Некоторые видные ученые, такие, например, как Б.А. Успенский, определяют ситуацию, сложившуюся в Древней Руси, как ситуацию диглоссии. Диглоссия (от греч. δυο — «два» и глотта/глосса — язык) — особый вариант или разновидность языковой ситуации, при которой широкие слои населения страны или региона хорошо владеют двумя территориальными диалектами одного языка или двумя его историческими вариантами. Диглоссия – это не тоже самое, что двуязычие (то есть параллельное существование двух языков). Ситуация диглоссии - это такая ситуация, в которой есть два языка, но носителями они воспринимаются как один. В их восприятии это один и тот же язык в двух формах ("высшей" и "низшей", нормированной и свободной), причем употребление двух этих форм - взаимоисключающее. Там, где употребляется одна форма языка, другая невозможна, и наоборот. Было невозможно употреблять просторечный русский язык в храмовом богослужении, и точно так же нельзя употреблять сакральный церковнославянский в быту. И это второе было бы воспринято как кощунство. Такая ситуация, диглоссия, известна не только в славянском и не только в христианском мире. Обычно диглоссия действует там, где между двумя языками устанавливаются иерархические отношения: один язык - священный, другой - просторечный.

Среди памятников письменности Древней Руси есть и такие, которые написаны не на церковнославянском языке. Это документы делового характера или частные письма. Они отражают черты живого разговорного языка (его диалектные особенности). Уникальным источником по истории разговорного языка Древней Руси являются новгородские берестяные грамоты – частная переписка жителей Новгорода.

Таким образом, среди памятников древнерусской письменности есть тексты, написанные и на церковнославянском, и на древнерусском языке. Один и тот же писец в зависимости от жанра текста следовал разным системам правил. Строгость нормы определялась содержанием.

4 Культура Древней Руси после принятия христианства

4.1 Начало древнерусской книжности и книжного языка.

Принятие христианства в 988 году вызвало потребность в священнослужителях, государственных чиновниках и книгах. В «Повести временных лет» рассказывается под 988 годом о деятельности великого князя Киевского Владимира Святославича по распространению христианства и просвещения:

(«И начал ставить по городам церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылав, он начал собирать у знатных людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них, ибо еще не утвердились в вере, но плакали о них как по мертвецам».)

Первоначально «учение книжное» охватило высшую прослойку древнерусского общества и должно было подготовить детей аристократии к государственной службе. При Владимире также велось обучение представителей низших слоев для приготовления их в священники, как это делалось впоследствии при его сыне — великом князе Киевском Ярославе Мудром. В «Софийской первой летописи старшего извода» сообщается под 1030 годом, что Ярослав, посетив Новгород, приказал собрать . В правление Ярослава по нескольку учителей было даже в таких небольших городах, как Курск. Монах Нестор сообщает в «Житии Феодосия Печерского», что святой был отдан учиться грамоте в Курске. Согласно хронологии жития, это произошло в 40-е годы XI века.

С принятием христианства в его византийской форме Древняя Русь оказалась преемницей и хранительницей книжного наследия, созданного со времени Кирилла и Мефодия на старославянском языке в других странах, и в первую очередь в Великой Моравии и Болгарии. От них Древняя Русь унаследовала огромный корпус переводных (главным образом с греческого) и оригинальных древнеславянских памятников: библейские книги (Священное Писание – книги Ветхого и Нового завета), богослужебную и святоотеческую литературу, переводы аскетических произведений, морально-этические произведения, агиографическую литературу (жития святых), юридические сочинения и многое другое. Этот корпус памятников, общий для всего византийско-славянского православного мира, обеспечивал внутри него сознание языкового, культурного и религиозного единства на протяжении многих столетий, вплоть до начала Нового времени. Особенность восприятия византийской книжной культуры заключается в том, что на Руси (как и во всем православном славянстве) была усвоена по преимуществу культура церковная, монастырская, а светская культура, продолжающая традиции античной, столь важной для средневековой Западной Европы, не получила распространения.

Из Восточной Болгарии на Русь шли кириллические книги. В столице Первого Болгарского царства Преславе в правление царя Симеона (893—927 годы) учениками Кирилла и Мефодия была создана кириллица с опорой на фонетические достижения глаголицы и с учетом фонематических особенностей восточноболгарского диалекта. Судя по более поздним восточнославянским спискам, в Киеве оказалась дворцовая библиотека из Преслава. К одной из книг, переведенной с греческого для болгарского царя Симеона, восходит роскошно оформленный Изборник, переписанный в Киеве в 1073 году. (Изборник был переписан для великого князя Киевского Изяслава Ярославича, но затем его имя было выскоблено и заменено именем его младшего брата Святослава, захватившего власть в 1073 году.) Каким путем попали на Русь книги из библиотеки болгарских царей? На этот вопрос существуют разные точки зрения.

В 971 году при императоре Иоанне Цимисхии византийцы заняли Восточную Болгарию и опустошили Преслав. И.И. Срезневский и А.И. Соболевский полагали, что после разграбления царского дворца в Преславе вместе с его другими сокровищами в Византию была вывезена библиотека болгарских государей, впоследствии отдельные рукописи попали на византийские рынки, а оттуда — на Русь. По мнению М. В. Щепкиной, византийский император Василий II, завершивший завоевание Болгарии, передал болгарскую библиотеку князю Владимиру Святославичу в составе приданого своей сестры принцессы Анны. Однако Л. П. Жуковская считала, что книги из библиотеки царя Симеона могли попасть на Русь и раньше как военные трофеи князя Святослава, отца Владимира Святого, совершавшего походы на Болгарию и Византии.

После завоевания византийцами Восточной Болгарии непокоренной осталась ее западная часть со столицей в Охриде. Западная Болгария и Македония были центрами глаголической книжной культуры. Из этих земель на Русь поступала глаголическая книжность, однако она не прижилась у восточных славян и в XI—XII веках была достоянием профессиональных книжников. Некоторые из них умели читать ее, переписывали книги с глаголических оригиналов, иногда употребляли глаголические буквы и отдельные слова в рукописях и надписях (граффити) на стенах соборов Новгорода и Киева. Глаголица могла использоваться как своеобразная тайнопись. Однако до нашего времени не сохранилось ни одной глаголической книги, написанной в Древней Руси.

В 989—1001 годах болгарскому царю Самуилу удалось временно изгнать византийские войска из Восточной Болгарии и освободить Преслав. Именно в это время в Древней Руси начинают распространяться христанство и книжность. Однако контакты Древней Руси с независимой Болгарией были недолгими. Вскоре в Болгарии установилась на долгие годы византийская власть (1018—1186 годы), славянское богослужение было запрещено, а славянские книги уничтожались.

Достаточно рано установились связи древнерусской книжности с западнославянской (прежде всего с чешской). Церковнославянская традиция не исчезла бесследно у западных славян. От X века дошел до нашего времени переписанный в Чехии глаголический миссал. Этот памятник считается древнейшей старославянской рукописной книгой из числа сохранившихся и представляет собой отрывок обедни (мессы) по римскому обряду — всего семь листков (отсюда его название «Киевские листки», или «Киевский миссал»). На рубеже XI—XII вв. в Чехии был переписан глаголический текст, также сохранившийся в отрывках и содержащий вечерню по восточному обряду. Эта рукопись известна под названием «Пражских листков» (или «отрывков»).

В отношении «Пражских листков» предполагают, что это западнославянский список с древнерусского оригинала был выполнен монахами бенедектинского Сазавского монастыря, который являлся последним оплотом славянской глаголической книжности в Чехии в XI веке. Сазавский монастырь был основан неподалеку от Праги около 1032 года, приблизительно в одно время с Киево-Печерским монастырем, и, судя по всему, поддерживал с ним культурные связи. Его основатель святой Прокоп умер в 1055 году, и после его смерти латинские священники убедили чешского князя Спитигнева II, что сазавские монахи впали в ересь через славянское письмо. Сторонники богослужения на славянском языке окончательно были изгнаны из Чехии в 1091—1097 годах, а славянские рукописи уничтожены. Уже в XI веке на Руси получают распространение жития и церковные службы чешским святым Вячеславу и Людмиле, между тем как в Чехии в это же время устанавливается почитание святых князей Бориса и Глеба. Через западных славян в древнерусскую книжную культуру проникало западноевропейское влияние.

Помимо опосредованных (через южных славян) в Древней Руси существовали прямые культурные контакты с Византией. Вернувшись в 989 году из похода на Корсунь (Херсонес) в Крыму, Владимир Святославич привел с собой византийских учителей — . Характерно в этой связи, что церковная архиерейская служба иногда могла вестись попеременно на двух языках: греческом и церковнославянском. В «Повести о Петре, царевиче Ордынском» рассказывается о церкви Богородицы в Ростове в конце XIII столетия, в которой:

(«левый клирос пел по-гречески, а правый — по-русски», точнее по-церковнославянски)

В XI веке книги поступали на Русь из столицы Византии Константинополя и, возможно, с Афона — многонациональной монашеской «республики», где уже в X веке болгарский царь Петр основал Ксиропотамский монастырь и где к середине XII века существовали также сербский и русский (Пантелеймонов) монастыри. Основатель Киево-Печерского монастыря Антоний Любечанин (умер в 1072—1073 годах) постригся в монахи на Афоне и некоторое время жил там. Его ученик Феодосий Печерский установил культурные связи с Византией. Постриженник Антония Ефрем жил в одном из монастырей в Константинополе. Между 1062—1074 годом он перевел с греческого монастырский Студийский устав, введенный Феодосием в Киево-Печерском монастыре, а вслед за ним в остальных монастырях Древней Руси.

4.2 Развитие письменной культуры в период Ярослава Мудрого

Новый этап в древнерусской книжной культуре связан с именем Ярослава Мудрого. Рассказ о его просветительской деятельности и об учреждении им переводческого центра при храме святой Софии приурочен в «Повести временных лет» к 1037 году, когда в Киеве была основана митрополия:

(«И любил Ярослав церковные уставы, попов любил очень, особенно же монахов, и книги любил, читая их часто ночью и днем. И собрал книжников многих, и переводил с греческого на славянский язык. И написали они многие книги, ими же, поучаясь, верующие люди наслаждаются учением божественным».)

Все переписанные и переведенные книги хранились, по приказу Ярослава, в храме Софии Киевской, созданном им по образцу знаменитой Софии Константинопольской. Это книгохранилище считается первой библиотекой Древней руси.

Не исключено, что среди переводчиков Ярослава были , которых Владимир Святой приказывал набирать для обучения. Очевидно, однако, что в Киевской Руси существовали разные переводческие школы. В XI—XII веках переводы с греческого языка осуществлялись в разных книжных центрах. По поручению Феодосия Печерского, между 1062 и 1074 годом монах Ефрем перевел монастырский устав, принятый в константинопольском Студийском монастыре. В XI веке появились «Чудеса Николая Мирликийского», переведенные, возможно, в связи с установлением на Руси празднования 9 мая перенесения мощей Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бар в 1087 году. Севернорусским переводчиком был выполнен перевод «Жития Андрея Юродивого» в XI веке (или, во всяком случае, не позднее начала XII столетия). Не позднее XII века, вероятно, на юго-западе Киевской Руси была переведена «История Иудейской войны» Иосифа Флавия. По мнению В. М. Истрина, в XI веке в Киеве была переведена византийская «Хроника» Георгия Амартола, однако на этот вопрос существуют и другие точки зрения, так как часто бывает весьма затруднительно отличить древнерусский перевод от южнославянского.

Во времена Ярослава Мудрого велись не только переводческие работы, но уже существовало древнерусское летописание, составлялись блестящие ?