Курсовая работа: Государство: сущность и принципы организации

Не требуется особых усилий, чтобы продемонстрировать, что харизматичность в различных ее новых формах и модификаци­ях сохраняет актуальность и в современном мире. Более того, ха-ризматические лидеры и харизма как факторы, определяющие симпатии и/или антипатии избирателей и соответственно их выбор, стали важнейшими элементами политической культуры всех типов в эпоху информационной революции и электронных средств массовой информации. Что касается тоталитарного типа политической культуры, то харизма в крайних формах покло­нения вождю — фюреру также является его неотъемлемой со­ставной частью. По-видимому, во многом феноменом персонифи­кации и харизматизации носителей власти объясняется широко наблюдающийся на всем постсоветском пространстве факт мас­совой поддержки избирателями бывших первых секретарей ре­спублик и областей, т.е. тех, кто являлся носителями власти, уже потерявшей свою легитимность. Получается в некотором роде па­радоксальная ситуация, когда нелегитимная власть сохраняет ле­гитимность, плавно перетекая в новые структуры, при этом про­сто переименовываясь или облекаясь в новые формулы, лозунги, программные документы.

Чтобы доказать законность своей власти или подчинить лю­дей своей воле, государи во все времена использовали самые ухи­щренные средства. Среди них центральное место занимал запрет на информацию, которая каким-то образом способна подорвать господствующую форму правления. Именно этой цели с самого начала служила цензура, призванная скрыть от широкой обще­ственности неугодные правящему режиму факты и сведения, за­крыть ей доступ к так называемым подрывным идеям и концеп­циям. Этим объясняется то, что одни государи, как отмечал известный деятель Великой французской буржуазной революции конца XVIII в. Ж.П. Марат, «изгоняют из своих государств ли­тературу, другие запрещают своим, подданным, путешествия, третьи не дозволяют народу размышлять, постоянно развле­кая его посредством парадов, зрелищ, празднеств или же пере­давая его азарту игр... Если же добродетель недовольных не под­дается подкупу, государи выдвигают против них наемные перья подлых писак, всегда готовых оправдывать угнетение, кле­ветать на друзей отечества, чернить со всем присущим им ис­кусством защитников свободы, которых они объявляют нару­шителями общественного покоя».

Верность этого суждения доказывается множеством приме­ров из истории человечества от античности до наших дней. Це­лый ряд подобного рода примеров приводились в гл. 1. Самые, казалось бы, светлые головы античности в лице Гераклита, Пла­тона и других призывали запретить, например, Гомера, Гесиода. Как известно, пресловутая практика «изгнания философов» широко применялась в самых что ни на есть демократических Афинах. Именно там институт остракизма стал одним из важ­нейших средств защиты спокойствия и целомудрия рядовых граждан. Для достижения данной цели не брезговали и цикутой, как это было с Сократом.

Особенно широкие масштабы цензура во всех ее формах и проявлениях приняла с институционализацией христианства в качестве государственной религии Римской империи. Рассма­тривая величайших мыслителей древности как исчадия ада и на этой основе санкционировав уничтожение большинства их тво­рений, отцы церкви и христианские мыслители, по сути дела, способствовали фактическому обрыву античной традиции и пре­данию забвению на многие века духовного наследия античного мира. После принятия императором Константином христианст­ва оно стало государственной религией Римской империи и при­ступило к утверждению своего верховенства в вопросах как ве­ры, так и государственного правления, используя для этого все возможные и невозможные средства — от составления списков запрещенных книг до костров инквизиции.

Харктерно, что в тех случаях, когда не хватает аргументов для обоснования законности режима или формы правления, как правило, прибегают к разного рода лжи и фальсификациям. Так, признавая за государством право внедрять мифы, способст­вующие сплочению общества, Платон опрадывал обман и ложь, если они служат интересам государства. Однако, говорил он, ложь может быть исключительным правом правительства: должна быть «одна царская ложь». В средние века Игнаций Лойола в «Ду­ховных упражнениях» совершенно серьезно рассуждал: «Дабы избежать заблуждения, мы должны быть всегда готовы счесть черным то, что нам видится белым, если это предписывает­ся духовными властями». То, что эти доводы отнюдь не явля­лись просто упражнениями в словесной казуистике, свидетельствует множество примеров из жизни многих стран и народов.

Классическим примером такой лжи, построенной на фальси­фикации, являлся так называемый «Константинов дар», грамо­та, составленная в папской канцелярии примерно в середине VIII в., с помощью которой римские папы в течение многих столетий обос­новывали свои притязания на светскую власть а Западной Ев­ропе. В ней, в частности, утверждалось, что еще император Константин, принявший христианство и сделавший его государ­ственной религией Римской империи в IV в., передал собствен­норучно папе Сильвестру I верховную власть над западной час­тью империи, в том числе над Италией. Подложность грамоты удалось доказать только Лоренцо Валле в XV в.

При всем том государство, как и любой другой общественный институт, считается легитимным, если оно служит благу всей со­вокупности его граждан. Главное требование, предъявляемое к властителям,— это гарантия справедливости правления. Прин­цип справедливости служит оправданию власти независимо от того, как трактуется само это понятие. Здесь как нельзя лучше подходит максима: «saluspopulisupremalex», т.е. благо наро­да — высший закон. Однако остается нерешенным вопрос о том, что есть благо, интерес, воля народа. Именно по критерию спра­ведливости и несправедливости и соответственно легитимности и нелегитимности проводилось разграничение между различ­ными формами правления.

Так, добродетель, составной частью которой считалась спра­ведливость, — ключевая категория античной философии. Под ней подразумевалось прежде всего качество, дающее человеку право управлять другими людьми. Поэтому философ, интересующийся проблемами политического правления, ставил прежде всего кар­динальный вопрос: «Что есть добродетель?» По этому критерию в соответствии с традицией, заложенной Платоном, Аристотель, например, различал формы правления, в которых правители уп­равляют «в общих интересах», т.е. для достижения «хорошей жиз­ни» не просто лично для себя, а для всех членов государства, от форм правления, в которых правители преследуют скорее собственный корыстный интерес, нежели общий интерес. Правильными Ари­стотель считал те формы, которые независимо от числа властву­ющих управляются, «руководствуясь общественной пользой», а те, которые имеют в виду собственную выгоду, «только благо правящих — все ошибочны, и представляют собой отклонения от правильных: они основаны на началах господства, а государ­ство есть общение свободных людей». К первым он относил мо­нархию, аристократию и политию, а ко вторым — тиранию, олигархию и демократию, выражающие соответственно выгоду од­ного, немногих и многих неимущих.

Намного более сложную систему легитимизации мы имеем в современном мире. Она сложилась в процессе возникновения и институционализации современного светского национального государства со всеми его атрибутами и сущностными хараткристиками, такими как сувененитет, конституционализм, парла­ментаризм, правовое начало, разделение властей и др.

Большой интерес с данной точки зрения представляют типы легитимизации, предложенные М. Вебером. Вебер полагал, что правители могут претендовать на легитимность своего правления, а управляемые принять его законность на следующих трех ос­нованиях. Первое — это «авторитет вечно вчерашнего», нравов, «традиционное» господство в том виде, «как его осуществляли патриарх или патримониальный князь старого типа». Здесь ле­гитимность основывается на общепринятом убеждении в святости традиций и необходимости подчинения правителям, осуществ­ляющим власть согласно традициям. Вебер рассматривал это как самый универсальный и самый примитивный вариант власти. Од­нако и современные системы в значительной мере черпают свою легитимность из своих традиций. Так, многие аспекты полити­ческой системы Великобритании, например монархия, принима­ются ее гражданами в силу их традиционности.

Второе — исключительные личные качества правителей, на­пример героизм, принципиальность, смелость, решительность и т.д., объединяемых понятием харизмы.

Третье — «господство "легальности", в силу веры в обязатель­ность легального установления (Satzung) и деловой компетент­ности, обоснованной рационально созданными правилами, т.е. ори­ентации на подчинение при выполнении установленных правил». Здесь законность власти определяется по признакам ее соответ­ствия принципам рациональной организации, эффективности и права. То, что делается на законных основаниях, рассматри­вается как легитимное. Отсюда Вебер выводил следующие типы власти: традиционную, харизматическую и правовую.

В современных системах легитимизации в той или иной ме­ре сохраняют актуальность и значимость все названные Вебером типы. Например, одной из опор, на которых держится англий­ская государственно-политическая система, являются тради­ционные институты монархии и палаты лордов. Еще большее значение для ее сохранения, жизнеспособности и эффективно­го функционирования имеют принципы рациональной органи­зации, среди которых центральное место занимают принципы правления права и закона, конституционализма и парламента­ризма и др. В определенных условиях, хотя и косвенно, в об­щественном мнении прочность прерогатив того или иного пра­вительства в значительной степени может быть усилена харизмой его руководителя или тех или иных его членов (наглядный пример этого — М.Тэтчер).

Разумеется, помимо названных в зависимости от нацио­нально-исторических, политико-культурных и иных факторов могут быть использованы также иные средства, доводы и аргу­менты. Например, при легитимизации либеральной демократии с этой целью привлекаются все ее важнейшие атрибуты, служа­щие показателями ее народности и справедливости: принципы представительства, выборности, плюрализма и др.

Суверенитет

В большинстве современных подходов к легитимности цен­тральное место занимает идея суверенитета. Иначе и быть не мо­жет, поскольку она затрагивает такие ключевые вопросы, как ис­точник и природа верховной власти. Трудно установить источник суверенитета государства. Но тем не менее это реальный фено­мен. Проблема суверенитета затрагивает не только иерархию вла­стных структур в рамках государства, но и место самого государства в ряду человеческих сообществ, союзов, коллективов. Ког­да говорят о суверенитете государства, то подразумевается, что' все другие коллективы — общины, семьи, ассоциации, провин­ции, товарищества занимают подчиненное в отношении к нему положение.

Теория национального или государственного суверенитета формировалась вместе с идеей национального государства. Еще Ж. Боден совершенно справедливо подчеркивал, что государст­во без суверенитета немыслимо. И действительно, суверенитет со­ставляет одну из основополагающих сущностных характеристик государства, тем более современного национального государства. Значимость и универсальность суверенитета состоит в том, что государству всецело и исключительно принадлежит верховная власть над всеми другими конкретными формами и проявлениями вла­сти на всей территории, на которую распространяется юрис­дикция данного государства. Суверенная власть не зависит от ка­кой-либо иной власти, наоборот, все о