Дипломная работа: Источники международного частного права
Международные обычаи, которым следует Российская Федерация, определяют общность исходных начал международного публичного и международного частного права в российской доктрине и практике.
В нашей стране обычаи признаются в качестве источника международного частного права, это подтверждается тем, что постоянный арбитражный орган - МКАС - при разрешении споров учитывает торговые обычаи. В законе о международном коммерческой арбитраже 1993 г. предусмотрено, что третейский суд принимает решение с учетом того, что этот суд разрешает споры.
Принятые в международной торговой практике обычаи применяются арбитражным судом в тех случаях, когда это обусловлено в договоре, из которого возник спор, и тогда, когда к обычаям отсылает норма права, подлежащего применению к спорному правоотношению, а также если применение обычая основывается на положениях международного договора, действующего в отношениях между государствами, к которым принадлежат стороны в споре. В арбитражной практике допускается также применение торговых обычаев в случаях, когда в нормах права, подлежащего применению к спорному вопросу, не содержится необходимых указаний, а обращение к торговомуобычаю вытекает из характера условия, относящегося к спору. Вследствие расхождения в содержании торговых обычаев, применяемых в отдельных странах, в практике МКАС принимается во внимание опыт внешнеторговых отношений между соответствующими странами и практика применения сторонами обычно принятых в торговых отношениях условий, связанных с обычаем, необходимость в обращении к которым возникла при разбирательстве в споре.
Судебная практика . В российской правовой системе так же, как и в романо-германской системе, судебная практика не является формально-юридическим источником права: суды не наделены законодательной властью и их решения не создают норм права. В равной степени судебная практика не является источником международного частного права. Отрицание за судебными решениями качества формального источника права ни в коей мере не означает умаления их роли в развитии и совершенствовании законодательства, особенно в толковании права, восполнении пробелов в праве, в обеспечении единообразного применения права, в формировании предпосылок для создания новых норм права и внесения изменений в действующие и т. д.
Под арбитражной практикой в области международного частного права понимаются не практика государственных арбитражных судебных органов, а практика третейских судов, так называемого международного коммерческого арбитража.
Значение судебной и арбитражной практики еще более велико в международном частном праве, что связано с дополнительными трудностями применения коллизионных норм и с возможным применением иностранного права. При применении иностранного права, к которому отсылает национальная коллизионная норма, возникает сложная задача по установлению его содержания (суд иностранное право не знает и не обязан знать). Основы 1991 г. (ст. 157) возлагают на суд обязанность по установлению содержания иностранного права. При этом суд обязан руководствоваться не только текстами иностранных законов, но и "практикой применения", т. е. судебной практикой. Ссылка на "практику применения" не означает, что законодатель тем самым признал судебную практику в качестве источника иностранного права. Суд обязан применить иностранное право так, как оно применяется "у себя на родине" и судебная практика призвана оказать помощь суду в понимании норм иностранного права, в уяснении их содержания, в толковании с тем, чтобы не допустить искажения применяемых норм иностранного права. Судебная практика может рассматриваться в качестве источника международного частного права в странах англо-саксонской системы права, которое именуют прецедентным правом. Но в этом случае терминологически правильно говорить не о судебной практике, а о судебном прецеденте как источнике права - конкретном судебном решении, за которым признается государством сила закона.
В Российской Федерации судебные решение не рассматриваются как источник права, хотя постановления Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ обязательны для соответствующих судов. Вместе с тем все возрастает значение судебной практики в формировании норм права, что определяет усиливающийся интерес к ее изучению и обобщению.
На наш взгляд, развитие правовой мысли в направлении признания судебного прецедента источником международного частного права закономерно, ибо создание общеобязательных правил поведения - свойство, генетически присущее судебной власти.
Судебная власть как одна из ветвей государственной власти не может существовать без возможности правового воздействия на действительность. Властное воздействие на общественные отношения всегда имеет нормативное и ненормативное выражение. Применительно к проявлениям судебной власти их можно определить как судебный прецедент и судебное решение в отношении субъективных прав конкретного лица. В судебном решении получает урегулирование конкретная ситуация. В судебном прецеденте формулируется правило, общее дня решения множества подобных ситуаций.
Необходимость прецедентного регулирования общественных отношений основывается на многообразии общественной жизни и свободе человеческой инициативы.
Свободное человеческое поведение влечет настолько быстрое изменение общественных систем и структур, что адекватное законодательное регулирование этих изменений чаще всего невозможно.
Более того, оперативное урегулирование законом правовой лакуны зачастую опасно: отсутствие ясных знаний о появившемся явлении может привести к выработке дефектной законодательной нормы - слишком расплывчатой, неточной, неполной и т.д. Такая норма уже сама по себе вызовет необходимость появления прецедентов.
Кроме того, существование закона в языковой форме всегда несет в себе потенциал прецедента, ибо ни одна языковая составляющая не способна идеально совместить реальность (общественное отношение) и право. Разночтение, недосказанность, несостыкованностъ закона и действительности обязательно станут уделом раздумий судьи. Именно этот носитель государственной власти будет сводить такие проблемы к единому знаменателю. Зачастую знаменателем оказывается судебный прецедент.
Итак, причины появления прецедента зависят не от того, допускается ли этот источник законодателем, но от самой сущности судебной деятельности, олицетворяющей властную функцию государства и направленной на правовое воздействие на общественные отношения.
Исходя из вышесказанного, следует признать, что в российской правовой системе, как и в любой континентальной системе права, в той или иной форме прецедент как источник международного частного права существовал всегда. Более того, опосредованно он неизменно таковым и признавался, но при этом в научных работах метафора "источник права" к результатам судебной деятельности не применялась.
Так, применение закона или права по аналогии, допускаемое и советским, и российским законодательством, возможно, следует рассматривать как элемент прецедентного регулирования. Во всяком случае, западная доктрина рассматривает аналогию как разновидность прецедентного регулирования.
В практике российских судов имеются примеры регулирования сложнейших конфликтов на основе института аналогии, в том числе и по вопросам международного гражданского процесса.
Так, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации не предусмотрел нормы о том, что происходит в случае отправления запроса о предоставлении документов из другого государства по спору с участием иностранных лиц: рассмотрение дела приостанавливается или откладывается до получения запрошенных документов или отказа в их предоставлении? На практике суды использовали аналогично с другими ситуациями статью 120 АПК РФ об отложении рассмотрения дела. Впоследствии подход, заложенный в определениях об отложении конкретных дел, получил закрепление в общей записи в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.06.99 № 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса".[12]
К более сложной проблеме можно отнести вопрос о выработке прецедента в отношении раскрытия содержания общепризнанных принципов. Так, принцип гласности предполагает возможность публикации судебных решений по конкретным делам. Законодательно вопрос о публикации судебных решений в нашей стране, как и во многих других, не решен. Общая тенденция свидетельствует о том, что суды публикуют свои решения, но при этом порядок передачи актов на публикацию, официальный орган, осуществляющий публикацию, и многое другое определяются особым судебным актом (актами). Возможно, целесообразно появление по этому вопросу постановления Пленума высших судебных инстанций Российской Федерации.
Приведенные выше примеры судебных усмотрений общего характера практически указывают и на пределы, в рамках которых суд может устанавливать правила правового регулирования, не отраженные в законах.
Такие пределы очерчены принципами правовой системы.
Общие принципы права, заложенные в каждом из национальных законодательств, не позволят судье формулировать правила, которые будут диссонировать с основными установками правовой системы.
Отсюда следует, что судья также является лицом, олицетворяющим правовую политику свойственными ему способами.
Таким образом, судебная практика, в том числе и в Российской Федерации, идет по пути принятия положений нормативного характера в постановлениях органом правосудия. Естественно, что в каждом государстве судебный прецедент имеет свои особенности. В России источником международного частного права можно признавать постановления высших судебных инстанций. Решения районных общих судов, как правило, источником международного частного права не являются, поскольку касаются дел, имеющих частную значимость, и не носят общеобязательного характера. Кроме того, в этих судах по одной категории дел могут приниматься взаимоисключающие решения. Постановления же высших судебных инстанций именно потому приобретают качество источника международного частного права, что обеспечивают единообразное применение важнейших норм правовой системы (законов, международных договоров и т.д.). При этом нижестоящие суды выполняют важную роль в формировании прецедента: именно в их решениях высвечивается необходимость формирования прецедента. Как правило, постановление высшей инстанции может быть принято на основе решения одного или нескольких нижестоящих судов посредством анализа их практики. В связи с таким механизмом формирования судебной практики форма прецедентного регулирования в России носит ярко индивидуальный характер.
В отличие от иных судебных систем, творящих судебные усмотрения исключительно в решениях по конкретным делам, в Российской Федерации прецеденты чаще всего формулируются в достаточно взвешенных формулах постановлений Пленумов Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда Российской Федерации.
Такая форма судебного усмотрения представляется удачной, ибо она свободна от субъективных начал в судебной деятельности.
В решении по конкретному делу судья связан конкретными обстоятельствами и лицами, всегда руководствуется не только нормами права, но и нормами морали - милосердием, справедливостью, добросовестностью и др. Когда формируется прецедент, судья должен видеть обобщенное общественное отношение и найти правовые рычаги воздействия на общественные отношения. Решение такой задачи становится возможным при формировании норм постановлений пленумов, носящих общий характер.
Следует согласиться и с теми авторами, которые отмечают, что судебный прецедент не имеет приоритета н