Курсовая работа: Юридическая природа и практика применения в условиях современной действительности института необходимой обороны

Решающим здесь является именно степень опасности посягательства, которая в основном и определяет пределы допустимого вреда при необходимой обороне. Здесь существует прямая зависимость: чем опаснее посягательство, тем более широкими являются пределы допустимого вреда, причиняемого посягающему[14] . Очевидно, что причинение тяжкого вреда посягающему соизмеримо лишь с посягательствами, представляющими большую общественную опасность (например, при защите жизни, здоровья, личной свободы, половой неприкосновенности, собственности, общественной и государственной безопасности и т.п.). Признавая превышением пределов необходимой обороны "умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства", законодатель главным образом имеет в виду чрезмерность ("явную несоразмерность") причиненного в результате защитительных действий вреда в сравнении с опасностью посягательства.

Но это еще не полное определение превышения пределов необходимой обороны. Дело в том, что причиняемый посягающему вред должен быть относительно соразмерным не только с характером и опасностью посягательства, но и с обстановкой защиты. Обстановка защиты определяется реальными возможностями и средствами обороняющегося отразить посягательство, не прибегая к причинению посягавшему тяжкого вреда. Характер такой обстановки зависит от реального соотношения сил, возможностей и средств обороняющегося и посягающего. Логическое ударение в выражении "необходимая оборона" сдвигается, таким образом, на понятие "необходимость" [15] .

Пленум Верховного Суда СССР в п. 7 Постановления от 16 августа 1984 г. "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" указал, что по смыслу закона превышением пределов необходимой обороны признается лишь явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкий вред здоровью [16] . Таким образом, Пленум рекомендует судам по делам данной категории использовать наряду с принципом соразмерности и принцип необходимости. Последний заключается в том, что оправданы могут быть только такие меры защиты, в результате которых причиняется вред, достаточный для пресечения общественно опасного посягательства [17] . Бывают случаи, когда обстановка защиты такова, что обороняющийся имеет явное превосходство в силах над посягающим и осознает это обстоятельство. В такой ситуации для обеспечения эффективной защиты у него отсутствует необходимость в причинении посягающему тяжкого вреда. Достаточно, например, нанести удары, побои, причинить легкий или средней тяжести вред здоровью посягающего.

Думается, что принципы соразмерности и необходимости по большому счету не противоречат друг другу. Решающим, конечно, является принцип соразмерности. В соответствии с этим принципом явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства будет в случаях очевидной несоразмерности: характера охраняемых благ, угрожаемого им вреда и вреда, причиняемого посягающему; способов и средств посягательства и защиты, их интенсивности. Принцип же необходимости причиняемого вреда может при этом использоваться в качестве дополнительного критерия.

Нельзя не согласиться с тем, что "указанный принцип в большей мере подвержен субъективному истолкованию" и, что "в каждом конкретном случае следователь и судья, исходя из собственных представлений о необходимости причинения того или иного вреда, должны оценивать правомерность защиты"[18] . Но отсюда следует возможность судебных ошибок. По большому счету то же самое можно сказать и относительно принципа соразмерности. Главное здесь все-таки то, считал ли сам обороняющийся свои действия необходимыми, достаточными для пресечения посягательства. Остальное должно быть производным от субъективной оценки обороняющегося. А полностью отказаться от использования оценочных понятий в уголовном законодательстве невозможно.

Далеки от идеала те изменения, которые были внесены в ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в них сделан только на случаи, когда "посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия". В таких случаях причинение любого вреда нападающему является теперь правомерным. Поступив так, законодатель в значительной степени ослабил защиту таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, собственность, общественный порядок и спокойствие (злостное хулиганство с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия), неприкосновенность жилища, особенно при посягательствах, связанных с насильственным в него проникновением, общественная безопасность и пр. В подобных случаях акцент в правоприменительной деятельности логически переносится на превышениепределов обороны.

Как отмечает С.В. Пархоменко, законодатель должным образом не учел неудачный правоприменительный опыт реализации данной нормы в период 1994 - 1996 гг., поэтому не случайно отклики на изменение редакции ст. 37 УК РФ в 2002 г. на страницах юридических изданий были преимущественно негативными, созвучными тем, которые имели место после изменения редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г. Положительно оценивающий рассматриваемую законодательную новеллу профессор В.В. Орехов, например, полагает, что она ориентирована не на правоприменителя, а на лицо, реализующее право на оборону[19] . Вероятно, это так, поскольку для правоприменителя правомерность действий обороняющегося в подобных случаях, когда посягательство угрожает жизни, совершенно очевидна и особых сомнений никогда не вызывала.

Хуже обстоит дело с адресатом нормы (субъектом обороны), который "фактически поставлен в ситуацию, при которой он должен не только дождаться посягательства, но и определить его направленность и выяснить характер применяемого или угрожающего насилия, т.е. решить вопросы, вызывающие трудности даже у специалистов"[20] . В возникшей экстремальной ситуации у защищающегося, конечно, нет времени на объективную оценку характера и степени опасности посягательства. Цена же ошибки здесь слишком велика - это теперь уже конфликт с уголовным законом.

Другой аргумент против данной законодательной новеллы состоит в следующем. Известно, что профессиональный уровень правоприменителей, особенно сотрудников следственных подразделений, мягко говоря, в целом далек от совершенства. Он в силу объективных причин постоянно снижается. И указания закона в этой профессиональной среде воспринимаются однозначно : если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять посягающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности. " Есть десятки других случаев в маленьких городах России, - пишет корреспондент газеты В. Былинский, - когда людей, посмевших поднять руку на преступника, держат в СИЗО, выбивают "нужные" показания, судят, приговаривают к реальным или условным срокам лишения свободы... Правосудие просто неспособно защищать интересы простого небогатого россиянина"[21] . Разумеется, правовая оценка таких деяний - это вопрос факта. И здесь как раз очень важно использовать критерий необходимости причинения соответствующего вреда. Вот почему мы считаем неприемлемым выражение "беспредельная оборона", появившееся в специальной литературе после указанных изменений ст. 37 УК РФ[22] .

Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства (ч. 2 ст. 37 УК РФ). Совершение таких действий является нарушением одного из условий правомерности необходимой обороны, а именно условия о недопустимости превышения пределов защиты, что объективно опасно для общества и, следовательно, влечет уголовную ответственность виновного в их совершении лица. Но прежде чем рассматривать вопрос о превышении пределов допустимой обороны и ответственности за него, необходимо установить эти пределы. Вопрос о пределах защиты, а точнее о том, какой критерий лежит в основе их установления, решался в теории уголовного права неоднозначно. Уголовный закон критерием установления пределов защиты называет соответствие действий обороняющегося характеру и опасности посягательства. Характер посягательства - это его качественный признак, который зависит от ценности того объекта, на который оно направлено. Опасность посягательства - это его количественный признак, на основании которого его можно отличить от другого посягательства на тождественный объект. Степень опасности посягательства может возрастать в зависимости от его средств и способов, количества посягавших, их возраста, физического развития, наличия оружия, места и времени посягательства.

Превышением пределов необходимой обороны могут быть только те действия, которые явно не соответствуют характеру и опасности посягательства. Аналогичной позиции придерживается практика правоприменения: действия обороняющегося нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны и в том случае, когда причиненный им вред оказался большим, чем вред, предотвращенный и тот, который был достаточен для предотвращения нападения, если при этом не было допущено явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства. Следует также иметь в виду, что в состоянии душевного волнения, вызванного посягательством, обороняющийся не всегда может точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты. Отметим, что в параграфе 33 УК ФРГ 1871 г. (в ред. 1975 г.) содержится норма о том, что если лицо превысило пределы необходимой обороны из-за замешательства, страха или испуга, то оно не наказывается. В УК Испании 1995 г. действие в состоянии сильного страха признается самостоятельным декриминализирующим обстоятельством. Аналогичной нормой должен быть дополнен и наш уголовный закон, поскольку справедливо было бы признать, что все издержки реализации права на необходимую оборону возлагаются на посягающее лицо.

Норма УК РФ, посвященная превышению пределов необходимой обороны, носит абстрактный характер. В различное время предлагались казуальные формулировки, в которых приводился перечень посягательств, при защите от которых посягающему лицу может быть причинена смерть. В ст. 13 УК РСФСР 1960 г. (в ред. 1994 г.) содержалась норма, в соответствии с которой признавалось правомерным причинение любого, в том числе и смертельного, вреда посягающему лицу, если нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. УК РФ 1996 года отказался от такой формулировки, заменив ее следующей: не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Почему? Кузнецова Н.Ф. дает следующее объяснение: "... недостатком этой редакции явилось то, что она оставляет сомнения в правомерности лишения жизни посягающего при совершении им преступлений, не сопряженных непосре