Курсовая работа: Черты поэтики сентиментализма в романе Л. Стерна "Сентиментальное путешествие"
Подобный обмен жестов получает у Йорика подробное, весьма замысловатое объяснение. Вся глава «Перевод. Париж» посвящена переводу жестов на привычный язык. Йорик сам признается в своем пристрастии к наблюдению за позами, жестами, мимикой и вынесении по ним своих суждений о человеке, правда, далеко не всегда верных: «Взгляни раньше на лицо господина герцога - присмотрись, какой характер написан на нем, - обрати внимание, в какую он станет позу, выслушивая тебя, - подметь все изгибы и выражения его туловища, рук и ног - а что касается тона голоса - первый звук, слетевший с его губ, подскажет его тебе...»[33] . «Нет тайны, столь способствующей прогрессу общительности, как овладение искусством этой стенографии, как уменье быстро переводить в ясные слова разнообразные взгляды и телодвижения со всеми их оттенками и рисунками. Лично я вследствие долгой привычки делаю это так механически, что, гуляя по лондонским улицам, всю дорогу занимаюсь таким переводом; не раз случалось мне, постояв немного возле кружка, где не было сказано и трех слов, вынести оттуда с собой десятка два различных диалогов...»[34] .
В. Шкловский отмечал, что «Стерн все время учитывает движение смысла слова»[35] .
Стиль повествования Л. Стерна соотносится с чертами сентиментализма. В романе встречается декоративный пейзаж, оттенки грусти от осознания мимолетности происходящих событий, т.е. культ чувств. Также у Стерна много лирических отступлений, где герой размышляет о чем-то, делает выводы, а через позу и жесты автор показывает его душевное состояние. Остроумие Йорика находит в вещах противоречие, через которое он движется к познанию сущности предмета.
2.3 Психологический аспект изображения героя
Исследователями неоднократно подчеркивалась динамика взаимопереходов «высокого» и «низкого» сознания героя, его язвительный, трезвый и пристальный самоанализ, местами граничащий с самобичеванием и болезненной рефлексией. Так, А. Елистратова отмечает: «Тайны и загадки», занимающие Стерна-художника, - это прежде всего тайны душевной жизни человека, загадки противоречивых взаимопереходов от одного настроения к другому, от намерения к поступку ему противоположному. Психологический анализ Стерна в какой-то мере предвосхищает постижение «диалектики души»[36] . На авансцену повествования выдвигается сентиментальное отношение к жизни. Сам Йорик, перечисляя в предисловии различные типы путешественников, относит себя к категории сентиментальных путешественников. Он в самом деле дорожит только своими ощущениями, независимо от вызванных причин.
Одним из преобладающих свойств, характеризующих образ Йорика, становится чувствительность. В «Сентиментальном путешествии» щедрость и добродетельность героя часто выступают в ракурсе позерства, позы «лукавого мошенника», а сам Йорик иногда патетически играет социальную роль филантропа.
Подчеркивая противоречивость человеческой натуры, Стерн делает своего героя носителем одновременно крайней чувствительности, душевной тонкости и эгоизма. Йорик очень часто проливает слезы и гордится этим: «Я слаб, как женщина, и прошу читателей не улыбаться, а пожалеть меня! О, милая чувствительность! Неисчерпаемый источник всего драгоценного в наших радостях и всего возвышенного в наших горестях»[37] . Чувства героя всегда умеренны и окрашены легкой иронией по отношению к действительности, к другим людям, к себе. Чувствительность Йорика имеет едва уловимый оттенок скепсиса...
«Примечательно то, что такой анализ никогда не бывает рационалистическим. Это скорее сплав умиленной чувствительности, самолюбования и лукавой насмешки над собой. И все это окрашено юмором, с помощью которого автор комментирует описываемое... Такое описание «изнутри» появляется в английской прозе XVIII в. впервые...»[38] .
Делая основой своего повествования изображение малейших оттенков переживаний героя, их переливы и модификации, смену настроений и борьбы противоречивых ощущений, мыслей и чувств, Стерн намеренно доводит изображение до абсурда, самопародии. Особенно ощутимо это в сцене описания встречи Йорика с девушкой, сошедшей с ума от любви: «Я сел рядом с ней, и Мария позволила мне утирать слезы моим платком, когда они падали, - потом я смочил его собственными слезами, потом слезами Марии - потом своими - потом опять утер им ее слезы - и когда я это делал, я чувствовал в себе неописуемое волнение, которое невозможно объяснить никакими сочетаниями материи и движения»[39] .
Герой Стерна пытается сочувствовать даже старому дезоближану: «Действительно, нельзя было много сказать в его пользу – но кое-что все-таки можно было; когда же довольно нескольких слов, чтобы выручить несчастного из беды, я ненавижу человека, который на них поскупится»[40] .
«Душа «сентиментального путешественника», - как пишет А.Елистратова, открыта не только возвышенным, но и самым легкомысленным впечатлениям; слезы и вздохи перемежаются... с фривольными анекдотами, а иной раз и такими жестами и поступками, которые автор предпочитает обозначать лишь намеком, предоставляя остальное догадливости читателя»[41] .
А Г. Яковлева уточняет, что «портрет героя неоднозначен, но психологически точен. Йорик воспринимает противоречия человеческой натуры как нечто неизбежное и непреходящее. Видя ограниченность человеческих возможностей и еще более ограниченность способности познания человек?