Доклад: Пушкин на Украине

Вот с Михаилом Орловым и подружился Пушкин. Он говорил об этом генерале: “Это чистой воды человек, как бывают бриллианты чистой воды”. Братья Давыдовы приехали в Кишинев звать Орлова в Каменку на именины Екатерины Николаевны, родоначальницы сначала Раевских, а позже Давыдовых. Орлов дал согласие и пригласил Пушкина. Добрейший Иван Никитич сказал: “с генералом Раевским я тебя отпустил из Екатеринослава и к генералу Раевскому опять отпускаю. Только тогда ты был болен, а теперь остерегайся – не захворай. В Каменке климат опасный”.

И вот новое путешествие. Снова ложилась земля под колеса, мимо пробегали деревья, кружились поля. Пушкин увидел, как катит свои воды Тясмин, то скрываясь в высоких вербах, то снова блестя на просторе. Пушкин знает, что в Каменке будет милое семейство Раевских, прекрасные дочери генерала, которые очень нравятся, каждая по-своему, поэту. Пушкин, загодя, ревнует Екатерину к 26-летнему генералу Михаилу Орлову, который едет свататься. Из семьи Раевских выпархивала самая красивая птичка. Пушкину было грустно.

За этими размышлениями Пушкин и не заметил, как подъехали к дому Давыдовых.

Богатство старухи Давыдовой было столь велико, что однажды, забавляясь, второй ее муж Лев Денисович Давыдов из одних начальных букв принадлежавших ей имений составил фразу: “Лев любит Екатерину” теперь ее внучку Катеньку приехал сватать молодой генерал Михаил Орлов.

У Давыдовых Пушкина и Орлова встретили радушно. гостей было более ста человек. Двенадцать священников служили молебен. Екатерина Николаевна, любимая племянница блистательного князя Потемкина, выступала с той пышностью, которая подобала ей. Она умела поддерживать славу своей державной тезки, матушки Екатерины II.

Под впечатлением богатства в феодальной усадьбе Пушкин, пародируя 10-ую заповедь, не находя в себе зависти к этим земным благам, написал впоследствии:

Обидеть друга не желаю,

И не хочу его села,

Не нужно мне его вола,

На все спокойно я взираю…

На именинах Давыдовой пахнуло тем веком, что отошел, как ей самой казалось, в недалекое прошлое.

А тут, за столами, сидят молодые офицеры. люди иного века, и говорят об освобождении крестьян от крепостной зависимости, о государственном устройстве. Пушкин внимательно прислушивался к их разговорам. Его до глубины души тронул поступок Якушкина, который дал вольную своим крепостным музыкантам, талантливым людям.

Граф Каменский, желая купить их, давал за каждого по две тысячи рублей, но Иван Дмитриевич ответил: “Я людьми не торгую”. Тут же при нем, выдал им вольную.

Но зачем в Каменке столько офицеров? Пушкину ясно, что собрались они не только затем, чтобы поздравить Давыдову с семидесятилетием. Не знает Пушкин, что в декабре 1825 года эти молодые офицеры выйдут на Сенатскую площадь. Но это еще впереди, а сейчас Пушкин – горячий, восторженный, мечтает войти в тайное общество. Какое же было разочарование поэта, какая обида, когда он понял, что друзья скрывают от него сам факт существования тайного общества.

Действительно, Пушкин многого не знал. Не только свататься ехал в Каменку Михаил Орлов. Он недавно был в Тульчине, у П.И. Пестеля, вступил в тайное общество. Он не знал, что через Якушина Орлов получил приглашение на съезд в Москву.

Нам известно, что будущие декабристы так поступили, желая сберечь поэта для России. Но то, что пережил тогда Пушкин, трудно представить. Якушкин вспоминал: “Пушкиин, увидев, что из этого вышла только шутка, встал, раскрасневшись, и сказал со слезами на глазах: “Я никогда не был так несчастлив, как теперь. Я уже жизнь цель мою облагороженную и высокую цель перед собой, и все это была только шутка…”

Но дружба с молодыми поэтами способствовала духовному росту поэта, оказывала влияние на широту его идейных и политических интересов. Друзья понимали, что Пушкин охотно бы вступил в тайное общество. Свои убеждения он высказывал искренно и горячо, резко, прямо и совершенно открыто. Это как раз и было опасно. Он был в Кишиневе на положении полуссыльного и поднадзорного. Следовательно, поэт был на виду у полицейских агентов.

Но время – великий лекарь. Разъехались гости от Давыдовых. У Пушкина времени было много, и он его даром не терял.

Часами рылся поэт в великолепной библиотеке Давыдовых, в которой было много книг по истории, лежали кипами различные документы, четыре тома Татищева, великий свод летописей.

В них поминается и о Тясмине. Пушкин нашел не известные ему до того подробности о плене князя Игоря у половцев и о его бегстве из плена. Он думает о написании “Разбойников”. Еще живя в Екатеринославе, поэт видел, как два брата–колодника бросились в Днепр и поплыли. Они бежали из местного острога и спаслись, добравшись до островка. У него еще тогда родилась мысль написать об этом. Теперь он эту мысль начал осуществлять. Работает поэт и над “кавказским пленником”.

В него он думает ввести стихи, связанные с Марией Раевской. Здесь, в Каменке, когда Раевские приехали сюда из Киева, Пушкин прочитал Марии такие стихи:

Редеет облаков летучая гряда.

Звезда печальная, вечерняя звезда!

Там некогда в горах сердечной думы полный

Над морем я влачил задумчивую лень,

Когда на хижины всходила ночи тень –

И дева юная во мгле тебя искала

И именем своим подругам называла.

“Нельзя это печатать, последние строчки”, – глуховато сказала Мария.