Как видим, даже применительно к одному и тому же составу преступления положения ст. 31 УК РФ могут быть рас­ценены по-разному. Кроме активной формы отказа от пре­ступной деятельности и наличия вре­менного отрезка между деянием и преступными последствиями либо угро­зы их наступления требуется учитывать особенности объективной стороны конкретного состава преступления и, несомненно, конкретные особенности самого преступления.

Добровольный отказ на стадии оконченного покушения на преступление невозможен при мате­риальном составе преступного деяния. Отдельные авторы придерживаются иного мнения, используя следующий пример. Лицо, нанесшее несколько уда­ров потерпевшему тяжелым предметом по голове, испугавшись, вызывает «скорую помощь», а до ее прибытия перевя­зывает нанесенные им раны, стремясь остановить кровотечение[17] .

Проанализируем указанный пример на основе судебной практики. Отклоняя протест прокурора на приговор Совет­ского суда г. Тулы (по делу Н., осужден­ной по ст. ст. 30 и 105 УК РФ), в кото­ром оспаривалось наличие у Н. умысла на убийство мужа и высказывалось мнение о наличии добровольного отказа от убийства, так как она отказалась от нанесения повторного удара, президиум областного суда в своем постановлении указал следующее: «Поскольку покуше­ние было Н. завершено, неправильно утверждение о том, что она должна отвечать лишь за фактически содеянное - причинение тяжкого вреда здоровью»[18] . Поэтому, если покушение было окончено, но виновный отказался от повто­рения действий, направленных на достижение преступного результата (смерти потерпевшего), имеет место добровольный отказ не от доведения преступления до конца, а от повторения посягательства. В данном случае поку­шение было окончено, преступный умы­сел реализован - нанесен сильный удар тяжелым предметом по голове потер­певшему, а преступный результат не наступил по независящим от нее обсто­ятельствам. Следовательно, Н. отказа­лась не от доведения преступного замысла до конца, а от повторения пре­ступного посягательства.

Отказ от повторения преступного посягательства не исключает уголовной ответственнос­ти за оконченное покушение, но может быть учтен судом при назначении нака­зания, что и было сделано по указанно­му делу.

Еще один пример из судебной практики[19] . Суд достоверно установил и в приговоре указал, что слова Л., наносившего потерпевшей многочисленные удары: «Все, больше не могу», нельзя расценивать как добровольный отказ от совершения преступления, потому что он сделал все возможное для того, чтобы убить Б. Бил камнем, куском бетона по голове потерпевшей, душил ее металлическим проводом, выполняя распоряжение М. убить быстро. А затем, когда M. дал ему нож и сказал, чтобы он перерезал ей вены, Л. выполнил приказание М. Однако смерть потерпевшей не наступила по обстоятельствам, не зависящим от их воли, т.е. для М. и Л. возникли непреодолимые препятствия, которые нельзя расценивать как добровольный отказ от совершения преступления. Действия М., выразившиеся в вызове «скорой помощи», суд признал обстоятельством, смягчающим наказание.

Таким образом, кроме общих призна­ков добровольного отказа: своевременность, добровольность, окончатель­ность, в правоприменительной практике необходимо учитывать и специфику данного института уголовного права применительно к стадии оконченного покушения на преступление, а именно: объективную возможность лица контро­лировать развитие противоправного деяния; наличие временного интервала между деянием и угрозой наступления общественно опасных последствий; активную форму отказа; формальную конструкцию состава преступления.

Глава 3. Особенности добровольного отказа соучастников преступления

В ч. 4 ст. 31 УК РФ сформулированы особенности добровольного отказа соучастников преступления, ко­торых не было в ранее действовавшем уголовном зако­нодательстве.

Особенности добровольного отказа при соучастии заключаются в следующем[20] :

· добровольный отказ одного из соучастников не освобождает уголовной ответственности других соучастников;

· по времени добровольный отказ соучастника возможен только до окончания преступления исполнителем.

Добровольный отказ организатора и подстрекателя должен выражаться в активных действиях. Требуется, чтобы они предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. Для добровольного отказа пособника обязательно, чтобы он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления.

В ст. 31 ни­чего не говорится о добровольном отказе исполнителя. Действительно, в большинстве случаев он ничем не от­личается от такого отказа лица, действующего в оди­ночку, и может быть констатирован на основании частей 1-3 ст. 31 УК. В большинстве случаев исполнитель может добровольно отказаться от его завершения в пассивной форме, просто прекратив начатую преступ­ную деятельность. Зачастую это возможно и при соисполнительстве. При этом закон не возлагает на него обязанность предотвратить совершение преступления другим соисполнителем.

Однако, могут быть случаи, когда добровольный отказ соисполнителя должен проявиться в активной форме и он обязан предотвратить доведение преступ­ления до конца другим соисполнителем. Такое условие возникает тогда, когда между ними распределены обя­занности: например, один из соисполнителей начинает выполнение объективной стороны преступления, а другой ее завершает[21] .

Особенностью добровольного отказа организатора и подстрекателя является то, что, будучи инициаторами деяния, свой вклад в готовящееся преступление они могут изъять, лишь предотвратив его доведение до конца другими соучастниками. Это могут быть различ­ные способы интеллектуального воздействия на них, побуждающие отказаться от причинения вреда (запрет, уговоры, отказ от ранее данного обещания оплатить «услугу», обещание сообщить органам власти и т.д.).

Предотвратить преступление организатор и подстре­катель могут и путем физического противодействия исполнителю (отобрать орудия или средства соверше­ния преступления, восстановить уже устраненное препятствие, физически воспрепятствовать исполнителю и т.д.). Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о противодействии исполнителю путем применения к нему физического насилия и его уголовно-правовой оценке.

В большинстве случаев исполнитель может добровольно отказаться от его завершения в пассивной форме, просто прекратив начатую преступ­ную деятельность. Зачастую это возможно и при соисполнительстве. При этом закон не возлагает на него обязанность предотвратить совершение преступления другим соисполнителем[22] .

Однако, могут быть случаи, когда добровольный отказ соисполнителя должен проявиться в активной форме и он обязан предотвратить доведение преступ­ления до конца другим соисполнителем. Такое условие возникает тогда, когда между ними распределены обя­занности: например, один из соисполнителей начинает выполнение объективной стороны преступления, а другой ее завершает.

Норма о необходимой обороне или ее превышении к случаям причинения физического вреда исполнителю со стороны организатора или подстрекателя может применяться лишь, когда имеются все ее признаки. Особо следует анализировать признаки наличности посягательства и соотношение вреда причиненного и предотвращенного. Например, К. — одновременно ор­ганизатор и соисполнитель совместно с другим соисполнителем Н. начали монтировать взрывное устрой­ство для совершения террористического акта[23] . В пос­ледний момент перед взрывом К. решил отказаться от преступления. Для предотвращения взрыва со стороны Н. он вправе применить к нему любое насилие вплоть до лишения жизни и это будет полностью соответство­вать ст. 37 УК. Если же в сходных условиях организатор причинит исполнителю тяжкий вред здоровью с целью предотвращения квартирной кражи, то при наличии добровольного отказа от этой кражи он может понести уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны.

На более ранних стадиях подготовки преступления, т.е. при отсутствии признака наличности посягательст­ва, причинять физический вред исполнителю со ссыл­кой на необходимую оборону недопустимо. На этих стадиях организатор и подстрекатель для предотвра­щения преступления могут прибегнуть к помощи дру­гих лиц либо обратиться к органам власти.

Обращение к органам власти как способ доброволь­ного отказа организатора и подстрекателя должно быть сделано своевременно. Своевременность в данном случае — оценочная категория. Вопрос о своевременности обращения к органам власти должен решаться на ос­нове всех обстоятельств дела. В частности, с учетом времени, места, характера предполагаемого преступле­ния, степени его подготовленности и других факторов.

Добровольный отказ пособника имеет существенное отличие от отказа организатора и подстрекателя. В от­личие от последних добровольный отказ пособника закон не связывает с предотвращением преступления. Для добровольного отказа пособника достаточно, чтобы он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. Дело в том, что предотвратить преступление и принять меры к его предотвращению — это не одно и то же. Для добро­вольного отказа пособника, который не является ини­циатором преступления, достаточно изъять свой вклад в готовящееся преступление. Способы изъятия вклада зависят от вида пособнических действий. Представля­ется очень важным правильное толкование законода­тельной фразы «предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступле­ния», т.е. определить характер его деятельности и оце­нить ее результаты в соответствии с буквой и духом закона.

При физическом пособничестве в форме предостав­ления средств или орудий совершения преступления либо устранения препятствий для добровольного отка­за достаточно изъять у исполнителя предоставленные ему орудия или средства либо восстановить ранее уст­раненное препятствие.

При интеллектуальном пособничестве в форме за­ранее обещанного укрывательства или заранее обе­щанного приобретения либо сбыта имущества, добы­того преступным путем, достаточным условием добровольного отказа пособника будет обязательное инфор­мирование исполнителя о том, что пособник дезавуи­рует ранее данное обещание; исполнителю должно быть ясно, что пособник «выходит из игры» и на него не сл