников во главе с турами, что ?