Курсовая работа: История русской письменности для школьников
Древний болгарский писатель, называвший себя черноризец Храбр, в своём сочинении «О письменах» пишет, что до того, как Кирилл и Мефодий изобрели для славян азбуку, славяне, чтобы отметить что-нибудь, использовали "черты и резы" — чёрточки и насечки на деревянных палочках-бирках. Так было и на Руси. Было ещё и тогда, когда уже писали по-славянски болгары и сербы, чехи и македонцы.
Больше ста лет прошло с тех пор, как солунские братья (они жили в греческом городе Солуни) — славянские первоучители Константин-Кирилл и Мефодий — научили славян грамоте. Больше столетия понадобилось, чтобы и на Руси появились наконец книги, написанные по-славянски. Произошло это одновременно с крещением Руси, в 988году. Русь, принявшая христианство, уже не могла обходиться без книг — богослужебных и четьих, то есть предназначенных для чтения, а не для богослужения. Четьи книги обычно содержали жития святых, разнообразные поучения, рассказы о христианских подвижниках. Но первые книги на славянском, или, как обычно называют этот язык, церковнославянском языке, появившиеся на Руси, были написаны не в Киеве, Чернигове, Полоцке, Великом Новгороде или в каком-нибудь другом русском городе, а у южных славян: болгар, македонцев, а возможно, и сербов.
В древности создание книги было делом очень трудоёмким и долгим. До изобретения книгопечатания книги переписывали от руки специально обученные писцы, которые тратили на эту работу по несколько месяцев. Писали перьями. Один писец специально отмечает, что писал он книгу пером павьим — павлиньим, но обычно, конечно, использовали гусиные перья.
Писали книги на пергамене — телячьей, как правило, коже, которую для этого особым образом обрабатывали: вымачивали, растягивали, высушивали, тёрли пемзой и мелом и так далее. Пергамен хорошего качества — белый и гладкий, на таком пергамене не бывает больших дыр, мелкие разрывы аккуратно зашиты тонкими льняными нитями. Глядя на темноватый пергамен низкого качества, порой можно определить, какой масти был телёнок. У листов такого пергамена края могут быть неровные, а поверхность — шершавой. Прочные пергаменные книги служили людям веками.
На Руси пергамен называли харатья, а пергаменные рукописи — харатейными книгами. Пергамен был таким дорогим материалом, что иногда его использовали повторно. Ненужный по какой-то причине текст смывали или соскабливали, а затем на листе пергамена писали снова. Рукопись, написанная на таком пергамене, называется палимпсест — от греческих слов со значениями "снова" и "скоблю". Порой учёным удаётся прочитать остатки прежнего, смытого, текста.
Из готового пергамена составляли тетради (от греческого "четыре") — это четыре больших листа пергамена, сложенных пополам и сшитых вместе по линии сгиба. Тетради линовали, процарапывая тонкие линии острым инструментом, а после того, как бывал написан текст, тетради переплетали — сшивали вместе и получившийся блок книги заключали между двух деревянных досок, служивших обложкой. Про человека, прочитавшего книгу целиком, говорили, что он прочитал книгу от доски до доски (мы в этом случае говорим: от корки до корки).
Очевидно, что сразу после крещения Руси не было ещё не только русских переписчиков книг, но и мастеров — изготовителей пергамена. Да и просто людей, которые могли бы читать по-славянски, было, наверное, не так уж много. Для того чтобы на Руси появились "свои" книги, нужно было сначала научить людей читать и писать. Но об этом речь впереди.
Первые привезённые на Русь славянские книги были довольно просты. Мы знаем об этом, потому что до нашего времени сохранилась одна такая книга, написанная южнославянским писцом. Книга, а точнее, книжечка эта совсем небольшая. Она на треть меньше по размеру, чем школьная тетрадь, однако толще: в ней 166листов (по традиции, в рукописных книгах определяют количество листов, а не страниц; если в книге 166листов, то страниц в ней в два раза больше — 332). Эта невзрачная книга считается древнейшей сохранившейся кириллической рукописью. Кириллица — азбука, к которой восходит и наш с вами алфавит, — похожа на раннесредневековое греческое письмо и названа в честь святого Кирилла, но придумали Кирилл с Мефодием не её, а другую азбуку — глаголицу. Именно глаголицей в IXвеке были написаны самые древние славянские книги (правда, до нашего времени сохранились только рукописи конца Х— начала XIвеков). Глаголицей давно уже никто не пользуется, хотя ещё в XVIIIвеке разновидность глаголицы употребляли в Боснии. А на Руси, вероятно, глаголицу в древности знали, но писать предпочитали всё же более удобной кириллицей, которую создали ученики славянских первоучителей.
Многие замечательные древние рукописи имеют свои собственные имена. Рукописи часто называли по месту находки или месту написания: Онежская Псалтирь была найдена в монастыре в Онежском уезде Архангельской губернии, а Галицкое Евангелие было написано в южнорусском городе Галиче. Называли рукописи по имени лица, заказавшего книгу: Евангелие Владимира Андреевича Храброго было написано для серпуховского и боровского князя, участника Куликовской битвы, двоюродного брата Дмитрия Донского, а Псалтирь Иоанна-Александра — для болгарского царя, жившего в середине XIVвека. Некоторые рукописи называют по имени писца-переписчика — Явилово Евангелие, Лествица митрополита Киприана. Как видите, переписывание книг было занятием, которым не пренебрегали даже митрополиты.
Книга, о которой мы рассказываем, была, вероятно, написана в конце Хвека. Она называется «Саввина книга», потому что в нижней части одного из листов была обнаружена запись: "поп Савва писал". Переписчик этой рукописи Евангелия оставил нам своё имя. Саввина книга написана почерком, который называется устав. Это чёткий и ровный почерк, похожий на наше "печатное" письмо; им написано большинство пергаменных славянских книг (см. рис.1).
Но откуда мы знаем, что эта рукопись оказалась на Руси так давно?
Наверное, вы замечали, что книги, которые много и часто читают (ваши учебники, например), портятся. У них отрывается обложка, ветшают углы, за которые берутся, перелистывая страницы, выпадают листы (обычно в начале и в конце книги). Так же ветшали и древние пергаменные рукописи. Кроме того, им грозили прожорливые насекомые, которые прокладывали ходы в толще книжных страниц, да и грызуны — мыши и крысы — не прочь были попробовать пергамен (иногда ещё и закапанный сальными свечами!) на вкус. Говорят, что и знаменитая библиотека Ивана Грозного была съедена. Правда не мышами, а осаждёнными в Кремле в начале XVIIвека голодными поляками.
Рукопись Саввиной книги читали так активно, что последние листы были утрачены уже в конце XIвека! Но заботливые читатели заново написали потерянные листы. По манере письма, по почерку и особенностям языка мы можем определить, что "чинили" рукопись именно на Руси. А когда ещё через полтора века истрепались начальные листы Саввиной книги, их также заменили новыми. В таком виде (с середины XIIIвека) книга сохранилась до наших дней, и мы теперь можем восстановить историю её жизни.
Недаром ещё древние римляне говорили, что книги имеют свою судьбу!
2
В начальной русской летописи под 988годом сообщается, что киевский князь Володимер Святославич "стал забирать у знатных людей детей и отдавать их в книжное ученье", рассудив, конечно, что детей легче научить книжной премудрости, чем взрослых. О том, насколько новым делом было книжное обучение, свидетельствует тот же летописец, говоря, что "матери детей этих плакали по ним... как по умершим". Чуть позже учреждает школы в Новгороде сын князя Владимира — Ярослав Мудрый.
Наверное, первое время учителями были южнославянские книжники, но довольно скоро появились на Руси и свои учителя. Да и дело, такое незнакомое прежде, стало со временем вполне обычным. Летописи больше почти ничего не сообщают нам о школах, о плачущих матерях, а значит, матери утешились, а школы стали чем-то обыденным. Таким, что летописцы и внимание на это перестали обращать. Но ведь и мы с вами не станем специально сообщать про свой город или свою страну, что дети здесь учатся в школах. Зачем? Ведь иначе, как нам кажется, и не бывает. И о том, что дети не учатся, в летописях тоже нет ни слова. А значит, наши предки отлично понимали, что ученье, умение читать и писать — очень важная вещь, а учиться следует при любых обстоятельствах.
Все вы помните, наверное, свою первую прочитанную самостоятельно книжку. И, наверное, помните, что писать вы научились уже после того, как стали читать. А грамотно писать — и того позже. Так было и в Древней Руси.
Сначала учили правильно называть буквы, затем складывать буквы в слоги, а затем читать по складам слова. Только специальных детских книг, букварей и учебников тогда не было, и первыми книжками становились Часослов и Псалтирь. Еще в XVIIIвеке такое обучение встречалось, должно быть, нередко. Помните? В комедии Д.И.Фонвизина «Недоросль» великовозрастного неуча Митрофанушку дьячок Кутейкин учит читать по Часослову и Псалтири.
О том, как в древности учились писать, нам рассказали древнерусские школьные "тетрадки", найденные в Новгороде во время археологических раскопок. Правда, тетрадки эти не похожи на наши с вами. Мы уже знаем, что в Древней Руси писали на пергамене. Но пергамен был дорогим материалом, и для школьных занятий его, конечно, не использовали. Найденные археологами "тетрадки" — это донышко от старого берестяного туеска, полоски и кусочки бересты, на которых острым инструментом процарапаны буквы. На одном из кусочков бересты мы видим кириллический алфавит, нацарапанный неумелой рукой:
Как видите, он заметно отличается от того алфавита, которому нас учат в школе. Кроме того, некоторые буквы пропущены — ученик ещё не твёрдо знал азбуку. На донышке туеска — тоже алфавит, но более полный, без пропусков, а за алфавитом следует целое упражнение. Мальчик, живший в середине XIIIвека, выписывает слоги: "ба, ва, га..." и так до "ща", затем: "бе, ве, ге...". Места на бересте хватило только чтобы дойти до слога "си". Но мы уже и так поняли, что Онфим — на обороте мальчик процарапал рисунок и написал своё имя — учится выписывать слоги. Археологи нашли на бересте несколько рисунков Онфима вперемежку со школьными упражнениями.
Глядя на неумелые каракули, понимаешь, сколько бересты нужно было содрать с несчастных берёз, чтобы научить писать хотя бы одного мальчика.
Но оказывается, что для школьных упражнений использовали и более удобные "тетради" — церы. Цера — это небольшая деревянная дощечка с углублением на одной стороне, в которое заливали воск. Дети учились выписывать буквы на воске, с которого легко было стереть неудачную надпись или освободить место для нового упражнения. Такие дощечки-тетради тоже встречаются среди археологических находок. Церами пользовались не только славяне, но и древние римляне и древние греки. Связанные между собой церы назывались кодекс.
Вы, несомненно, знаете слово стиль, но, возможно, не догадываетесь, что первоначально так назывался костяной или металлический инструмент, заострённый с одного конца и широкий с другого, которым и писали на воске. "Чаще поворачивай стиль", — советовали греческие учителя своим ученикам, и ученики послушно стирали написанное тупым концом своего писчего инструмента. На Руси такую "ручку" называли писало. Ей можно было выводить буквы на воске, царапать на бересте. А некоторые с удовольствием демонстрировали своё владение письмом на стенах церквей. Надписи, процарапанные на стенах, называются граффити. В киевском и новгородском Софийских соборах — а это одни из самых древних каменных построек на Руси — было обнаружено множество граффити разного содержания, свидетельствующих и о том, что грамотных людей уже в XIвеке на Руси было много, и о том, что они не всегда правильно выбирали место и время для своих упражнений в искусстве письма.
3
Но Владимир и его сын Ярослав Мудрый устраивали школы не для того, чтобы обученные грамоте люди оставляли свои автографы на штукатурке. И мы знаем, что уже во время княжения Ярослава существовали книги, написанные на Руси русскими книжниками. Правда, сами русские рукописи этого времени до нас не дошли, но имя одного из писцов сохранилось в позднейшем списке-копии. В 1047году Книгу пророков переписывал человек, подписавшийся: "поп Упырь Лихой". Разумеется, это не было его христианским именем.
Первая же сохранившаяся датированная книга, написанная на Руси, — это так называемое Остромирово Евангелие, которое дьякон Григорий переписал в 1056году для новгородского посадника Остромира. Посадник — самая важная фигура в древнем Новгороде — был, по-видимому, очень богатым человеком. Это Евангелие написано на больших листах отличного белого пергамена очень красивым чётким и крупным почерком. Оно украшено красочными инициалами (большими заглавными буквами), орнаментальными заставками и миниатюрами — изображениями евангелистов. Лучшие художники XIвека не пожалели дорогих красок и творёного (растворённого, специально приготовленного как краска) золота для украшения рукописи. В начале XIIвека похожую по красоте рукопись создают по заказу князя Мстислава Великого. А в довершение эту рукопись ещё и украсили окладом, или, как говорили в древности, оковали — на доски переплёта наложили чеканные серебряные золочёные пластины, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Но такие роскошные или, как говорят, торжественные рукописи Остромир и Мстислав Великий заказывали не для себя, а для того чтобы пожертвовать их в какой-нибудь храм или монастырь, где такими рукописями пользовались только по самым большим праздникам.
Обычные богослужебные книги были более простыми, а иногда даже почти невзрачными. Часто их украшали не специальные художники, а сами писцы. И вместо многих красок пользовались одной лишь киноварью — ярко-красной краской минерального происхождения. Киноварью писали заголовок в начале новой главы в книге — начинали с красной строки. Но бывало, что и заголовки, и инициалы делались теми же чернилами, которыми писался основной текст.
Кроме богослужебных книг уже в XIвеке стали переписывать и четьи книги. Часто это бывали всевозможные сборники, составленные из фрагментов сочинений разных авторов. Заказывает для себя такую книгу и любитель чтения киевский князь Святослав. В 1073году для него переписали и роскошно украсили Изборник, по содержанию такой же, как был когда-то у первого христианского царя Болгарии — Симеона. О том, что и в древности на Руси были любители чтения, мы знаем ещё и по найденному письму, в котором один человек просит своего друга или родственника прислать ему доброго чтения. Надо думать, что у этого друга могла быть своя библиотека. И уж доподлинно известно, что библиотеки были в монастырях. Там монахи учились книжной премудрости: переписывали книги и читали их.
Правда, не все читали книги усердно. Древний автор рисует нам ленивого монаха, который листает книгу, считает тетради, из которых она составлена, разглядывает инициалы и миниатюры, смотрит в окошко, потирает глаза, снова пробует читать, а в конце концов, закрыв книгу, спит до обеда. Не все и переписывали книги старательно. Часто писцы в послесловии просят извинения за ошибки, которые они могли сделать по неразумию, или говоря с другом, или задумавшись. А в одной рукописи мы находим приписку такого содержания: "Ох, книга, книга... Уже мне от тебя тошно..." Зато когда книга завершена наконец, переписчик вздыхает облегчённо. "Как радуется жених о невесте, как радуется заяц, избегнув сети, как радуется кормчий, приведя корабль к пристани, так радуется списателькнижный, увидев последний лист", — написал в последней четверти XIVвека один переписчик летописи.
4
Переписчика звали Лаврентий, а переписывал он, наверное, самую известную русскую летопись, которая названа по его имени — Лаврентьевской. Замечательна эта летопись тем, что содержит в себе древнейший русский летописный свод, так называемую «Повесть временных лет».
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--