Контрольная работа: Сюрреализм
Вероятно, именно поэтому некоторые скептики подняли проблему сюрреализма в изобразительном искусстве, и в частности, в живописи, вопросив, - а существует ли сюрреалистская живопись в принципе? «Теперь уже любому известно, что «сюрреалистической живописи» не существует. Разумеется, таковой не могут быть названы ни чисто случайные карандашные линии, ни изображения увиденных во сне образов, ни фантазии воображения»[48] - первым заявил Макс Мориз.
Характерно, что и до этого все номера «сюрреалистической революции» пестрели иллюстрациями, но после высказывания М. Мориза, А. Бретон начинает публиковать раздел «Сюрреализм и живопись», в котором четко позиционируется идея того, что живопись шире действительности и зрения и может расстилаться «до потери взгляда». За цветами радуги «я начинаю видеть невидимое», - говорит Бретон[49] .
Однако, помимо скептических высказываний по поводу сюрреалистической живописи, звучали еще более ядовитые речи в адрес вообще всего течения. К примеру, Ж.Л. Бедуэн заявлял: «в еще меньшей степени сюрреализм является литературной или художественной школой… он появляется на свет из осознания того смехотворного удела, который уготован в этом мире человеку и его мыслям и отказа с этим уделом смириться»[50] .
Тем не менее, на сегодняшний день, мы с уверенностью можем сказать, что сюрреалистическое течение действительно существовало как абсолютно своеобразная и самобытная школа, подарившая миру немало знаменитых имен. И если задаться целью выявить концепцию сюрреалистической живописи, то сведется она к поискам новой реальности, не подвергающейся контролю разума. Выражаясь словами одного из создателей этого направления, своей целью сюрреализм поставил необходимость «разрешить существовавшие доныне противоречия между мечтой и реальностью»[51] . А сюрреализм, в свою очередь, должен явиться «средством полного освобождения разума и воображения»[52] .
Вообще, как таковой, термин узаконил французский поэт Г. Аполлинер, употребив эффект удивления (surprise). Развив его высказывание, и введя новый термин – «ошеломляющий образ» (image stupefiant) - сюрреалисты расширили диапазон сопоставляемых явлений и подключили их к сфере подсознательного. Используя данный термин, Бретон настаивал на потенциальной возможности сближения любых слов без исключения, что открывало новые горизонты, но предвещало и определенные опасности - соединение несоединимого обретает смысл, если оно состоялось; нередко же детали, оказавшиеся рядом, так и остаются чуждыми, искры сближения не вспыхивает. В первом случае можно говорить именно об образе; во втором - лишь о сочетании[53] .
Именно поэтому, основополагающим принципом сюрреалистической эстетики явилось, прежде всего, автоматическое письмо, в процессе которого и должны были родиться «ошеломляющие образы»: речь шла о том, «чтобы в процессе написания или произнесения слов в момент гипнотического состояния передать функционирование мысли, ее следы...», поэтому «само определение сюрреалистической деятельности неотделимо от определения автоматизма»[54] .
Не менее важной составляющей является особое понятие «объективной случайности», - почти обязательное обращение к черному юмору и значение игрового начала: «сюрреализм - это, прежде всего, игра, всевластная игра»[55] . Именно эти определяющие черты и являются, по мнению последователей сюрреализма, предпосылками рождения «ошеломляющего образа».
Так же, необходимым условием рождения нового искусства Бретон считал наложение грезы на явь - не просто предпочтение сновидению, но именно полное равноправие, смешение пригрезившегося и реально видимого. Бретон возмущался привычкой сознания придавать совершенно разное значение случившемуся в состоянии бодрствования и пережитому во сне. «Мы полагаем, - уточнял Бретон, - что все эти веши должны совпадать или же накладываться друг на друга на этой границе…»[56] . Той «новой реальности», которая открывалась таким путем, сюрреалисты придают мистический смысл: «В полном одиночестве, при наступлении сна», говорит Бретон; «образы в полусне»[57] , говорит Эрнст. Состояние сна и становилось, таким образом, адекватным творчеству.
Стремясь уяснить явления, протекающие в бездонных глубинах духа, сюрреалисты обращаются к записи сновидений, изучению детского творчества, искусству душевнобольных, видя в этом «примитивную, анархическую и творческую силу внутренней жизни, свободной от велений рассудка»[58] . Воплощение в сюрреализме подсознательного придает даже узнаваемым предметам ирреальный смысл, что делает такую образность антиподом реалистического творчества. Реальность подсознания отражается с фотографической детальностью и точностью и утверждается в противовес реальности разумного видения. «Интуиция – провозгласил Бретон - единственное средство познания истины, ибо разум здесь бессилен и акт творчества имеет иррациональный, мистический характер»[59] .
Именно поэтому, родовой признак сюрреализма - это досконально выписанные и легко узнаваемые предметы, поданные, однако, в сочетаниях, которые ставят в тупик. Сюрреалистическая предметность близка предметности театра абсурда: бытовое здесь предстает в чудовищных комбинациях, порождая ощущение фантасмагории. Абсурдные сочетания обычных, почти банальных предметов - основа сюрреалистической поэтики. То, к чему мы привыкли в комнате, вынесено из нее, то, что должно быть на просторе - оказывается в замкнутом пространстве.
В классической литературе сюрреализм традиционно представлен как течение, основанное отчасти на теории психоанализа З. Фрейда. И действительно, представители сюрреализма искали мистическую истину на уровне о двух определяющих инстинктах - эросе и танатосе. Однако, по мнению Ж. Шенье-Жандрон, чьи сведения базируются на изученных ею заметках записной книжки А. Брентона, между представителями сюрреализма и известным психоаналитиком существовала глубокая полемика. Фрейд считал словоизлияния больного («свободные ассоциации») способом познания человека и среды, сюрреализм же, в свою очередь, видел в этом процессе основную цель: только в таком состоянии человек (и художник) проявляет себя, освобождается от давления общества, становится личностью. «Для психоаналитиков, - осуждающе писал Бретон, - автоматическое письмо только средство исследования подсознательного. Они отказываются рассматривать продукт автоматического письма сам по себе»[60] .
Именно поэтому, в одном из писем Бретону, Фрейд благодарит за внимание к своим трудам, но признает свою неспособность понять, «чего же хочет сюрреализм»; а в другой раз он вообще называет сюрреализм «фетишизированным извращением», поскольку «избрав подсознательное, отдав ему предпочтение, сюрреалистическая мысль ограничила себя лишь частью явления»[61] .
Таким образом, творчество сюрреалистов хоть и представляется на наш взгляд достаточно своеобразным, тем не менее, мы не можем не согласиться с мнением исследователей в том, что в истории мирового искусства это течение осталось как одно из самых ярких явлений, и, не смотря на прошедшие десятилетия, и в настоящее время влияет на современное искусство не самым последним образом. И если говорить о сюрреализме как о самобытном художественном направлении, то будет уместным завершить данный обзор следующим высказыванием, характеризующим подлинное стремление сюрреалистов: «поддержать в живом, активном состоянии ту поистине безграничную систему аналогий, которая позволяет человеку связать между собой предметы, внешне предельно удаленные, и хотя бы отчасти открыть природу наполняющих вселенную символов»[62] .
ГЛАВА 2. ТВОРЧЕСТВО МАКСА ЭРНСТА (1891-1976)
Макс Эрнст родился в германском городке Брюль, недалеко от К?