МОСКОВСКИЙ НОВЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

РЕФЕРАТ ПО ПОЛИТОЛОГИИ

НА ТЕМУ: “Современная политическая элита (Зюганов Г.А.)”

Студентки 1-го курса

Кочетковой Оксаны Сергеевны

МОСКВА, 1997г

ЗЮГАНОВ ГЕННАДИЙ АНДРЕЕВИЧ

Председатель ЦИК Коммунистической партии Российской Федерации, сопредседатель Политсовета Фронта национального спасения, председатель Совета Народно-Патриотических сил России

Бывший главный идеолог Компартии РСФСР, патриот-государственник, с февраля 1993 г. лидер самой многочисленной российской компартии Геннадий Андреевич Зюганов - фигура неоднозначная и в своем роде уникальная на российском политическом небосклоне. Многие из его соратников по патриотическому лагерю не могут простить Зюганову его коммунистическое прошлое и настоящее. "Правоверные" же коммунисты также не склонны принимать его за "своего", обвиняя в национализме, ревизионизме и т.п. Есть и те, кто считает именно такую фигуру наиболее подходящей для объединения раздираемых противоречиями оппозиционных сил, "красных" и "белых". Противники, такие как Михаил Полторанин, раздраженные тем, что "куда ни кинь взгляд - всюду Зюганов", называют его "коммунистическим Фигаро". Сам же Геннадий Андреевич, естественно и органично сочетающий в своей позиции как "левый", так и "правый" компоненты, пытается всюду успеть. Зюганов убежден в совместимости национальной государственнической и социалистической идей, но пока он - "свой среди чужих, чужой среди своих"...

Родился Геннадий Зюганов 26 июня 1944 г. в селе Мымрино Знаменского района Орловской области, в местах, для России весьма примечательных. "У нас в селе петух кричал на три области - Орловскую, Брянскую и Калужскую, - вспоминает Зюганов. - Это граница лесостепи, дальше идут Брянские леса. Междуречье Оки и Волги, откуда русский народ пошел". В 1941 г. сто мужчин ушли из села на фронт, вернулись десять. Геннадий формировался в среде, в которой "чувство защиты Отечества, добросовестный труд были присущи всем".

Зюганов происходит из семьи потомственных учителей в трех поколениях, десять педагогов из этой семьи проработали в общей сложности 300 лет: "были партийные, беспартийные, но есть две особенности: все с утра до вечера трудились, все практически воевали, защищая Отечество, многие не вернулись, отец потерял ногу в Севастополе; и никто ни разу не был под судом и следствием". Трудовая биография самого Геннадия началась примерно с 7-8 лет, когда шло послевоенное переустройство деревни и мальчишкам небольшими бригадами приходилось крыть крыши щепой. Тогда просто больше некому было делать это.

В 1961 г. Геннадий заканчивает с отличием среднюю школу в родном селе (в начальных классах учителем у него была его мать) и, следуя семейной традиции, вступает на педагогическое поприще. В течение года работает сельским учителем, а в 1962 г. поступает на физико-математический факультет Орловского педагогического института. Затем три года службы в армии (1963-1966) - в Группе советских войск в Германии, в специальной военной разведке по борьбе с атомным, химическим и бактериологическим оружием. "Служба - никому такой не пожелаешь, - вспоминает Зюганов. - Из трех лет год провел в противогазе и резиновом костюме. Таскал руками все типы отравляющих и радиоактивных веществ. Сжег три пары сапог, пропитанных радиацией". Однажды на полигоне,зараженном синильной кислотой, верхняя гайка на его противогазе отошла: "потерял бдительность". Почувствовав привкус металла во рту, Геннадий Андреевич успел подать сигнал напарнику, и тот, увидев у Геннадия "зрачки во весь глаз", перекрыл подсос ядовитого воздуха... Тогда же в армии в 1964 г. Зюганов "совершенно осознанно" вступил в КПСС. В студенческие годы активно занимался общественной работой, избирался председателем студенческого профкома института.

По окончании ОПИ преподавал на кафедре высшей математики физико-математического факультета. С 1971 г. Зюганов на комсомольской работе. Сначала он секретарь одного из райкомов, первый секретарь Орловского горкома и обкома ВЛКСМ. Затем - секретарь, второй секретарь Орловского горкома КПСС (1974-1978). С этого начинается его довольно быстрое восхождение по партийной иерархической лестнице. В 1978 г. Зюганов вновь садится за "парту" в Академии общественных наук при ЦК КПСС, где получает философское образование и в 1980 г. защищает кандидатскую диссертацию по теме: "Основные направления планового развития городского образа жизни (на примере крупных городов страны)".

В 1980-1983 гг. Геннадий Андреевич заведует отделом пропаганды в Орловском обкоме КПСС и одновременно преподает марксистско-ленинскую философию на литературном факультете и факультете начальных классов педагогического института, в своей alma mater. В 1983 г. Зюганова выдвигают на работу в аппарат ЦК КПСС заведующим сектором в отделе пропаганды и направляют в Москву. "На Старой площади в нижних этажах, наверное, не было ни одной ступеньки, где бы не пришлось себя попробовать", - говорит Геннадий Андреевич. Работа была "весьма разнохарактерна": "С одной стороны я проехал всю страну насквозь - от Западной границы до Сахалина, от Ленинграда до Средней Азии. Наверное, за последние 10 лет не было ни одного социального пожара, где бы мне не пришлось разбираться, т.к. я был одним из немногих, кто занимался "Особой папкой" на случай чрезвычайного положения и войны. Принимал участие как в крупных массово-политических мероприятиях, так и в мероприятиях военно-стратегического характера". Приходилось с коллегами готовить аналитические материалы по ситуации в Прибалтике, по Кавказу, Средней Азии - "все они были положены руководством под сукно". А в них между тем предупреждалось, например, о том, что будет в Таджикистане в случае разрушения государственно-политических структур и о многом другом. Перестройку Геннадий Андреевич "воспринял как знамение, приближал, как мог", но вскоре понял, что его надежды на реформы не оправдываются: "перестройка - это тяжелая и ответственная работа, а не бесконечная, бессодержательная говорильня", - считает он. Гласность Зюганов видит в образе "неопрятного существа с узким лобиком,, злыми глазенками, визгливым голосом, бессердечно гогочущее у постели больной матушки Отчизны". Горбачева он называет не "выдающимся реформатором", а "гениальным разрушителем, путаником и приспособленцем". Уже в 1989 г. Зюганов начинает бить тревогу в связи с положением в стране и прежде всего ростом преступности. Занимаясь анализом работы Советов и правоохранительных органов, Геннадий Андреевич кладет на стол своему руководителю, по его словам, "мастеру закулисных интриг", А.Н.Яковлеву доклад с ужасающими цифрами роста за год числа убитых, погибших в результате несчастных случаев, изуродованных, изнасилованных и ограбленных, в несколько раз превышавшими десятилетние потери в афганской войне. Проблемы, которые накапливались в обществе, были у Зюганова на глазах и не могли оставить его равнодушным. По его мнению, системный кризис в стране начался еще в 70-е гг. Именно тогда "социализм в СССР постепенно начал утрачивать историческую инициативу, КПСС не смогла адекватно ответить на новые проблемы внутригосударственной и международной жизни, а верхний эшелон компартии постепенно деградировал - нравственно, идеологически и политически". С конца 80-х гг. происходит "постепенное, вполне осознанное отстранение партии от выработки политического курса, когда она, как правило, в основном лишь узаконивала ряд положений и мер, которые в принципе уже были проговорены и на высшем уровне приняты".

Еще тогда, когда противоречия между "командой Горбачева" и российскими коммунистами только назревали, Зюганов активно поддержал идею создания Российской компартии как "партии, отстаивающей национально-государственные интересы". Это вызвало, по словам Геннадия Андреевича, "жуткий пропагандистский огонь из всех "демократических" орудий. С нами не столько спорили по существу, сколько пытались дискредитировать". К тому времени Зюгановым была уже опубликована целая серия статей -"Третий раз гневаемся, а репа не растет", посвященных гласности как "инструменту социально-психологической обработки населения", ряд статей о российской государственности и других.

Летом-осенью 1990 г. Зюганов участвует в работе Учредительного съезда Компартии РСФСР и XXVIII съезда КПСС. На российском съезде его избирают членом ЦК, а на пленуме - членом Политбюро, секретарем ЦК КП РСФСР. "Либеральная" пресса писала по этому поводу: "Мало кому известный мелкий функционер воспользовался почти невероятным шансом пробиться наверх в скандально учреждавшейся иерархии руководителей РКП. Сумел-таки совершить головокружительный кульбит - смог стать членом Политбюро, секретарем ЦК и главным партийным идеологом".

В то время, выражаясь словами Зюганова, уже во всю "гремели фанфары перестроечной пропаганды, витии свободы вещали о новой духовности в распахнутом всем ветрам общеевропейском доме. Под этот грохот яковлевской идеологической молотилки к 1991 году горбачевская команда... уже наглядно доказала, как она заботиться об "этой стране" и "этом народе". Нарастает ощущение того, что "наш государственный корабль без руля и ветрил болтается в бушующем политическом море и вот-вот налетит на рифы". Попытка пленума ЦК Компартии РСФСР в ноябре 1990 г. "прямо и честно ответить, почему не удалась перестройка и что нужно сделать для того, чтобы были все-таки реализованы идеи социалистического обновления, была попросту блокирована замалчиванием". Уже в декабре 1990 г. Зюганов всерьез говорит "о возможности социального взрыва".

В феврале 1991 г. Геннадий Андреевич выступает одним из инициаторов конференции "За великую, единую Россию" (Москва, 27 февраля 1991 г.). В ней участвовали В.Стародубцев, В.Варенников, А.Проханов, Ю.Бондарев и другие. На конференции был образован Координационный совет народно-патриотических сил России, куда вошли представители около 40 "государственнически ориентированных" организаций, люди совершенно разной политической и идеологической ориентации - от дворян-монархистов до социалистов и коммунистов. "Либеральная" пресса уже тогда начинает создавать Зюганову имидж "национал-большевика", "сильной личности" в руководстве "партии Полозкова". В это время он много ездит по стране, встречается с трудовыми коллективами, интеллигенцией, воинами Советской Армии, партактивом. "Как ни горько, ни больно осознавать, но цели и идеалы перестройки еще более отдалились, - констатировал Зюганов, - а в чем-то и обернулись своей противоположностью". В своей статье в "Советской России" "Еще не поздно" (март 1991 г.) Геннадий Андреевич писал: "Налицо кризис перестройки и он стал всеохватным. Однако причины его носят скорее субъективный характер. Это прежде всего кризис компетентности, политической воли и нравственности руководства разных уровней". По его мнению, не был реализован главный замысел "столь желанной и так широко поддержанной перестройки" - не раскрыт потенциал социализма через включение всех творческих сил народа. Не способствовали успеху и "поспешная и бездумная смена приоритетов","насаждение политического плюрализма", "быстрая возгонка многопартийности".

7 мая 1991 г. в "Советской России" под заголовком "Архитектор у развалин" было опубликовано открытое письмо Г.А.Зюганова бывшему члену Политбюро, секретарю ЦК КПСС, тогдашнему старшему советнику Президента СССР А.Н.Яковлеву. Хотя оно было адресовано вполне конкретному лицу, многие усмотрели в нем "прямую атаку на Горбачева". Зюганов слышал выступления Яковлева, читал все его статьи, анализировал их, хорошо знал его лично и, как уже говорилось, был его подчиненным. "У меня сложилось ощущение, - вспоминает Геннадий Андреевич, - что Александр Николаевич не знает во всей необходимой полноте повседневной жизни страны. И в годы работы в ЦК КПСС он не часто жаловал производственные, трудовые коллективы своим вниманием. Предпочитал иметь дело лишь с теми, кто "отражал" интересы трудящихся...". В письме велся политико-идеологический спор о сущности перестройки. Зюганов клеймил ее "архитектора" за нигилистическое отношение ко всей предшествующей истории страны, разрыв связи времен, за абсолютизацию понятий "демократия" и "гласность", за внедренные в общественное сознание "с легкой руки" Яковлева "новые идеологические стереотипы" - "застой", "административно-командная система", "возвращение в мировую цивилизацию", отвечал на выпады Александра Николаевича в адрес руководства Компартии РСФСР, ставил вопрос о политической ответственности (при жизни) руководства страны. В письме он также обращал внимание на угрожающий рост "теневой" экономики, предупреждал об опасности вновь нарождающегося при демократии "союза охотнорядцев, люмпенизированной интеллигенции и уголовников".

Письмо вызвало бурную ответную волну критики в адрес Геннадия Андреевича. Первый комментарий дал советник Президента СССР В.Игнатенко. Он заявил, что Горбачев за занятостью письмо не читал, но если бы прочел, то оценил бы его так-то и так-то. "Я знаю, - с иронией заметил по этому поводу Зюганов, - Игнатенко довольно способный человек, но не предполагал, что он обладает и даром предвидения". Ожесточенной критике Зюганов подвергся не только со стороны демократической прессы. Даже газета "Правда" высказала негативное отношение к письму. Зюганов пошел ва-банк. По существу это было первое серьезное выступление против человека, которого давно уже соратники Геннадия Андреевича называли "серым кардиналом", но задевать не решались. Оппоненты обвиняли его в том, что "устами идеолога РКП ее руководители в открытую ревизуют решения XXVIII съезда КПСС, начисто отвергают перестройку и, выползая из окопов, помышляют о реванше, о своем термидоре". Автору даже пытались приписать "уязвленные амбиции типичного чиновника небольшого пошиба, которого когда-то и, видимо, справедливо недооценивал его бывший начальник".

Зюганов неоднократно публично выступал и против Горбачева, считая его "даже не социал-демократом, а типичным, классическим либеральным буржуа, с закваской, которая попахивает изменой невиданного масштаба". Геннадий Андреевич сожалеет о том, что "ЦК КПСС не хватило мужества освободить Горбачева даже тогда, когда уже были очевидны его полная неспособность руководить партией и государством, моральная нечистоплотность, нарушение клятвы, данной народу и государству".

В июне 1991 г. после выборов Президента РСФСР и триумфа Б.Н.Ельцина Зюганов, оценивая ситуацию, подчеркивал, что "перестройку оседлали крайне правые силы, стремящиеся не к реформированию, а к перелицовке общественного строя", и что страна находится на грани национальной катастрофы. Не снимает доли ответстенности Геннадий Андреевич и с себя: "Мне есть в чем каяться. Я прежде всего себя обвиняю в том, что, будучи на высоком политическом Олимпе, сне недостало времени и возможности до конца разоблачить эту мафиозную политическую структуру, которая по сути дела разрушила государство." 28 июля в газете "Советская Россия" публикуется подписанное Эдуардом Володиным (председатель Союза патриотических сил), Геннадием Зюгановым, генералом Борисом Громовым, Александром Прохановым (главный редактор газеты "День"), писателями Юрием Бондаревым и Валентином Распутиным, будущими "путчистами" Валентином Варенниковым, Александром Тизяковым и Василием Стародубцевым и другими "Слово к народу", вызвавшее такую же реакцию, как некогда - письмо Нины Андреевой. Страсти не улегались, а 6 августа 1991 г. состоялся пленум ЦК КП РСФСР, удовлетворивший просьбу И.К.Полозкова об освобождении его с поста первого секретаря ЦК. Тогда на пост "первого" от Политбюро выдвигалась кандидатура секретаря ЦК КПСС В.А.Купцова. В качестве претендентов назывались фамилии первого секретаря Московского горкома КПСС Ю.А.Прокофьева и секретаря ЦК КП РСФСР Г.А.Зюганова. Оба сняли свои кандидатуры. Свое решение Геннадий Андреевич мотивировал отсутствием опыта парламентской работы. Первым секретарем ЦК КП РСФСР был избран В.А.Купцов. Зюганов стал "вторым", правда, очень ненадолго.

События 19-21 августа 1991 г., застали Зюганова на отдыхе. Вспоминая через два года, Геннадий Андреевич пишет: "Изучая в силу профессиональных обязанностей техгологию введения ЧП, в том числе международный опыт, который обработан по странам и континентам. И знаю: чтобы совершить хоть маленький переворот, надо, во-первых, отключить как минимум телефон. И во-вторых, надо по крайней мере оставить людей, на которых можно опереться в критическую минуту. Нас же почти всех отпустили с 15 августа в отпуск. Я нходился на Северном Кавказе. Когда меня утром встретил знакомый министр и сказал, что в шесть утра радио передало сообщение о перевороте, я сразв спросил: "Где - в Колумбии?" Он сказал: "Нет, у нас". Когда стал перечислять, кто вошел в состав ГКЧП - Язов, Болдин, Пуго, я сказал: "Извини, пожалуйста, но они буз согласования с Гобачевым ни одного вопроса не решают..." Когда я выяснил, чего требуют члены ГКЧП... мои симпатии были на их стороне... Но весь вопрос: как это было сделано... В городе, по которому проехать нельзя, - танки. Ничего другого, кроме раздражения и озлобления, у населения это вызвать не могло. Я попросил набрать "Белый Дом". Все три связи работали. Любой сержант в самой банановой республике знает, что при перевороте надо отключить телефоны. И вот тогда меня ударила мысль: да это никакой не путч и не переворот. Это провокация." События были были расценены как "сокрушительное поражение партии и прежде всего политического курса, разочаровавшего трудовой народ, приведшего страну на грань катастрофы". По его мнению, к столь бесславному концу КПСС привели наряду с другими факторами, в том числе и внешними, "гипертрофированное ощущение зазнавшейся партии", а также монополия на власть, истину и собственность.

"В КПСС давно было две партии, - говорит Геннадий Андреевич, - партия манипуляторов и изменников и партия государственников и патриотов. В августе 1991 г. к власти пришла партия национальной измены". Если бы не запрет КПСС, считает Зюганов, на очередном съезде она неизбежно распалась бы на два крыла и в стране образовалось бы несколько крупных центров политических сил, способных на основе диалога вырабатывать конструктивную политику - "вот тут-то и возникла бы полноценная демократия". При этом КПСС была тем стержнем, вокруг которого "вращалась" общественно-хозяйственная жизнь, начиная от Совмина и Госплана, и кончая профсоюзами, комсомолом и кооперацией. Система была "весьма изношенной и требовавшей реконструкции и реформации", но "ее уничтожение разрушило всю государственную систему".

Августовские события перевели Зюганова в разряд "бывших". Но он не пытается "перекрашиваться" в демократа и не ищет "теплого места" в коммерческих и правящих структурах, а переходит в активную оппозицию. В декабре 1991 г. Геннадий Андреевич с ленинградцем Юрием Беловым обратились с открытым письмом ко всем коммунистам "Отечество превцше", провозгласив необходимость создания собза государственно-патриотических сил. 21 декабря он участвует в I съезде Российского общенародного союза (РОС), входит в его координационный совет (председателем был избран Сергей Бабурин), а 18 января 1992 г. он "реанимирует" Координационный совет народно-патриотических сил России - прообраз объединенной "левой и правой" оппозиции, а затем и Фронта национального спасения, становится одним из проводников в жизнь теории примирения "красных" и "белых". 24 января, на следующий день после столкновения демонстрантов с милицией в День Советской Армии и Военно-Морского Флота, названного оппозицией "побоищем", лидеры правых и левых дали первую совместную пресс-конференцию. В тот же день на заседании КС, собравшемся в редакции газеты "Советская Россия", по предложению известного публициста Эдуарда Володина (явно - не коммуниста) Зюганова избирают председателем Совета. "Независимая газета" писала в связи с этим, что в патриотических кругах бывший главный идеолог КП РСФСР уже давно считается не ортодоксальным коммунистом, а государственником, способным достигать компромиссов. Новый председатель заявил, что его политическая позиция не изменилась с тех пор, как в июле 1991 г. он подписал известное "Слово к народу".

На Учредительном съезде Всероссийского патриотического движения "Отчизна" в феврале 1992 г. Зюганова избирают членом Координационного совета.

1 марта проходит совещание лидеров движений, партий, депутатов Советов разных уровней и редакторов патриотической печати. Принято решение о создании объединенной оппозиции. 3 марта КС Народно-патриотических сил России подписывает платформу Объединенной оппозиции "Справедливость, народность, государственность, патриотизм", а Зюганов входит (29 июня) в ее Политсовет.

12-13 июня в Нижнем Новгороде проходит I съезд Русского Национального Собора. Геннадий Андреевич вместе с Александром Стерлиговым, Альбертом Макашовым, Валентином Распутиным и директором красноярского химкомбинатаПетром Романовым становится сопредседателем Думы РНС. Длительного союза Зюганова со Стерлиговым не получилось. Уже в ноябре сопредседатели Зюганов и Распутин, члены президиума Думы Баркашов и Илюхин и член Думы Макашов, не согласные со Стерлиговым, "хлопнули дверью". Но еще раз был продемонстрирован союз "красной" и "белой" оппозиции, Зюганов заявил: "Мы обязаны отложить идейные разногласия на потом и прежде всего добиться избрания правительства народного доверия".

На состоявшемся после длительного перерыва пленуме ЦК КПСС 13 июня 1992 г. Зюганова включают в состав группы лиц, уполномоченных представлять и отстаивать права КПСС на заседаниях Конституционного суда РФ. Указ Б.Н.Ельцина о фактическом запрете партии Геннадий Андреевич считал неконституционным по самой своей сути. Выступая свидетелем в Конституционном суде, он говорил: "В самом факте, когда бывшие члены КПСС, ее руководители, по сути, запретили и судят породившую их партию, есть нечто противоестественное, нечеловеческое. Ведь попирается извечная норма народной морали: дети своим родителям не судьи. Любопытен и тот факт, что беспартийный адвокат Ю.Иванов защищает КПСС, а бывший член КПСС А.Макаров, чьи реплики порой напоминают Хазанова, является ее главным обвинителем". На суде Зюганов признал, что вина партии заключалась в том, что она "осуществляла длительное время монопольное право на власть, растеряла опыт политической борьбы, реальные оценки обстановки и опору в массах", подчеркнув, что процесс демократизации КПСС обязана была начинать с самой себя. Тогда же Геннадий Андреевич с уверенностью заявил, что считать драматические события последних лет результатом "естественного" развития страны было бы "совершенно наивно". По его глубокому убеждению, против СССР были применены качественно новые технологии разрушения социальных систем - "информационно-психологическое программирование и организационное управление вялотекущими катастрофами". В итоге - "страна напоминает сухой лес, залитый бензином,..свирепствует бандитизм, рэкет, рекой течет оружие с юга и запада к центру, крестьяне отказываются сдавать хлеб государству.., вот-вот остановятся все массовые производства и на Манежную площадь выйдут не разночинцы, а те, кто сам себя кормит трудом своим". От лица "объединенной оппозиции", блока народно-патриотических сил и Русского Национального Собора Зюганов заявил, что они сделают все, чтобы "не допустить очередного братоубийства в Отечестве, повторения 1937 года и появления новой компрадорской опричнины". Среди коренных причин постигшего страну кризиса им были названы также "невежество государственных деятелей и национально-государственная измена". Тогда же для своих противников он вводит определение - "партия измены".

В августе 1992 г. Зюганов вместе с другими представителями КПСС и КП РСФСР в Конституционном суде РФ (В.Зоркальцевым, В.Купцовым, И.Рыбкиным, И.Осадчим и др.) выступает с обращением к коммунистам России с изложением своего видения путей восстановления деятельности КПСС и Компартии РСФСР. Одновременно он ведет большую подготовительную работу по созданию массового народно-патриотического движения - Фронта национального спасения, подписывает "Обращение к гражданам России" оргкомитета Фронта, опубликованное 1 октября в "Советской России". "Пришло время действовать, - говорилось в обращении. - Оставим идеологические споры до лучших времен. Только объединившись, мы сможем предотвратить катастрофу. Сегодня нам нужна сила, способная остановить разрушение Отечества и взять на себя ответственность за будущее страны. Нам нужен Фронт национального спасения". Зюганов считает,что перед лицом "порабощения" страны идеологические и политические разногласия становятся второстепенными, а основополагающей проблемой является "укрепление единства оппозиционных сил во имя сохранения и выживания, спасения России". 24 октября 1992 г. "национал-государственники и народо-патриоты" (по выражению Зюганова) собирают Учредительный Конгресс Фронта национального спасения. Геннадий Андреевич, бывший одним из членов образованного еще в сентябре 1992 г. оргкомитета, делегат и член президиума Учредительного Конгресса ФНС, избирается на нем одним из девяти сопредседателей, членом Политического и Национального советов Фронта. По итогам конгресса, через три недели, 12 ноября, Геннадий Андреевич объяснял необходимость создания ФНС тем, что страна находится на грани диктатуры, именуемой прямым президентским правлением. По мнению Зюганова, в то время бвл "готов к действию ГКЧП-2 в составе Гайдара, Чубайса, Бурбулиса, Полторанина и Козырева" и "Г.Бурбулис налаживает контакты с командованием ооруженных сил на разных уровнях, разрабатывает планы введения Чрезвычайного положения".

После решения Конституционного суда РФ вместе с В.Купцовым, Ю.Беловым, Л.Вартазаровой, А.Денисовым, И.Осадчим и другими Геннадий Андреевич подписывает обращение Инициативного оргкомитета по созыву съезда коммунистов Российской Федерации (впоследствии II Чрезвычайный съезд КП РСФСР), входит в состав оргкомитета, созданного из представителей компартий, возникших на базе КПСС, региональных объединений коммунистов, активных членов бывшего ЦК КП РСФСР, народных депутатов России. Зюганов убежден, что обрести "вторую жизнь", стать массовой организацией, привлекательной политической силой Компартия Российской Федерации сможет только, если из своей среды выдвинет достаточно молодых, энергичных, деятельных людей; если будет партией государственников, партией национальных интересов; если сможет отсечь "крайне левацкую ортодоксию тех, кто остался идейно в прошлом веке, а справа - тех, кто предал партию и пытается снова подтачивать ее изнутри"; если она будет утверждать свой приоритет за счет интеллекта, более широкого видения горизонта, четко отражать взаимодействие человека, общества и природы, перспективы общецивилизованного и государственного развития. Выступая на II Чрезвычайном съезде КП РФ (13-14 февраля 1993 г.), Зюганов подчеркивал, что мировоззренческое кредо возрождаемой российской компартии должны составлять справедливость как основа социалистического идеала, народность как форма реализации народовластия, государственность (не просто форма существования, а форма гармонизации интересов), патриотизм - как сохранение традиций и связи времен и поколений.

Ситуация на съезде складывалась не просто. "Съезд - по замечанию газеты "День" - с блеском продемонстрировал плоды коммунистического плюрализмаи убедительно показал, что коммунисты способны наплодить столько же платформ и линий, сколько и демократы... И вновь объединиться в одну партию и прийти к соглашению они могли только при условии появления на съезде товарища Сталина, который бы четко и ясно объяснил, что есть левый и правый уклон, что есть генеральная линия, и что каждому из уклонистов будет за отход от нее". Исправляя прежние ошибки, съезд принял историческую поправку, предъявив жесткие требования к новому поколению коммунистов: определиться, в какой из многочисленных компартий они состоят, и отказаться от двойного членства и создания платформ и фракций в партии. Особым драматизмом отличались выборы нового состава руководящих органов. Столкнулись две позиции: одна - взаимного прощения "грехов" за поведение до и после августа представителей среднего и высшего эшелонов старой партбюрократии; другая - не допустить избрания деятелей, запятнавших себя соучастием в "горбачевщине" и политическом бездействии после августа 1991 г. Это столкновение двух настроений повлияло и на соотношение двух конкурирующих группировок на съезде, одну из которых возглавлял В.Купцов, а другую - Г.Зюганов. Еще до процедуры выборов взошедший на трибуну генерал А.Макашов заявил, что во главе партии должны стоять борцы, а не соглашатели, которых "Горбачев топтал, а они даже в ответ не мяукали", и потребовал избрать председателем ЦИК Зюганова прямым голосованием съезда. Сильные "антигорбачевские" (а, следовательно, и "антикупцовские") настроения делегатов съезда привели к победе в руководстве сторонников Фронта национального спасения и объединенной оппозиции - Г.Зюганова, С.Терехова, С.Горячевой, А.Макашова, Г.Костина и других. 14 февраля на I организационном пленуме ЦИК выборы председателя и шести его заместителей длились 15 минут. По предложению В.Купцова председателем ЦИК почти единогласно (один голос против при одном воздержавшемся) был избран Геннадий Зюганов, т.е. с точностью "до наоборот" повторилась ситуация августовского (1991) пленума ЦК КП РСФСР, когда Зюганов снял свою кандидатуру в пользу Купцова. Ехидный "Московский комсомолец" написал, что коммунисты "обзюганились". Неоднозначную реакцию работа II съезда КП РФ вызвала и у новых "послеавгустовских" компартий. Так, в Москве в те же дни был проведен еще один "II Чрезвычайный съезд КП РСФСР", организатором которого выступила Российская коммунистическая рабочая партия (В.Анпилов). "Анпиловцы" осудили "стремление партократов реанимировать антикоммунистическую линию Горбачева в партии с коммунистическим названием", признали работу ЦК КП РСФСР во главе с В.Купцовым неудовлетворительной и в довершении всего исключили из партии В.Купцова, И.Антоновича, А.Ильина и Г.Зюганова - "за осознанное и неосознанное пособничество антикоммунистам, за отход от классовых позиций, за ликвидаторскую деятельность". Лидерам же другой компартии - Всесоюзной коммунистической партии большевиков (ВКПБ) не понравилось то, что новоиспеченный председатель ЦИК "категорически отверг революционный путь борьбы с буржуазной контрреволюцией". Заклеймив его "ренегатом", они заявили, что "зюгановщина есть специфическая форма социал-демократизма на нынешнем переломном этапе истории России" и все силы должны быть направлены на ее разоблачение. Тем не менее, сегодня Зюганов - "первое лицо" самой многочисленной российской компартии и один из лидеров патриотического движения. Считается "энергичным руководителем, способным к решительным действиям, с хорошими организаторскими способностями". Однако его идейные позиции далеко не всегда находят понимание как среди руководства, так и в массе рядовых коммунистов. Его нередко обвиняют в идеологической "всеядности", попытках "деидеологизации" компартии, в соглашательстве - за его "готовность сесть за стол переговоров с любым человеком, независимо от политических взглядов", в ревизионизме - за отказ от классового подхода, пропаганду идей примирения "красных" и "белых". Называют его и "националистом", обвиняя в отходе от интернациональных позиций. Многие просто не считают председателя ЦИК КП РФ коммунистом. Особенно сильны нападки на Зюганова со стороны сторонников КПСС. Это и понятно. Ведь Геннадий Андреевич открыто заявляет, что КПСС больше не существует и что "склеить осколки этого уникального политического сооружения, какой была прежняя КПСС, вряд ли удастся". Бурю негодования среди коммунистов, вплоть до призывов к исключению из партии, вызвала и статья Г.Зюганова "Русский вопрос", опубликованная в "Советской России" 3 июля 1993 г. В ней представлена целостная концепция деятельности российского патриотического движения. Призывая отказаться от привычных иллюзий, догм и стереотипов, "умело сконструированных русофобствующими идеологами", осознать новые реальности, Зюганов пишет: "Восстановив русскую идею во всем ее историческом величии и духовной притягательности, обогатив ее нашим недавним трагическим и героическим опытом, анализом причин нынешней смуты, сотрясающей в конвульсиях многострадальную страну, мы сможем наконец гармонично соединить искусственно расчлененное историческое Отечество, уврачевать болезни, расколы и язвы национального самосознания". Именно эта идея сохранила после октября семнадцатого народную душу "вопреки потугам идеологов "перманентной революции" - циничных космополитов, рассматривавших Россию лишь как плацдарм для разжигания мирового пожара". Она же помогла "одержать славную победу в кровопролитнейшей войне, воссоздать великую державу, на развалинах которой пирует сегодня воронье ренегатов, предателей и откровенных русофобов". Долг патриотов перед народом, заключает Зюганов, "вырвать страну из рук конструкторов глобальной политической диктатуры и вернуть ее на путь исторически преемственного, гармоничного развития".

Возвращаясь к истокам формирования своей мировоззренческой позиции, Геннадий Андрееевич вспоминает, как уже после службы в армии, в более зрелом возрасте прочитал Библию, Коран и вдруг открыл для себя "истину", что этика социалистическая и этика христианская по многим основным характеристикам совпадают. Достаточно сравнить забытый сегодня "моральный кодекс строителя коммунизма" и заповеди христианства, чтобы убедиться в этом. Тогда же Геннадий Андреевич глубоко осознал, что в мире идет борьба двух магистральных направлений: частноэгоистического и общественно-коллективистского. "Россия всегда шла своим собственным путем, при котором духовное неизменно торжествовало над материальным и господствовали идеи социальной справедливости, а не алчного эгоизма". По его мнению, социалистическая идея, в основе которой - братство, социальная справедливость, солидарность, так легко легла на российскую почву потому, что основой народного бытия является коллективистский, общинный образ мышления. Зюганов убежден: "люди всегда тянулись и будут тянуться к справедливости, а коли так, то пока жив человек, будет жива и социалистическая идея". Для него "даже идеалистическая идея, человек, верящий в хорошую идею, всегда предпочтительнее, чем потребитель, жизнь которого сводится к тому, чтобы что-то достать или перепродать". "Люди, верящие в социальную справедливость.., в братство и дружбу народов, мне всегда симпатичны. Я к ним питаю братские чувства, они мне душевно родственны".

"Когда сейчас некоторые социалисты, коммунисты говорят, что Зюганов кому-то там изменяет, - говорит Геннадий Андрееевич, - а в Русском соборе корят меня моими левыми убеждениями, я вижу главный смысл деятельности в развитии общественно-коллективистской тенденции. Но таком развитии, при котором будет найдена разумная форма сочетания государственной собственности и индивидуально-част