Курсовая работа: Христианство
Все авторы нового завета подтверждают человеческую природу Иисуса. Как и мы, Он уставал, испытывал голод и жажду. Ему не чужды были любые человеческие эмоции, включая горе и радость.
Этот Иисус, реальный человек, является центральной фигурой христианского вероисповедания, резко контрастирующего со всеми другими великими мировыми религиями говоря об отношении сикхов к своим гуру (в книге «Сикхизм», серии «Религии мира»), Оуэн Коул пишет; «... его можно свести к одной короткой фразе: глубокое уважение, весьма далекое от обожествления». То же самое справедливо и для отношения мусульман к Моххамеду. Он является великими пророком, ключевой фигурой, но не обожествляется. Мусульманам не нравится, когда их называют «поклонниками Моххамеда». С другой стороны, христиане радуются тому факту, что название их религии тесно связывает их с Иисусом Христом, о котором они говорят «Господь мой и Бог мой!»
В замечательно короткое время ранние христиане пришли к поразительному выводу, что Иисус был божеством в той же мере, что и человеком. Но ростки понимания содержатся в учении самого Иисуса: в Его словах о власти, о храме и о Новом завете. Разумеется, Иисус не провозглашал открыто: «Я есмь Бог». Тем не менее, он с радостью признавал свою зависимость от Бога, своего «Отца Небесного». Он не был узурпатором. Но он действительно заявлял о своей особой связи с Богом; Он говорил о своей особой миссии от Бога; Он сообщал о своей исключительной способности делать вещи, возможные лишь от Бога.
Авторы Нового Завета утверждают, что Иисус был реальным человеком. Их задачей было провозгласить о том, что Бог проявляет себя через Иисуса Христа, а не размышлять о сокровенной природе Бога.
Истинный христианин – это не только добрый и благонамеренный человек, но человек, для которого Иисус Христос имеет решающее значение и христианское служение которого должно быть тяжелым и бескомпромиссным. Для него Иисус является Господом. Но, требуя от нас безусловного подчинения, Иисус также является источником утешения и благодати.
Иисус приходит к нам с суровыми требованиями и зовет нас к служению в беспокойном и разделенном мире, от Его имени и Его силой. Он также дарует нам неизбывное утешение и благодать. Он приходит как путеводная звезда в мире, терзаемом многочисленными проблемами. Он приходит как друг в мире, где многие бесконечно одиноки. Он приносит понимание в мир, который иногда кажется вам бессмысленным. Он дает основу для надежды в мире, охваченном отчаянием.
Эту великую личность, ежедневно до сих пор главенствующую над судьбами мира, позволительно назвать божественной, не в том смысле, что Иисус вмещал все божественное или может быть отожествлен с божеством, а в том смысле, что Он научил род человеческий сделать один из самых крупных его шагов к идеалу, к божественному. Взятое в массе, человечество представляет собой скопище существ низких, эгоистов, стоящих выше животного только в том одном отношении, что их эгоизм более обдуман, чем у животного. Тем не менее среди этого однообразия обыденщины к небесам возвышающие колоны, свидетельствующие о боле благородном призвании людей. Из всех этих колон, показывающих человеку, откуда Он происходит и куда должен стремиться, Иисус – самая высокая. В нем сосредоточилось все, что есть прекрасного и возвышенного в нашей природе. Он не был безгрешен; Он побеждал в себе те же страсти, с какими мы боремся; никакой ангел Божий не подкреплял Его, кроме Его собственной чистой совести; никакой Сатана не искушал Его, кроме того, которого каждый носит в своем сердце. Как многие из Его великих черт потеряны для нас благодаря непониманию Его учеников, точно так же, вероятно, и многие из Его недостатков были скрыты. Но никогда ни у кого интересы человечества не преобладали до такой степени, как у Него, над светской суетой. Беззаветно преданный своей идее, Он сумел все подчинить ей до такой степени, что вселенная не существовала для Него. Этими усилиями героической воли Он и завоевал небо. Не было человека, который до такой степени попирал ногами семью, все радости бытия, все мирские заботы. Он жил только своим Отцом и божественной миссией, относительно которой Он был убежден, что выполняет ее.
Вопрос о личности Иисуса Христа породил колоссальную литературу на разных языках. Существовал ли в действительной истории предполагаемый основатель христианства, - до сих пор является предметом оживленных споров, но эту великую личность никто не превзойдет. Культ Его будет вечно обновляться; легенда Его будет вечно вызывать слезы; Его страданиями будут терзаться лучшие сердца; и во все времена все будут провозглашать, что среди сынов человеческих ни когда не рождалось более великого, нежели Иисус Христос.
Глава 2. Роль христианской церкви в европейской культуре.
В наши дни Церковь на Западе обладает скорее влиянием, чем реальной властью. Верующим приходится вырабатывать собственное отношение к «окружающему миру». Некоторые рассматривают светское общество как неизбежное зло; по их мнению, Церковь призвана активно противодействовать этому злу. Другие верующие более доброжелательно относятся к светской власти, стараясь трудиться во славу Царствия Божьего в земном мире. Они реалистично оценивают обстановку и готовы сотрудничать со всеми людьми доброй воли, независимо от вероисповедания.
Не вызывает сомнений, что христианство оказало огромное влияние на общество. Благодаря Церкви в средневековой Европе появились первые больницы и университеты. Церковь построила великие соборы, оказывала покровительство художникам и музыкантам. Если говорить о политике, то само понятие либерального демократического государства обязано своим существованием в основном христианству, в его протестантской форме, и основано на таких ценностях, как свобода и достоинство личности, которые, пусть даже и не исключительно, являются христианскими.
В течение своей истории Церковь высказала огромную энергию в преодолении культурных и классовых барьеров. Она столкнулась с многочисленными идеями, враждебными христианскому пониманию жизни. В такие моменты христианское призвание бывает особенно трудным и волнующим. Размышления о прошлом могут дать верующему человеку мужество для встречи с будущим.
В истории Церкви есть много неоднозначного. Она знала моменты торжества и моменты позора. Церковь была развращенной и слабой, отчаянно нуждавшейся в Божьей помощи и всепрощении. Но вместе с тем она заботилась о нуждах обездоленных, давала надежду и вдохновение, говорила за тех, кто был лишен права голоса, и защищала бессильных. Она проповедовала благую весть об Иисусе Христе и нашла последователей во всех странах. Она пережила жестокие гонения, но стала лишь крепче, что видно на примере современного Китая.
Возможно, термин «Церковь» является слишком общим, поскольку христианская вера живет в десятках тысяч местных конгрегаций и в сердцах миллионов христиан. Папы, патриархи архиепископы, Соборы и Синоды оказывают огромное влияние на развитие христианского учения и, в конечном счете, попадают на страницы исторических хроник. Но сила Церкви прибывает и убывает в зависимости от прочности христианского содружества, которое можно обнаружить не только в церкви, но и на бесчисленных перекрестках жизни – на улицах, в лесах и полях.
Церковь есть сообщество надежды, которое смотрит в будущее со смиреной уверенностью. Во все времена славы и позора духовное око видит, что «наш Господь правит». Иногда Божий промысел следует потаенными путями, но христиане верят, что Он никогда не отворачивается от нас и ведет нас к исполнению предначертанного. Христиане XXI века обретут уверенность в Боге, вспомнив обещание Иисуса, которое Он дал своей Церкви: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее».
2.1 ХРИСТИАНСТВО И ИСКУССТВО
Художественная культура «христианского» мира обладает такими универсальными признаками, которые придают ей эстетическое своеобразие и неповторимость. Это своеобразие художественной культуры определяется исторически сложившейся системой искусств, в которой ведущее искусство определяет качественную универсальность. Свойственную этой культуре на протяжении всей истории ее существования. И хотя на первый взгляд кажется, что в художественно-эстетической жизни «христианских» народов нет никакой иной доминанты, кроме религиозной, - это не так. В исторически сложившейся культурной традиции, идущей от первобытной материальной духовной культуры, о греческой и римской античности, в «христианском» мире ведущими стали пластически-изобразительные искусства – скульптура и живопись, т.е. такие искусства, в которых телесность, материальность выражались наиболее ярко и зримо. Именно это четко определило границы и возможности религиозного влияния на искусство в целом. Природный материал, в котором существует скульптура и живопись, будь то скульптурный образ античного бога или православная икона, кроме иллюзорной или мистической идеи, заключенной в образе-символе, несет на себе груз того материала, в котором этот образ живет. Причем пластически-изобразительный характер этих произведений искусства неизбежно переносит акцент образности с ирреально-мистического на материально-духовный уровень. Здесь с особенной ясностью выступает диалектическое противоборство земной природы искусства с христианским пониманием гносиса. Выраженного в христианской теологии в принципе «неподобного подобия».
Христианская теология с момента своего возникновения стремилась разрешить эту антиномию в пользу иллюзорного, чисто духовного понимания и воспроизведения божественного начала.
Раннехристианские теологи, как на Западе, так и на Востоке, чувствовали, подчас лишь интуитивно и смутно, внутреннюю несовместимость искусства и христианской веры. Тот же Тертулиан резко выступал против искусства, считая его наследием языческой античности – языческой ересью. «Искусство, - восклицал он, - находится под покровительством двух дьяволов – страсти и вожделения – Бахуса и Венеры».
Ранневизантийский неоплатоник Псевдо-Дионисий Ареопагит, хотя и расходился с Тертуллианом в оценке античного философского наследия, стремясь в своих сочинениях (в особенности в трактате «О иерархии ангелов и церкви») соединить его с христианством, - в оценке искусства единодушен со своим западным «братом». Он в трактате «Об именах бога» утверждает, что искусство есть проявление божественной красоты и видит совершенную красоту только в боге, она есть только одно из божественных имен.
Августин Блаженный, продолжая традиции Плотина, в своей «Исповеди» говорит о том, что искусство приводит его к греховным чувствам и желаниям, он называет его «похотью очес», подчеркивая, то, что именно зрение, обращенное к изобразительным и пластическим образам, порождает наиболее глубокие земные, реальные чувства и желания. Именно поэтому он стремится преодолеть разорванность своего «я» между земным и небесным, полностью отдать себя богу, отказавшись от искусства, ибо бог – это «единственная в своем роде и неподдельная красота».
Наконец, «великий схоласт» Прокл в своих «Первоосновах теологии» также отдает предпочтение божественно-совершенному, а, следовательно, и совершенно-прекрасному: «Все совершенное в богах есть причина божественного совершенства,- пишет он.-...Поэтому одно совершенство - у богов, а другое – у обожествленного. Однако первично совершенное в богах...».
Человек в христианстве оставался «утлым челном» в бурном и безбрежном житейском море, заброшенным и одиноким.
Таким образом, в христианстве наметились (всячески варьировавшиеся) две основные тенденции понимания человека: 1) человек-существо земное и божественное, в нем соединены две эти ипостаси, оно существо телесно - духовное; 2) человек есть только земное, греховное существо. Его земное существование, его физическое тело есть только временная оболочка, в которой пребывает бессмертная душа. Поэтому его реальной, природное существование бездуховно, однозначно материально и лишь в молитве, в общении с богом в нем просвечивает духовное начало, та бессмертная душа, которая живет в его теле.
Первая тенденция наиболее характерна для восточного, византийского христианства, а затем и для православия в целом. Она оказала значительное влияние на византийское искусство и искусство «православных» народов. В этих искусствах человек предстает перед нами как духовно - телесное существо, в его образе часто гармонически сочетается глубокая духовность, идеальность с физическим бытием человека.
И даже современные православные теологии настаивают на соблюдение этого принципа.Так, митрополит Киевский Филарет пишет: «...духовная красота Иисуса Христа должна была отражаться в его внешнем облике», следовательно, и создание его художественного образа в иконописи должно было отражать его единство духовной и физической красоты. Конечно, в этом искусстве часто мистическое, религиозное начало разрушает эту целостность, но ему всегда был чужд грубый натурализм.
Вторая тенденция была характерна для западного христианства, и в особенности для католицизма. Она также оказала большое влияние на искусство, связанное с западным христианством. В этом искусстве пренебрежение к телесной оболочке, унижение человеческой плоти приводило к тому, что в нем были очень явны натуралистические приемы, связанные со смакованием человеческих физических страданий, страданий человеческой греховной плоти. Именно это привело к тому, что возникла необходимость гуманистической интерпретации человека, которую принесло с собой западное Возрождение.
В христианстве главным является не культ, не обряды, не настроения, а учение о богочеловеке. Именно оно является основой христианской идеологии и культуры вообще.
Смысл творчества художника, в конечном счете, заключается в том, чтобы создавать такой художественный феномен, который функционировал бы в оптимальном варианте, в системе обратной связи, т.е. создать такое художественное произведение, которое вводит человека в систему оптимальной социально – духовной ориентации, освобождает его от иллюзорных представлений, в том числе и религиозных.
Поэтому истинно художественное произведение отвечает не только на вопросы художественно – эстетической жизни, но и на коренные философские, социально-политические и моральные и моральные вопросы времени: оно – универсальная духовная ценность, так как подлинный художник всегда есть совесть времени. Критерием прогрессивности художественного произведения является гуманизм. Искусство - это гуманизм, но гуманизм в исторически-конкретном социальном содержании и художественной форме, это обнаружение глубинных тенденций социального развития. Это обнаружение может быть сложным и противоречивым, но оно всегда должно привести к утверждению и отстаиванию человека.
В искусстве ясно чувствуется гуманистическая тенденция, переосмысление назначения человека в мире, правда, в пределах иконописного сюжета и канона. Особенно глубоко это проявилось, конечно, в творчестве Андрея Рублева, потому что искусство Рублева в основе своей глубоко человечно, отзывчиво ко всему человеческому... Рублев создал целую галерею человеческих характеров».