Дипломная работа: Специфика взаимоотношений с матерью как условие агрессивности в подростковом возрасте
А. Адлер подчеркивал важность в жизни человека агрессии и борьбы за власть[2] . Однако агрессию он понимал не как стремление к уничтожению противника, но скорее как сильную инициативу в преодолении препятствий. Позже А. Адлер рассматривал агрессию и волю к власти скорее как мотив, лежащий в основе стремления к превосходству и самосовершенствованию, т.е. побуждения улучшать себя, развивать свои способности и свою потенциальность[3] .
Большое внимание проблеме агрессии уделил в своих работах Э. Фромм[4] . Признавая биологические корни агрессивного поведения человека, Э. Фромм все же считал, что объяснение жестокости и деструктивности человека следует искать не в унаследованном от животного разрушительном инстинкте, а в тех факторах, которые отличают человека от его животных предков. Самые угрожающие формы человеческой агрессивности далеко выходят за рамки проблем самосохранения и саморазрушения. Они коренятся в собственно человеческой форме жизни, в «человеческой ситуации», в которой каждый из нас оказывается постольку, поскольку выходит за пределы животного мира.
В своей работе «Анатомия человеческой деструктивности» Э. Фромм[5] представил обобщенный анализ всевозможных исследований человеческой агрессивности. Все разрушительное в человеке им переосмыслено филогенетически и онтогенетически как основополагающая проблема зла на уровне индивида и общества. Исходным тезисом Э. Фромма является положение о неразделимости человеческого существования и человеческой свободы с самого начала и их отличии от таковых у животных. Но эта свобода приводит к тому, что человек осознает себя в разрыве с природой и другими людьми. Он чувствует себя одиноким, озабоченным, безнадежным, бессильным и ничтожным. Агрессия как раз и служит способом преодоления этих чувств. Агрессия лежит в основе механизмов «бегства от свободы», особенно таких, как разрушительность и авторитаризм.
Концепция ортодоксальных фрейдистов очень сходна со взглядами этологов.
Они также считают, что агрессия имеет внутренний источник, а для того чтобы не произошло неконтролируемого насилия, нужно, чтобы агрессивная энергия постоянно разряжалась (наблюдением за жестокими действиями, разрушением неодушёвленных предметов, участием в спортивных состязаниях, достижением позиций доминирования, власти и пр.)
Одна из наиболее известных трактовок агрессии как инстинктивного побуждения представлена в работах З. Фрейда[6] . В своих ранних работах основоположник психоанализа утверждал, что все человеческое поведение проистекает, прямо или косвенно, из Эроса, инстинкта жизни, чья энергия (либидо) направлена на упрочение, сохранение и воспроизведение жизни. В этом общем контексте агрессия рассматривалась просто как реакция на блокирование или разрушение либидозных импульсов. Агрессия как таковая не трактовалась ни как неотъемлемая, ни как постоянная и неизбежная часть жизни.
Пережив опыт насилия первой мировой войны, З. Фрейд постепенно пришёл к мрачному убеждению в отношении сущности и источника агрессии. Он предположил существования второго основного инстинкта (первый инстинкт - эрос - инстинкт жизни), танатоса - влечение к смерти, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Он утверждал, что всё человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия этого инстинкта с эросом и что между ними существует постоянное напряжение. Ввиду того, что существует острый конфликт между сохранением жизни (то есть эросом) и её разрушением (танатосом), другие механизмы (например, смещение) служат цели направлять энергию танатоса вовне, в направлении от «Я». Таким образом, танатос косвенно способствует тому, что агрессия выводится наружу и направляется на других[7] .
Взгляды З. Фрейда на истоки и природу агрессии крайне пессимистичны. Это поведение не только врождённое, берущее начало из «встроенного» в человеке инстинкта смерти, но также и неизбежное, поскольку, если энергия танатоса не будет обращена вовне, это вскоре приведёт к разрушению самого индивидуума. Единственный проблеск надежды связан с тем, что внешнее проявление эмоций, сопровождающих агрессию, может вызвать разрядку разрушительной энергии и, таким образом, уменьшить вероятность появления более опасных действий. Этот аспект теории Фрейда (положение о катарсисе) часто интерпретировался следующим образом: совершение экспрессивных действий, не сопровождающихся разрушением, может быть эффективным средством предотвращения более опасных поступков.
Развитие взглядов З. Фрейда привело к созданию фрустрационных концепций агрессии. Существует теория, согласно которой агрессия всегда есть результат действия фрустраторов, т. е. непреодолимых барьеров, стоящих на пути к достижению цели, вызывающих состояние растерянности, или фрустрации. Интерес к изучению фрустрации и её связи с агрессией был вызван опубликованной в 1939 г. фрустрационно - агрессивной гипотезой. Эта гипотеза, разработанная группой психологов Йельского университета (США) во главе с Д. Доллардом, опирающаяся на работы З. Фрейда и К. Левина, утверждала, что агрессия всегда следует за фрустрацией, а “ случаи агрессивного поведения всегда предполагают существование фрустрации”, т.е. если организм подвергается воздействию фрустрации, то он всегда на это реагирует агрессией, и что не существует такой агрессии, которая возникает не на почве фрустрации.
Эту теорию обусловленности агрессии фрустрацией поддерживают Л. Берковиц и Мак-Нейл. Так, Л. Берковиц вводит новую дополнительную переменную, характеризующую возможные переживания, возникающие в результате фрустрации, - гнев - эмоциональное возбуждение в ответ на фрустрацию. Он отмечает, что агрессия не всегда бывает доминирующей реакцией на фрустрацию и при определённых условиях может быть подавлена. Кроме того, Л. Берковиц большое внимание уделяет катарсическому аффекту агрессии[8] .
В концепцию фрустрации - агрессии Л. Берковиц ввёл три существенные поправки: а) фрустрация не обязательно реализуется в агрессивных действиях, но она стимулирует готовность к ним; б) даже при готовности агрессия не возникает без надлежащих условий; в) выход из фрустрирующей ситуации с помощью агрессивных действий воспитывает у индивидуума привычку к подобным действиям.
Наибольшее внимание сторонников фрустрационно-агрессивной гипотезы привлекает исследование условий, при которых ситуация фрустрации ведёт к возникновению агрессивных действий. К важным выявленным или переменным, влияющим как на возникновение, так и на торможение агрессии, можно отнести сходство - несходство агрессоров и жертвы, оправданность - неоправданность агрессии, а также собственно агрессивность как личную характеристику испытуемых.
В конце тридцатых годов возникла концепция фрустрации С. Розенцвейга, обратившегося к анализу фрустрационных ситуаций, классификации и типизации реакций на фрустрацию. Многие исследователи стали рассматривать агрессию лишь как один из возможных выходов из фрустрирующей ситуации.
Более того, некоторые учёные пришли к выводу, что при фрустрации личность реагирует целым комплексом защитных реакций, одна из которых играет ведущую и структурирующую роль.
В отличие от психоаналитиков и этологов сторонники поведенческого подхода (бихевиористы) опираются преимущественно на данные контролируемых лабораторных экспериментов.
Наиболее известным представителем поведенческого подхода к агрессии является А. Басс.
Он определяет фрустрацию как блокирование процесса инструментального поведения и вводит понятие атаки - акта, поставляющего организму враждебные стимулы. При этом атака вызывает сильную агрессивную реакцию, а фрустрация – слабую.
А. Басс указал на ряд факторов, от которых зависит сила агрессивных привычек.
Во-первых, это частота и интенсивность случаев, в которых индивид был атакован, фрустрирован, раздражён. Индивиды, которые получали много гневных стимулов, будут более вероятно реагировать агрессивно, чем те, которые получали меньше таких стимулов.
Во-вторых, частое достижение успеха путём агрессии, которое, по мнению А. Басса, приводит к сильным атакующим привычкам. Успех может быть внутренним (резкое ослабление гнева) и внешним (устранения препятствия или достижение вознаграждения). Выработавшаяся тенденция к атаке может делать невозможным для индивида различение ситуаций, провоцирующих и непровоцирующих агрессию.
В-третьих, это культурные и субкультурные нормы, усваиваемые человеком, которые могут облегчить развитие у него агрессивности. Однако этот фактор частично перекрывается вторым фактором.
Рассматривая агрессию, А. Басс особо останавливается на роли темперамента. Определяя темперамент как «характеристики поведения, которые появляются в начале жизни и остаются относительно неизменными», А. Басс к переменным темперамента, влияющим на развитие агрессивности, относит импульсивность, интенсивность реакций, уровень активности и независимость.
Если роль первых трёх переменных относительно ясна, то четвёртая требует некоторого пояснения. По А. Бассу независимость имеет отношение к стремлению, к самоуважению и защите от группового давления. Для таких индивидов существует больше раздражителей в их ежедневных взаимодействиях. Важным компонентом независимости является тенденция к непослушанию.
А. Басс считает, что нужно учитывать различия между отдельными видами агрессии. Для классификации агрессивного поведения он предложил три дихотомии:
физическое - вербальное,
активное - пассивное,
направленное - ненаправленное.
Прямой целью физической агрессии может быть причинение боли или повреждения другому человеку. Оценка интенсивности агрессии дается на основании того, насколько вероятно, что агрессия повлечет за собой ранение и насколько тяжелым оно может быть.
Вербальные агрессии тоже выступают как болезненные и оскорбительные, иногда «словом можно убить». Вербальной агрессией можно считать следующие высказывания: