Дипломная работа: Жанр сонета (от европейских истоков к русскому Серебряному веку)

Петрарка придерживается хронологии жизненного романа, сравнивая себя с Гомером, Вергилием и называя себя историком Лауры.

Когда б Гомер великий и Вергилий

Узрели ту, что ярче всех светил,

Ее воспели б, не жалея сил,

В единый стиль, свои сливая стили.

Пер. А. Ревича

Время не побеждает любовь, а лишь подчеркивает ее реальность и необычность. Любовь в «Канцоньере» изображается не только как радость, но и как боль, потому что она реальна. Она печальна, потому что она – любовь отвергнутая. Петрарка преклоняется Лауре, что сразу же меняет форму его любви по сравнению с вассальным служением прекрасной даме, каким оно было у трубадуров. Возрастает недостижимость, мучительная для поэта, не владеющего теперь куртуазным искусством наслаждаться любовью издалека. Но в то же время он постоянно ощущает себя в присутствии божества, и это дарует ему неизъяснимое блаженство.

При этом ни Лаура, ни любовь не знают развития: время движется помимо них. Нет ни событий, ни фабулы. И через двадцать лет после знакомства Лаура так же прекрасна:

Меж стройных жен, сияющих красою,

Она царит – одна во всей вселенной,

И пред ее улыбкой несравненной

Бледнеют все, как звезды пред зарею.

Пер. Ю. Верховского

Даже умершая Лаура не менее прекрасна и любима не менее искренно.

Для поэта любовь – неизменная данность его существования, а то, что изменчиво, касается не любви, а собственной неустойчивой натуры, вечно колеблющейся между надеждой и отчаянием:

И мира нет – и нет нигде врагов;

Страшусь – надеюсь, стыну – и пылаю;

В пыли влачусь – и в небесах витаю;

Всем в мире чужд – и всех обнять готов.

Пер. Ю. Верховского

Не во власти поэта что-нибудь изменить. Изменение наступит со смертью Лауры. Смерть как бы смягчает образ Лауры, которая перестала быть недоступным живым существом и превратилась в небесную утешительницу.

Реальность образу Лауры придают не довольно традиционные детали ее образа («золотые кудри», «прекрасных глаз лучи», «цветущие ланиты»). Лаура получает жизнь как реальное человеческое воспоминание, вне которого она не существует и которое поэт не может не оплакивать Она не аллегория Истины или Веры, а реальная женщина, пусть и идеализированная. Петрарка делает красоту атрибутом человека, создавая образ Мадонны, словно сошедшей с полотен да Винчи, Боттичелли («литые нити пряжи золотой», «продолговато-нежные персты», «блаженство из очей лучистых», «невинностью и прелестью смиренной/ Пленителен красы унылой вид»). В образе Лауры для Петрарки сливаются вся красота, все совершенство мира, она становится символом женственности и символом славы, о которой поэт мечтает, и высочайшим выражением поэзии, которой он служит.

И вместе с тем это и образ реальной женщины – со своими привычками, характером, переменами настроений:

Здесь чуткою была, здесь ледяною,

Тут мягкой, тут надменною она;

То строгости, то благости полна,

То кроткая, то грозная со мною.

Здесь пела, здесь сидела, здесь прошла…

Пер. Е. Солоновича