Курсовая работа: Личные не имущественные права ребёнка
Особенностью большинства международно-правовых актов, определяющих права, является то, что создаваемые ими нормы сформулированы в самой общей форме и не являются самоисполнимыми, т.е. их положения не могут непосредственно регламентировать отношения между российскими субъектами права. Всеобщая декларация принята "в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и государства" (преамбула), поэтому большинство ее положений выдержано в духе декларации. По существу, государства ограничились лишь тем, что согласились содействовать уважению согласованных ими прав и свобод[2] .
В свою очередь п. 1 ст. 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах ориентирует государства на постепенное выполнение принятых на себя обязательств с учетом имеющихся возможностей путем принятия соответствующих законодательных мер. Поэтому совершенно недостаточно для реализации такого рода норм ограничиваться провозглашением их частью национальной правовой системы.
Согласно п. "в" ст. 71 Конституции, регулирование прав и свобод человека и гражданина находится в ведении России. Это значит, что субъекты Федерации осуществлять законодательное регулирование конституционных прав и свобод не могут; в их совместном с Федерацией ведении находится лишь защита прав и свобод человека (п. "б" ст. 72 Конституции)
В отдельных случаях толкование положения ст. 55 о том, что упоминание в Конституции прав и свобод следует характеризовать как признание одинаковой и даже преобладающей юридической силы данной группы общепризнанных принципов и норм международного права над положениями самой Конституции, в части, касающейся прав и свобод человека и гражданина, неверно. Аргументация в этом направлении дополняется утверждением о главенствующей роли международного права в установлении прав и свобод человека, которые не могут ограничиваться нормами Конституции.
Данная точка зрения не учитывает того, что часть 4 ст. 15 Конституции не содержит четкого указания о месте общепризнанных принципов и норм вообще и общепризнанных принципов и норм в сфере прав человека в иерархии элементов правовой системы России. Кроме того, норма ч. 4 указанной статьи является конституционной основой или принципом. Согласно же ч. 2 ст. 16, понимание и применение всех других положений Конституции не должны противоречить установленным основам конституционного строя, и норме ч. 4 ст. 15 в том числе.
Вместе с тем высказываемое теоретиками мнение о приоритете норм международного прав в области прав человека над положениями Конституции не подтверждается практикой правоприменительных органов.
Конституционный Суд непосредственно не высказывался по существу теоретических рассуждений по данному вопросу, а скорее в своей практической деятельности стремится раскрыть и использовать функциональные возможности данной конституционной нормы.
Еще в ранее упомянутом постановлении от 10 июля 1995 г. Суд определил: в Российской Федерации права человека и гражданина признаются и гарантируются в соответствии с Конституцией и нормами международного права (ст. 17 Конституции), которые, согласно ст. 15 (ч. 4) Конституции, являются составной частью ее правовой системы (ВКС РФ, 1995, N 4). Отсюда можно сделать вывод о том, что Суд не выделил нормы международного права преимущественным гарантом соблюдения и защиты прав человека в Российской Федерации.
В своей достаточно развитой практике конституционного контроля Конституционный Суд неоднократно опирался на норму ч. 1 комментируемой статьи в качестве дополнительного аргумента к нормам национального права в обосновании установленных им нарушений прав человека или, наоборот, для обоснования защиты таких прав. Об этом свидетельствуют следующие примеры.
В деле о проверке конституционности отдельных статей АПК РФ Суд констатировал, что в силу ч. 4 ст. 15 и ч. 1 ст. 17 Конституции право каждого на судебную защиту должно гарантироваться в соответствии с нормой п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (ВКС РФ, 1998, N 3).
Конституционный Суд, как правило, использует ч. 1 рассматриваемой статьи в качестве связующего звена, позволяющего логически дополнить и объединить доказательственную базу, построенную на нормах внутригосударственного права, с международно-правовым обоснованием выносимых Конституционным Судом решений[3] .
Ссылки на нарушения прав, предусмотренных в ч. 1 рассматриваемой статьи, содержатся и в индивидуальных жалобах граждан и организаций, обращенных к Конституционному Суду (ВКС РФ, 1998, N 3; 1999, N 4, N 6).
Однако ни заявители, ни сам Конституционный Суд ни разу не высказались в том смысле, что часть 1 данной статьи придает нормам международного права особый правовой статус в российской правовой системе.
Как представляется, часть 1 отражает фактическую ситуацию, состоящую в том, что права и свободы человека и гражданина защищаются, охраняются и гарантируются как международным, так и внутригосударственным правом Российской Федерации.
2. Часть 2 комментируемой статьи посвящена основным правам человека, которые Конституция (ст. 55) отличает от его других, т.е. не основных, или производных, прав. Так, предусмотренное в ст. 8, 9 и особенно в ст. 34-36 право каждого или только гражданина России иметь в собственности имущество, землю и т.п. есть основное право. Но основанное на нем конкретное право собственности физического лица на определенный объект есть право производное, не основное.
Основные права, т.е. возможность осуществлять свои конституционные и другие правомочия, неотчуждаемы, т.е. отказ от них юридически недействителен. Производные от основных, "другие" права, например право собственности на определенную вещь, отчуждаемы; она может быть продана, подарена и т.п., но это не ущемляет основного права человека иметь в собственности имущество.
Основные права и свободы принадлежат каждому от рождения. Это принципиальное положение касается происхождения основных прав. Человек имеет основные права от рождения, а не от государства, которое, если следовать этатистским, централистско-бюрократическим теориям, может "даровать" права по своей "милости" или отнимать их по своему произволу. Этот примитивный подход, ставящий в центр всей правовой и политической системы не личность человека и гражданина, а государство, имеет за собой известные исторические традиции абсолютизма, фашизма, милитаризма, великодержавности и т.д. Но такой подход принципиально чужд духу Конституции.
Существуют и богатые традиции поиска источников любого права, включая индивидуальные права, в Божественной воле, в исторической традиции народов, в экономическом базисе и т.п. при явной недооценке или даже полном отрицании роли опыта, разума, интересов людей.
Принадлежность человеку его основных прав от рождения признана многими демократическими государствами и закреплена в ряде конституций и международно-правовых актов, упоминаемых в общей форме в ч. 1 рассматриваемой статьи Конституция запрещает издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (ч. 2 ст. 55), обязывает органы публичной власти и их должностных лиц предоставлять гражданам информацию, в том числе затрагивающую их права и свободы (ч. 4, 5 ст. 29, ч. 3 ст. 40, ст. 42 и др.), и предусматривает систему мер государственной, судебной и иной защиты прав и свобод человека и гражданина. Нарушенные права человека и гражданина подлежат восстановлению законными действиями лица, которому они принадлежат, или конкретных органов государственной власти или местного самоуправления.
Основные права и свободы могут быть ограничены в случаях и в мере, предусмотренных Конституцией и законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Некоторые права могут быть ограничены в случае злоупотребления ими, например право на объединение - запретом создания и деятельности общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни и т.п. (ч. 5 ст. 13 и др.). Конституция в ст. 56 и 88 предусматривает возможность в условиях чрезвычайного положения, вводимого Президентом РФ в соответствии с федеральным конституционным законом, устанавливать отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия; но часть 3 ст. 56 запрещает даже при чрезвычайном положении ограничивать права и свободы, предусмотренные рядом статей Конституции. По-видимому, подобное решение может быть принято и при введении Президентом РФ военного положения в случае агрессии или непосредственной угрозы агрессии против России в соответствии с федеральным конституционным законом (ст. 87)[4] .
Ряд ограничений прав и свобод человека и гражданина предусмотрен федеральными законами "Об органах Федеральной службы безопасности", "О внутренних войсках МВД", "О милиции", "Об оперативно-розыскной деятельности", "О борьбе с терроризмом" и др. Политические деятели, ученые, публицисты нередко ставят вопрос о том, что ограничения многих конституционных прав граждан являются чрезмерными и могут быть использованы в незаконных целях. Но заявления и жалобы на чрезмерность таких ограничений Конституционный и Верховный суды РФ признают, как правило, необоснованными.
Часть 3 комментируемой статьи устанавливает важный принцип, обеспечивающий одну из сторон жизни и деятельности цивилизованного общества, каждого человека и гражданина. Конституция должна не только закрепить максимально возможные права и свободы. Поскольку люди, свободно осуществляя свои права и свободы, взаимодействуют друг с другом, интересы, права, действия одних людей могут прийти и приходят в противоречие с интересами, правами и поступками других. Перед культурным обществом стоит задача согласовать эти интересы, способствовать достижению компромиссов. Прежде всего нужно противодействовать разрушающим общество и государство попыткам осуществлять свои права и свободы за счет прав и свобод других, обуздывая проявления эгоизма, своеволия, анархии, обеспечивая общественное согласие, социальное партнерство.
В решении этих задач важную роль играет соблюдение принципа формального равенства людей перед законом и судом, равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям и т.п. (ст. 19 Конституции). Отсутствие привилегий в пользовании правами и свободами - одно из важнейших положений конституционного права.
Принципы такого рода содержатся в международно-правовых актах, о которых в общей форме говорится в ч. 1 рассматриваемой статьи. Еще в 1948 г. Всеобщая декларация прав человека провозгласила равенство всех людей в их достоинстве и правах и призывала их поступать в отношении друг друга в духе братства (ст. 1), допуская ограничение прав и свобод одних людей должным признанием и уважением прав и свобод других (ст. 29). А в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. говорится: "Ничто в настоящем Пакте не может толковаться как обозначающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеют право заниматься какой-либо деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод, признанных в настоящем Пакте, или на ограничение их в большей мере, чем предусматривается в настоящем Пакте".
Глава 2. Личные неимущественные права ребёнка
§1. Право ребенка жить и воспитываться в семье
В семье закладываются предпосылки развития физически и духовно здорового человека. Вот почему одним из важнейших прав ребенка является его право жить и воспитываться в семье. Это право прежде всего заключается в обеспечении ребенку этой возможности. Одним из основных принципов семейного законодательства является защита права ребенка на семейное воспитание. Имеется в виду прежде всего собственная семья, которую образуют родители.
Законодательство, как правило, выполняет чисто охранительную функцию, ограждая семью от незаконных посягательств извне и воздерживаясь от вмешательства в семейную жизнь. Однако в случае нарушения прав ребенка в семье приходится прибегать к методам более активного воздействия на семью, вплоть до ограничения или лишения родительских прав.
Обеспечение права на воспитание в семье в отношении детей, лишившихся ее по каким-то причинам, означает то, что при выборе форм воспитания детей преимущество отдается семейным формам воспитания: передаче на усыновление, в приемную семью, в семью опекуна (попечителя). Только в случаях, когда устройство ребенка в семью не представляется возможным, дети передаются на воспитание в детские учреждения[5] .