Дипломная работа: Две Марии Александра Третьего

Той странной, холодной северной весной, цесаревич все больше ощущал свою земную неприкаянность. Кто он и зачем здесь, на земле? Да, он безусловно знал свое предначертание, понимал всю ответственность, выпавшую на его долю.. Но что значат все эти высокие понятия, строгие слова, перед страстными, внезапными порывами молодой души? Ему искренне хотелось любить, быть любимым, осознавать и ощущать свою близость дорогому и родному человеку . Юность проходила, мальчик становился мужчиною.

Его больше не удовлетворяла отроческая влюбленность, он мечтал о чем то большем, чем милые, теплые разговоры и встречи с симпатичной девушкой. Он жаждал большего.

М.Э. была рядом, образ ее согревал душу. 15 марта 1866 года Александр записал решительно: « Я ее не на шутку люблю, и если бы был свободным человеком, то непременно бы женился, и уверен, что она была бы совершенно согласна.. Как хорошо простым смертным: они принадлежат сами себе, они могут вести угодную себе жизнь, строить ее, исходя из личных пристрастий и желаний…!»

Для цесаревича внезапно настала весьма сложная пора. Чем ближе был срок отъезда в Копенгаген, тем неистовее бушевали в его душе страсти выбора, осознания и принятия твердого, окончательного решения. 23 марта 1866 года наследник записывает в дневнике следующее: « Теперь настанет совсем другое время, серьезное, я должен думать о женитьбе и, дай Бог, найти мне в жене моей друга и помощника в моей незавидной доле.*

*(Это и на самом деле - горькая доля – цесаревича, императора, помазанника Божия, руководителя Державы – просто уходит все дальше, в прошлое, сложная история страны нашей, и все меньше понятна нам значимость ее самой, давней, «царской» истории, и значимость судеб и свершений тех личностей, которые с нею были сплетены весьма тесно, неразрывно! – С. М.)

Прощаюсь с М.Э., которую любил, как никого еще не любил, и благодарен ей за все, что она мне сделала, и хорошего и дурного. Не знаю наверное, любила ли она меня или нет, но все – таки она со мною быдла милее, чем с кем – либо. Сколько разговоров между нами было, которые так и останутся между нами. Были неприятности и мне, за нашу любовь. Сколько раз я хотел отстать от этой любви, и иногда удавалось на несколько времени, но потом опять сойдемся и снова мы в тех же отношениях.. Но, слава богу, что удалось преодолеть себя и М.Э в радостном и счастливом прошлом, а вся душа моя устремлена в будущее.. Меж нами теперь все точь – в точь, как у Лермонтова:

В толпе друг друга мы узнали;

Сошлись и разойдемся вновь.

Была без радости любовь,

Разлука будет без печали.

(Договор.)»

Как часто они читали вдвоем эти строки! Им казалось, что это – именно о них: «Пускай толпа клеймит презреньем наш неразгаданный союз»

Казалось все свершалось и определялось, грустно, но - определялось. Даже сроки поездки в Данию с братом Владимиром: в конце мая. А потом, недели через три Цесаревича ждало большое путешествие по России. Как и положено наследнику престола. ..Но – человек предполагает, а Бог – располагает. В середине апреля случилась странная неприятность. Как - то вечером, тетя Мари* ( *сестра императора Александра Второго, великая княгиня Мария Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская – С.М.) сообщила, что в одной французской газете появилась скандальная статья, где говорилось о том, что наследник русской короны ведет весьма несерьезную жизнь, отказывается от брака с датскою принцессою, потому как увлечен княжной Мещерской. Тетя уверяла, что эта статья перепечатана во всех европейских газетах, в том числе - в Дании!

Александр был ошеломлен, обескуражен. Могла сложиться неприятная ситуация. Если обо всем этом узнают король Христиан и королева Луиза, ему тотчас дадут отрицательный ответ и отношения с Данией непоправимо испортятся, что совсем нежелательно. Впрочем, за себя он и не очень переживал: «За себя мне все равно, но бедная, бедная М.Э.! Вот до чего я ее довел – что об ней печатают в газетах! Вот он, мир то! Вот – люди!»

Отец и мать Цесаревича тоже немало были обеспокоены все разраставшимися сплетнями и слухами. Александр Второй напрямую спросил сына, какие у него отношения с княжною Мещерской. И получил прямой ответ – никаких, все выяснено и давно – в прошлом, все эти разговоры – досужие вымыслы. Он был честен, не лукавил. Просто не знал еще не понимал, что существуют некие порывы – сердечные, чувственные, душевные, которые бывает вдруг трудно остановить, которые захватывают и властно влекут тебя за собою, иногда и совсем против твоего желания, воли твоей! Так и с ним случилось! Закружило вдруг и понесло. Сам не сознавал, что делает, значимым для него вдруг стал только образ страстно любимой М.Э. и – ничего более не интересовало его в этом мире. Для нее он готов был пожертвовать абсолютно всем! Это был самый отчаянный, самый безумный момент в его жизни! После он скажет, что был «как помешанный!»

А тут еще и Мария «подлила масла в огонь», невинно сообщив цесаревичу на одном из балов в Зимнем, что ее руки недавно просил князь Витгенштейн, и она, право в растерянности, не знает, что ему ответить, да и стоит ли выходить замуж за князя – светского повесу и бретера? При этом Мария лукаво и чарующе улыбалась..

Цесаревич испытал настоящее потрясение: «чуть не упал, слыша это, плохо соображал, был в отчаянном сумасшествии» - но, к счастью, бал скоро кончился! Дневниковую запись, полную клякс и восклицательных знаков наследник в тот вечер закончил словами: «Прощайте, Дусенька!» Однако, прощаться было рано. Ничего у него не выходило. Избавиться от мыслей о Мещерской не удавалось. Отчая?