Дипломная работа: Социально-экономическое состояние Тувы в начале XX века
Теоретическую основу исследования составили труды в области истории Тувы, имеющие отношение к теме исследования. В частности использовались работы известных ученых-историков: Р.М. Кабо, В.И. Дулова, Н.А. Сердобова и др.
Новизна исследования . Данная тема рассмотрена
Теоретическая и практическая значимость результатов работы заключается в том, что выводы и предложения, содержащиеся в данной работе, могут быть использованы при практической деятельности учителей истории Тувы, а также могут быть полезны студентам исторического факультета.
Структура и объем диплома определены исходя из логики исследования, его объекта, предмета, целей и задач. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка.
Глава I. Тува в начале ХХ века
Давно замечено, что география и местоположение территории имеют немаловажное значение для исторических судеб государств и народов. [15, С. 7]
1.1 Геополитическое положение и международно-правовой статус
Тува в начале ХХ века была «перекрестком» географических ландшафтов (стыком таежных и центрально-азиатских пустынно-степных природных комплексов и климатических зон, ареалом уникального разнообразия фауны и флоры), цивилизаций (евразийской, кочевой, китайской), формаций (феодально-патриархальных отношений, китайского позднего феодализма, перешедшего в результате Синьхайской революции в стадию раннего капитализма, и российского зрелого капитализма), этносов и племен (здесь проходила разделительная черта между монгольским и тюркским «мирами»). В силу уникального геополитического положения края в его развитии прослеживаются процессы многостороннего переплетения межцивилизационных, межформационных, межукладных и межклассовых отношений, а также синтезированные в их ходе переходные категории. Вместе с тем тувинцы, несмотря на сильное влияние внешней среды, были и остаются самобытным жизнестойким этносом со своеобразным менталитетом и богатой духовной и материальной культурой.
Занимая самый центр азиатской суши, Тува отстоит от мирового океана на 2,5-3 тыс. км. Замкнутость ее в плотном кольце горных хребтов ограждала тувинцев от чрезмерного и нежелательного влияния извне, не приводя, однако, к этнической изоляции. По природно-климатическим (естественно-историческим) характеристикам подавляющая часть территории Тувы относится к Южной Сибири: от Монголии ее отделяет один из величайших мировых водоразделов, проходящий по горным хребтам Сенгилен, Танну-Ола и Цаган-Шибэту. [5, С. 16]. Наиболее тяготеющими к Монголии и подверженными ее политическому, религиозному и культурному влиянию (вплоть до языковой и этнической ассимиляции) были тувинские племена, кочевавшие к югу от хребта Танну-Ола и жившие с монголами в одинаковых природно-климатических условиях. Большая открытость по направлению к Югу и природно-этническая принадлежность к Северу во многом определяли специфику истории Тувы.
Значительная удаленность Тувы от портов, являвшихся «центрами силы» западно-европейских стран, обезопасила ее от вмешательства с их стороны. И напротив, наличие сухопутных границ с Россией и Внешней Монголией (в составе Китая) во многом обусловило то, что она стала объектом борьбы между Россией, Монголией и Китаем. В этой борьбе шансы России, по оценке английского путешественника и разведчика Д. Каррутерса, изначально выглядели наиболее предпочтительными. Он писал: «К русскому покровительству туземцы относятся здесь весьма доброжелательно… Странно будет, если в один прекрасный день все эти земли не подпадут окончательно под протекторат Российской империи». [17, С. 176].
Факты свидетельствуют, что для Китая Тува служила прежде всего буферной зоной между ним и Россией, частью плацдарма для предполагаемого военного наступления на Южную Сибирь и Казахстан, а также поставщиком пушнины. Цинские власти были заинтересованы в экономической и культурной изоляции Тувы, но из-за ее отдаленности и активного развития русско-тувинских связей поддерживать такой режим не могли. Кроме того, цивилизационно и этнически Тува, как и Монголия, не стала для Китая «своей». Феодально-чиновничья иерархия с ее чинами и знаками отличия, ведение управленческих и судебных дел по китайским законам, устойчивый потребительский спрос местного рынка на китайские товары, особенно ткани, предметы роскоши, чай и табак, использование в строительстве буддийских храмов (хурэ) элементов китайской храмовой архитектуры – вот и все, что связывало Туву с Цинской имерией. Ни конфуцианская философия, являющаяся стержнем китайской цивилизации, ни китайская культура глубокого влияния на тувинцев не оказали.
1.2 Социальная структура Тувы в начале ХХ века
До момента установления российского протектората социальная структура тувинского общества отражала сложное переплетение патриархально-феодальных и капиталистических отношений.
Господствующими отношениями являлись феодальные, именно они определяли социальную структуру тувинского общества, представленную двумя основными классами – феодалов и зависимых аратов. Феодалы (нойоны, чиновники и ламы) владели лучшими пастбищами и охотничьими угодьями, посевами. В их собственности, составлявшей менее 8% всех хозяйств страны, находились 40% домашних животных, в том числе треть поголовья крупного рогатого скота, половина конепоголовья и 60% овец и коз. [1, С. 30]. Араты делились на относительно самостоятельных, постоянно зависимых и обнищавших.
В конце ХIХ века все хошуны Тувы составили особый корпус во главе с амбын-нойоном, у которого имелось знамя – как символ отдельной военно-административной единицы. Также амбын-нойон имел должностную печать – символ его власти над находящимися под его управлением хошунами. [16, С. 64].
Н.А. Сердобов, в своей монографии «История формирования тувинской нации» о амбын-нойоне пишет следующее: «Даже в начале ХХ века, когда влияние амбын-нойона уже значительно ослабло, нойон Даа хошуна Буян-Бадорху именует его в своих письмах «властелином над всеми мээрен чангы, всеобщинным старшиной». [39, С. 212].
Хуралы (сборища) феодалов-чиновников всех хошунов собирал и возглавлял также амбын-нойон, что подчеркивает его верховное положение.
В 1911-1912 гг., когда монгольским и тувинскими народами было свергнуто маньчжуро-китайское иго, амбын-нойон считался правителем всей Тувы и с ним прежде всего имели сношения органы Российского правительства. Нельзя переоценивать значение амбын-нойонства, вместе с тем нельзя и не рассматривать его как институт, хотя слабой и урезанной, но все же централизованной политической власти, распространившейся в основном на родственное население, ведущее схожее по типу хозяйство и имеющее единые в своих главных чертах культуру и быт.
После амбын-нойона, верхушку правящей элиты Тувы составляли кожуунные нойоны (князья), или ухерида. Они распоряжались земельными угодьями, лесами, освобождались от налогов и повинностей, не подлежали суду местных судебных органов. Такими же привилегиями пользовались кожуунные и сумонные чиновники, занимавшие должности различных степеней. Многие из них, как и князья, сохранили китайские феодальные звания, чины и знаки отличия. [22, С. 111].
Хозяйство нойона, бая, делилось на две части: собственная, меньшая часть этого хозяйства всегда находилась при самом бае, а наибольшая часть его оставалась в хозяйстве зависимого непосредственного производителя: часть скота на выпасе у аратов, пашня у тараачинов и т.п. Нойон редко, но строго контролировал эту часть своего хозяйства.
Это подтверждает Ермолаев: «богатые хозяйства его сдают пастухам, а сами с небольшим количеством нужных лошадей и быков и всеми овечками уходят в горы, где теплее». [9, С. 193]
Юрта богача, как правило, всегда белая, а юрты зависимых от него людей – черные (кара оглер), иногда это даже не юрты, а шалаши (чадыр). С ростом богатства феодала и его политического веса количество юрт у него увеличивалось.
К правящей элите относилось также и ламаистское духовенство в лице высших чинов церковной иерархии. Высшие ламы по своему социальному происхождению являлись выходцами из обеспеченных феодальных семей. Как и феодалы, ламы были освобождены от налогов, повинностей и службы в армии. Монастырские хозяйства имели лучшие пастбищные земли для своих стад и содержались за счет «добровольных» пожертвований, подарков и подношений. Представители власти и буддийские монастыри являлись самыми крупными собственниками в Туве. Одним из источников их богатства были монастырские хозяйства, обслуживавшиеся трудом рядовых аратов. В монастырских хозяйствах (чыза) находились тысячи голов скота. Например, Верхне-Чаданский монастырь (хурэ) имел четыре крупных хозяйства. В одном из них содержались более 300 лошадей, 60 коров и свыше 700 голов мелкого скота. Хозяйство этого хурэ обслуживали более 60 семей аратов. Хурэ вело торговлю, покупая у китайских купцов чай, ткани, табак и с выгодой перепродавая их тувинскому населению. У аратов же монастырь скупал по низким ценам пушнину и скот, которые затем вывозились для продажи по более высоким ценам в Монголию. За счет монастырских хозяйств и доходов от торговли обогащались верхушка ламаистского духовенства. Рядовые же ламы жили главным образом за счет различных приношений от верхушки.
Внутри аратства формировались группы карабаев (богачей), средних слоев и батраков.
Подавляющее большинство населения Тувы составляли политически и экономически зависимые араты (крестьяне). А.В. Потанина так охарактеризовала социальное и имущественное расслоение среди тувинцев: «Между ними замечается резкая имущественная разница: есть богачи и в то же время многие буквально ничего не имеют, живут в бревенчатых шалашах-алянчиках, покрытых древесной корой, и питаются лишь тем, что добудут на охоте или в лесу: кореньями, орехами, лиственничной корой. Многие проживают всю жизнь, не обзаведясь семьей. Нам случалось заглядывать в алянчики таких звероловов. Часто трудно решить, - жилой он или оставленный: иногда вся домашняя утварь состоит из сшитых из бересты корытец, употребляемых при еде, да железного котелка, который владельцем иногда носится с собой, чтобы служить ему во время охоты. Князья же живут богато; их окружает многочисленная челядь, и в их сундуках скопляются дорогие уборы и безделушки из нефрита, сердолика, ляпис-лазури и других ценимых ими камней в несколько сот рублей. Их любимое времяпровождение – игра в шахматы, причем проигрывают иногда целые табуны лошадей». [34, С. 70]
Самой бедной и бесправной прослойкой тувинского населения были люди, батрачившие на баев. В их обязанности входило выполнение различных домашних работ – установка юрты, ее уборка, ношение воды, заготовка дров, приготовление еды, чистка загонов для скота и т.д.
Араты, полностью лишенные средств производства, составляли слой батрачества. Они нанимались к баям и зажиточным середнякам в работники по уходу за скотом, женщины доили коров, готовили пищу и т.д. Наемный труд, как известно, является одним из показателей капиталистического развития. Если в конце ХIХ века встречались отдельные случаи работы по найму, то в начале ХХ века они участились.
Кроме тувинского населения, в начале ХХ века жили в Урянхайском крае и русские.
Развитие в Туве золотопромышленности, сельскохозяйственных и торговых предприятий, научных исследований и особенно переселение крестьян способствовало установлению широких связей Тувы с Россией.
Первые связи между русскими и тувинцами установилась на пороге XVI – XVII веков. Вплоть до середины XVIII века они носили неустойчивый характер. С установлением в 1757г. русско-китайской границы по Саянам зародилась торговля тувинцев с казаками из русских пограничных поселков. Но велась она редко и в небольших размерах.
Вступление России после 1861 г. в эпоху капитализма вызвало ускоренное развитие ее окраин. Это, в частности, проявилось в массовом заселении и хозяйственном освоении русскими крестьянами граничащего с Тувой Усинского края. С этого времени русско-тувинские отношения вступили в новый этап. Они приняли постоянный характер и начали развиваться вширь и вглубь. Усинский край в силу его географического и социально-экономического положения стал опорным пунктом русской колонизации в Туве.
Еще в конце 30-х гг. ХIХ в. русская золотопромышленность пустила корни в Туве. В начале ХХ века на приисках Усинского края и Тувы насчитывалось до 500 рабочих.