Книга: Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов
· показать значение и роль конфликта как фактора этнокультурного взаимодействия и его роль в интеграционных процессах на Северном Кавказе;
· показать основные итоги и последствия Кавказской войны для российского государства и автохтонного населения исследуемого региона;
· выявить значение модернизации Северного Кавказа в пореформенный период в процессе его включения в государственное и историко-культурное пространство России.
Теоретико-методологическую основу исследования составляет комплексный методологический подход, в основе которого лежит сочетание не противоречащих положений цивилизационного, формационного подходов, теории модернизации. Оценка названных положений как «не противоречащих» возможна в результате использования принципа историзма как базового.
Работа включает элементы социокультурного анализа предмета исследования, невозможного без использования исследовательских подходов неклассической истории и культурологии.
Таким образом, ведущим принципом формирования теоретико-методологической основы данной работы стал принцип дополняемости эпистемологических моделей подходов, сосуществующих сегодня в исторической науке. Надо полагать, что нет единой теории, способной описать и изучить объект исследования настолько, чтобы не допустить возможности использования альтернативных подходов.
Социокультурная составляющая заявленного подхода достаточно цельно выражена в тезисе С.Г. Кирдиной: «При социокультурном подходе в центре внимания находится человек активный – многомерное био- социокультурное существо и субъект действия, его нравственность, составляющая основания любой культуры. Тем самым предпринимается попытка выявить сущностные, ценностные и этические характеристики социальных субъектов» (3).
Очевидно, что отдельные принципы формационного подхода не противоречат заявленному предмету исследования и цели данной работы. В частности, надо заметить, что концептуальные основы формационного подхода, несмотря на всю критику, так и не были научно опровергнуты (4).
Необходимо заметить, что ряд областей деятельности человека имеют явный прогрессивный характер, что в строгом смысле не вполне согласуется с цивилизационным подходом. К числу таковых относятся, например, область научных знаний, развитие технологий, степень межкультурного взаимодействия, рост количества и качества потребностей человека, а также степени их удовлетворяемости и некоторое другое. Кроме того, степень изолированности историко-культурных типов, равно как и уникальности путей их эволюции в цивилизационном подходе, на наш взгляд, несколько преувеличена. Нередки попытки снять это противоречие и сформулировать методологические подходы, взаимодополняемые не противоречащими принципами цивилизационного и формационного подходов. Есть среди таких моделей и достаточно эвристически продуктивные (5).
В данной работе используются также отдельные положения и принципы этносоциологии (6) и этноконфликтологии (7).
В ходе подготовки данного исследования мы использовали такие группы методов, как общенаучные (логический, классификационный, диалектический), социолого-исторические (хронологический, проблемный, системный, статистический), историко-этнографические (ретроспективный, структурно-функциональный, герменевтический). Нашли своё применение такие методические приёмы как эмпирическое обобщение материала, географическое районирование, а также сравнительно-исторический и количественный анализ.
Историко-культурный анализ заявленных проблем потребовал использования культурологических методов исследования: а) гуманитарная проблематизация материала; б) сопоставление анализируемой культуры и её феноменов с другими культурами; в) описание «ведущих» культурных структур и парадигм; г) объяснение тенденций культуры, внешне противоречащих её основному строю, основному культурному процессу (8).
Для более полного и точного представления о методологических основаниях данного исследования, ниже мы приводим определения ключевых для нашей работы понятий. Необходимость уточнения понятийного аппарата вызвана тем, что современные гуманитарные науки, в том числе и история, часто, не ставят жёстких рамок для научного определения объекта, явления или понятия. В контексте отдельного исследования такие рамки, безусловно, важны и, прежде всего, в методологическом аспекте.
1 . Под историческим типом культуры (культурно-историческим типом) нами подразумевается уникальный характер социально обусловленной деятельности группы исторических субъектов, включающий их самоидентификацию и находящий своё инвариантное закрепление в определённом типе ментальности. Последняя, в свою очередь, представляет собой структурообразующий элемент (ядро) данного типа культуры, который, учитывая способность к самовоспроизводству, развитию и наследованию признаков, обладает качествами живой системы (9).
Принимая во внимание последний тезис, мы прослеживаем систему циклов-периодов в истории России, чередующих относительно гармоничное и относительно кризисное состояние общества. Формируя эту составляющую применяемой в работе методологии, мы опирались на концепцию общей теории цикла Ю.Н. Соколова, а также отдельные положения ряда новейших исследований в области изучения цикличности исторических процессов (10).
В первой главе нами подробно рассматриваются факторы, принятые в качестве критериев оценки гармоничного или дисгармоничного состояния российского общества. Характер этих признаков позволяет говорить о том, что нами затронуты собственно социальные циклы. «Социальное», как предмет исторического анализа, на современном этапе развития науки представляет собой такой объект исследования, который включает в себя самый широкий спектр деятельности исторических субъектов (11).
2. Под цивилизацией мы понимаем локально ограниченный, социально организованный тип культуры, саморазвивающийся в пределах определённого исторического пространства и времени (12). Принимая во внимание заявленные подходы, мы не могли не оговорить этот термин и понятие. Вместе с тем, в ходе нашего исследования мы чаще будем использовать такую дефиницию, как «исторический тип культуры», через понятие которого и дано определение «цвилизации», приведённое выше.
3. «Государство» - основной институт политической системы, наделённый высшей законодательной властью, т.е. правом устанавливать и регламентировать социальные нормы и правила общественной жизни в пределах определённой территориальной целостности и использовать легитимные методы принуждения для их соблюдения по отношению ко всем членам общества. Государство является основным источником политической власти и использует её от имени всего общества (13). В свете заявленных подходов мы будем понимать под « государством» выражение типологических черт культуры в способах властвования.
4. «Нация» - полисемантическое понятие, применяемое для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи. Существует два основных подхода к пониманию нации: как политической общности (политические Н.) граждан определённого государства и как этнической общности (этно-Н.) с единым языком и самосознанием. Многозначность понятия «нация» отражает наличие множества концепций феномена нации (14).
5. а) «Этнос» - феномен биосферы, или системная целостность дискретного типа, работающая на геобиохимической энергии живого вещества»; б) «Этнос» - коллектив особей, выделяющих себя из всех прочих коллективов. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени (15).
Итак, ключевыми понятиями исследования, с помощью которых рассматривается циклический характер и специфика интеграционных процессов России и Северного Кавказа, являются: «историко-культурный тип», «цивилизация», «государство», «этнос», «нация».
Каким образом соотносятся и реализуются в качестве составляющих предмета исследования эти понятия в данной работе?
Л.Н. Гумилёв пишет: «Крупнейшей единицей после человечества в целом является суперэтнос, т.е. группа этоносов, возникшая одновременно в одном регионе и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность, состоящая из этносов. Именно они являются этническими токсонами, наблюдаемыми непосредственно. Этносы в свою очередь делятся на субэтносы…, существующие лишь благодаря тому, что они входят в единство этноса. Без этноса они рассыпаются и гибнут» (16).
По мнению Л.Н. Гумилёва, возникновение нового этноса русских относится к периоду 1200-1380 гг. Начало формирования суперэтноса происходит в период с конца XIV в. до 1500 г. Окончательное формирование русского суперэтноса относится к периоду 1500-1800 гг. (17).
Другими словами, начало складывания суперэтноса сопряжено с периодом становления Московского государства, а его окончательное оформление занимает последующие 300 лет. То есть, к середине XVI века – периоду начала активного проникновения русских на Кавказ – они уже представляли собой отчётливо идентифицируемый суперэтнос.
Согласно приведённого определения, нация рассматривается как явление общества индустриального типа (как вариант). Надо полагать, что вступление России в эту фазу происходит никак не ранее пореформенного периода, а отчётливо признаки индустриального общества присутствуют уже в советский период.
В нашем понимании термины и явления «этнос» и «нация» не исключают друг друга, а относятся к разнопорядковым характеристикам коллективных исторических субъектов.
Невозможно отождествить понятия «нации» и «суперэтноса». Характеризуя признаки самоидентификации членов этноса, Л.Н. Гумилёв отмечает в качестве ведущего этнический стереотип поведения. «Структура этнического стереотипа поведения - это строго определённая норма отношений: а) между коллективом и индивидом; б) индивидов между собой; в) внутриэтнических групп между собой; г) между этносами и этническими группами» (18). При этом сила этнического стереотипа огромна потому, что члены этноса воспринимают его как единственно достойный, а все остальные – как «дикость»(19).
Совершенно очевидно, что в состав российского государства входили этносы с принципиально различными стереотипами поведения. Вместе с тем, государство определяло и определяет ряд норм социального, экономического, политического, правового и др. характера, представляющих регулятивные механизмы деятельности общества (в том числе, сохранение целостности государства). Когда эти нормы в полной мере, в обязательном порядке и в равной степени относятся ко всем без исключения членам общества, только тогда мы можем говорить о вероятности складывания гражданского общества. В таком случае для члена любого этноса вышеупомянутые нормы становятся объективной реальностью, с которой нельзя не считаться. При таких условиях вопрос о приоритете этнических стереотипов, зачастую, приобретает характер личностного выбора, и становится тем легче, чем ближе суть названных стереотипов общему тону и заданности государственных норм и устоев.