Дипломная работа: Особенности лингвокогнитивного и прагматического уровней структуры языковой личности Д.И. Стахеева (на материале романа "Обновленный храм")
Повышенный интерес к языковой личности нельзя назвать абсолютно новым для русистики, так как внимание к языку отдельных писателей является её характерной чертой. В связи с этим достаточно назвать известные классические труды академика В.В. Виноградова о творчестве Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.А. Ахматовой и др. [Виноградов 2003]. Однако потребность в понятии и рабочем определении «языковой личности» появилась в 80-х гг. XX века. Приоритет в его разработке и использовании принадлежит русской лингвистике, хотя идея исследования существования и функционирования языка в связи с его носителем – человеком – всегда была присуща языкознанию.
Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с XIX века. Вильгельм фон Гумбольдт трактовал язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации [Гумбольдт 1985: 318]. К понятию «национальный дух народа» В.Гумбольдт относит следующее: психический склад народа, его образ мыслей, философию, науку, искусство и литературу. Он полагал, что «дух народа» и его язык настолько тесно связаны, что если существует одно, то другое можно вывести из него. В.Гумбольдт отмечал, что язык является «промежуточным миром», который находится между народом и окружающим его объективным миром. Он считал, что каждый язык описывает вокруг народа круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг. Человек, согласно взглядам В.Гумбольдта, оказывается в своем восприятии мира подчиненным языку, который ведет этого слепца по истории как поводырь. Практическая деятельность людей подчиняется языку как творцу существующего мира [Гумбольдт 1984: 86 – 87]. Ученый считал, что язык есть одновременно и знак, и отражение. Он полагал, что разговаривающие воспринимают один и тот же предмет с разных сторон и вкладывают различное, индивидуальное содержание в одно и то же слово. Он писал о том, что «никто не понимает слов совершенно в одном и том же смысле, и мелкие оттенки значений переливаются по всему пространству языка, как круги на воде при падении камня. Поэтому взаимное разумение между разговаривающими в то же время есть и недоразумение, и согласие в мыслях и чувствах – в то же время и разногласие» [там же: 44]. Главная мысль, которая прослеживается в исследовании В.Гумбольдта заключается в том, что язык определяет отношение человека к объективной действительности, преобразуя внешний мир в собственность духа.
Позднее, в 1899 г., И.А. Бодуэн де Куртенэ писал: «Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в «душе» человека, а основная жизнь языка заключается в ассоциации представлений в самых различных направлениях» [Бодуэн де Куртенэ 2004]. «Бодуэн де Куртенэ, подобно Потебне, устранил из своих исследований литературного языка методы исторического анализа и историзм как мировоззрение. Его интересовала языковая личность как вместилище социально-языковых форм и норм коллектива, как фокус освещения и смешения разных социально языковых категорий» [Виноградов 1980: 61]. Таким образом, можно говорить, что человек является носителем психологических механизмов, которые позволяют совершать какие-то речевые высказывания, что и послужило причиной появления психолингвистического подхода к языку и его носителю.
В сер. XIX века Ф.И. Буслаев в работе «О преподавании отечественного языка» (1867) писал о единстве родного языка и личности ученика, делал акцент на лингводидактический принцип понятия языковой личности: «Родной язык так сросся с личностью каждого, что учить оному – значит вместе с тем и развивать (личность) духовные способности учащегося... Основательное изучение родного языка раскрывает все нравственные силы учащегося» [Буслаев 1992: 26].
Уже в начале XX века А.А. Шахматов утверждал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума, язык села, города, области оказывается известной научной фикцией» [Русский язык 2003: 671].
Е.Д. Поливанов в сер. XX века разработал понятие «языкового паспорта» (портрета). Он пишет о том, что «... если мы позволим себе отвлечься на время от фактов русского языка как такового и будем исходить из всей совокупности конкретных коллективно-психологических факторов, характерных для языкового мышления рассматриваемых социальных групп, мы можем установить совершенно определенную языковую характеристику некоторых из этих групп, своего рода «языковой паспорт» [Поливанов 1968: 215]. Этот аспект имеет свое продолжение в проекции на языковую личность, например, в трудах К.Ф. Седова, где исследуется влияние психологического типа человека на его речь [Седов 1996].
Истоки термина «языковая личность» восходят к исследованиям В.В. Виноградова. Ученый в начале XX века ввел в научный оборот определение «образ автора», который и стал предшественником понятия «языковая личность». В «Опытах риторического анализа» (1930) В.В. Виноградов «анализирует языковую личность в неосложненном, чистом виде, подробно разбирает публичные выступления, речь видных русских адвокатов (В.Д. Спасовича, А.Ф. Кони). Сложный, многоуровневый, выходящий далеко за пределы одной языковой личности образ автора в этом случае сжимается, свертывается и в очень сильной степени сближается с конкретной языковой личностью» [Караулов 1987: 32].
Сам термин «языковая личность» впервые употребил В.В. Виноградов в 1930 году в книге «О языке художественной прозы». Исследователь писал, что «памятник – не только одно из произведений коллективного языкового творчества, но и отражение индивидуального отбора и творческого преображения языковых средств своего времени в целях эстетически действительного выражения замкнутого круга представлений и эмоций. И лингвист не может освободить себя от решения вопроса о способах использования преобразующею личностью того языкового сокровища, которым она может располагать» [Виноградов 1930: 91].
В последнее время современные лингвисты обращают внимание на слово в устной или письменной речи конкретного человека, которое оказывается не просто именем, обоснованием, но и личностным отражением, проявлением самого говорящего (пишущего) как в речи, так и в созданных им текстах. Этот факт представляется нам существенным, поскольку «говорящий (пишущий) активно «вычерпывает» из объекта определенные, интересные для него аспекты и стороны, характер такого выбора предопределяется параметрами личности» [Кочеткова 1999: 30]. Таким образом, через слово человек моделирует не просто некоторый объект, но определяет способ личного взаимодействия с этим объектом, воплощает своей речью четкую позицию по отношению к объекту. Рост внимания к данному взаимодействию приводит к детальной разработке проблемы языковой личности, поскольку именно в личности мы можем увидеть совокупность принципов, характеризующих фундаментальные свойства языка.
Для современной науки личность представляет особый интерес, то есть это конкретный человек со своим внутренним миром, своим отношением к себе подобным, к судьбе, окружающему миру вещей. Язык является орудием мышления, инструментом познания, а главное – средством общения. Поэтому изучение общих языковых процессов приводит к изучению проблемы коммуникации, а значит и к ее создателю – языковой личности. Сегодня существует большое количество попыток интерпретации феномена «языковая личность». Не случайно проблема языковой личности, проблема форм её существования и способов изучения оказалась одной из наиболее теоретически разрабатываемых в русском языкознании [Будагов 1976; Караулов 1987; Пушкин 1990; Богданов 1990].
Об этом также свидетельствуют и словарные статьи печатных и электронных энциклопедий, словарей, справочников, монографий, диссертаций и разного уровня трудов так или иначе касающихся вопросов обозначенной темы. В целом, все они сходятся в том, что языковая личность это «личность, выраженная в языке (текстах) и через язык, то есть личность выражается в основных своих чертах на базе языковых средств».
Описания дефиниций термина «языковая личность» многочисленны. Тщательная разработка понятия «языковая личность» отражена в работах Г.И. Богина. Им дано четкое определение понятия «языковая личность». Исследователь пишет, что «языковая личность» – это «человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи, т.к. человек, как носитель речи, обладает способностью к использованию языковой системы в целом».
Подробный анализ языковой личности дает Ю.Н. Караулов в книге «Русский язык и языковая личность» (1987). Он приводит психологическую трактовку личности, как «относительно стабильной организации мотивационных предрасположений, возникающих в процессе деятельности и взаимодействия между биологическими побуждениями и физическими окружениями, условиями» [Караулов 1987: 35]. При описании языковой личности необходимо учитывать связь личности не только с обществом, но, в первую очередь, – с языком. Языковая личность представляет собой «многокомпонентный, структурно упорядоченный набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения».
Содержание понятия языковая личность, по мнению ученого, тесно связано с этно-культурными и национальными чертами индивидуальности. Понятие «языковая личность» включает в себя не только языковую компетенцию и определенный уровень знаний, но и интеллектуальную способность порождать новые знания на основе накопленных с целью объяснения всей совокупности, как своих действий, так и действий других языковых личностей [там же: 46].
В рамках теории языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым, под языковой личностью понимается «вид полноценного представления личности, вмещающий в себя и психические, и социальные, и этические, и другие компоненты, но представленные через её язык, её дискурс» [там же].
Языковая личность может трактоваться и как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурной сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определенной целевой направленностью» [там же: 33].
Некоторые аспекты проблем речевой деятельности, связанные с языковой личностью, рассматриваются также в работах М.М. Бахтина, Г.И. Богина, И.Н. Горелова, Е.И. Горошко, Г.В. Колшанского, В.А. Масловой, К.Х. Седых, И.В. Сентенберга, К.Н. Хитрика. Такой обширный список исследователей является свидетельством актуальности и перспективности разрабатываемой темы.
Важно также подчеркнуть тот факт (он был ранее нами отмечен), что само понятие «языковая личность» до сих пор не является точно определенным, это, на наш взгляд, связано со сложностью и многоуровневостью самой проблемы. В настоящее время термин «языковая личность» имеет несколько значений:
1. носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа созданных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире [Винокур 1989; Богин 1984; Зимняя 1976];
2. комплексный способ описания языковой способности индивида, соединяющий системное представление языка с функциональным анализом текста [Дридзе 1976];
3. совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью [Караулов 1987].
Таким образом, неоднозначность термина определяется различными подходами к языковой личности как к объекту исследования. В первом случае изучаются созданные языковой личностью тексты и на их основе реконструируются индивидуальные представления личности о мире. Второй подход акцентирует внимание на языковой способности индивида, которая выявляется на основе сопоставления системного представления о языке с функциональным анализом текста. В третьем – отмечается тенденция к обобщению представленных подходов. Однако в результате обобщения происходит расширение понятийного и объектного поля исследования языковой личности, что в свою очередь предполагает дальнейшую разработку и детализацию данной проблемы.
Необходимо отметить, что современной русистикой разрабатываются основные критерии, являющиеся основой классификации различных типов языковой личности.
1. Языковая личность и тип речевой культуры. Данное соотношение является результатом разделения носителей языка по типам внутринациональных языковых речевых культур. Применительно к русской культуре ученые выделяют типы речевого поведения, ориентированные на использование литературного языка (элитарный, среднелитературный, литературно-разговорный).
2. Языковая личность и речевые жанры. Изучение жанрового наполнения сознания человека дает критерии для создания типологии языковых личностей. Главным основанием такой классификации может стать владение/невладение носителем языка нормами жанрового поведения. Вариативность речевого поведения языковой личности внутри жанрового сценария предопределяется стратегиями и тактиками.
3. Статусно-ролевая дифференциация дискурсного поведения. С понятием речевого жанра тесно связаны такие категории, как роль и статус. Социальная роль – это нормативный, одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого человека, занимающего определенное положение в обществе. В данном случае изучается модель поведения индивида, которая сверяется с тем, насколько языковое поведение личности соответствует занимаемому статусу.
4. Лингвокреативность как черта языковой личности. К характеристикам человека говорящего следует отнести лингвокреативность, то есть способность языковой личности к речетворчеству, которая находит выражение в языковой игре [Норман 2006].
5. Языковая личность по доминирующей установке воздействия на собеседника. К.Ф. Седов предлагает типологию языковой личности, основываясь на ее речевом поведении в конфликтных ситуациях.
Таким образом, исследования в области специального языка непосредственно связаны с понятием «языковая личность» в различных аспектах.