Курсовая работа: Место Гесиода в поэзии античности

Раньше его умереть я бы хотел или позже родиться.

Землю теперь населяют железные люди. Не будет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя,

И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.[5]

Но впереди Гесиод видит нечто еще худшее — полное одряхление людей; ему кажется, что история — это наклонная плоскость, по которой они скользят в бездну.[6]

Глава 4. Школа Гесиода

У Гесиода не было достаточной поэтической мощи, чтобы собрать в одно законченное целое то множество фигур, которые были или плодом его собственного вымысла, или заимствовались им из старых гимнов или устных преданий. Несмотря на добросовестное старание оживить описание, ему было трудно избежать однообразия перечислений, необходимых при таком обилии материала. К тому же в этом сочинении первоначальная связь часто нарушалась вставками. Тем не менее следует остерегаться предъявлять слишком строгие требования к этим древнейшим дидактическим стихотворениям.

Правильная оценка поэзии Гесиода затрудняется еще неизбежным сравнением ее с Гомером, с которым она находится в тесной внешней связи в то же время в глубоком внутреннем противоречии. Уже около 700 года в собственной Греции так любили гомеровские песнопения, что даже поэт, желавший дать что-нибудь новое, должен был по форме приблизиться к этому первообразу. Так, размер стиха, язык и способ выражения, даже подражание отдельным местам - все это объясняется влиянием поэзии Гомера, что тем более удивительно, чем резче бросается в глаза контраст песен Гесиода с героическим эпосом. Разница между легко живущими краснобаями ионийцами и положительными, но прозаичными беотийцами проявляется здесь самым наглядным образом. Прекрасное сияние, преображающее действительность, и жизнерадостное мировоззрение гомеровских богов и людей находились далеко за пределами ограниченного кругозора этих мелких земледельцев; напрасно мы будем искать среди них малейший след той рыцарской любви к битве, которая наполняет "Илиаду".

К Гесиоду примкнула целая школа рапсодов, сочинения которых под именем их учителя дошли до нас, по крайней мере, в многочисленных отрывках. "Теогония" побуждала к попытке обработать героические предания всех племен также в генеалогическом порядке. Эта попытка осуществилась около 600 года в виде "Каталога женщин", в котором были перечислены одна за другой все родоначальницы известных героических родов, происходивших по большей части от богов, и где вкратце была рассказана их история. В Локриде, где, по преданию, умер Гесиод, этот "Каталог" возник впервые, потому что тамошняя знать основывала свои права на происхождение от благородных женщин, удостоенных любви небожителей. Здесь в первый раз проявилось сознание связи всех эллинов благодаря их общему происхождению от Эллина, сына Девкалиона. Там же впервые было подробно рассказано предание о походе аргонавтов. И как это сочинение было присоединено к заключению "Теогонии", так же с ним еще связали родственную поэму, названную "Эеями", которая в удобной форме ряда примеров - причем отдельные части начинались словами "e hoie", т. е. "или каковая" - перечисляла героинь, имевших детей от бессмертных богов. Насколько мы можем судить на основании 150 отрывков обоих сочинений, которые вместе составляли 5 книг, - автор этих "Эей" старался дать более подробный рассказ сравнительно с сухим перечислением "Каталога женщин"; но все-таки и он не сумел вдохнуть настоящую жизнь в свои образы. Это доказывает отрывок об Алкмене, матери Геракла, сохранившийся целиком в виде введения к описанию щита, которым пользовался Геракл в бою против Кикна; описание, скопированное с описания щита Ахилла, представляет скорее археологический, чем литературный интерес.[7]

Вполне в том же духе, как и "Эеи", был и Навпактский эпос, который также возник в Локриде. Также и Асий на Самосе сочинил генеалогическое стихотворение, а в Коринфе в VII веке Евмел повествовал о доисторическом периоде существования своего родного города, древней Эфиры, роскошно расцветшего под управлением аристократии. Важную роль играла там Медея - правда, не как злая волшебница, а как природная владычица Коринфа. К особенному виду сочинений, который в то суеверное время должен был пользоваться большой симпатией, относится "Меламподия"; это произведение сообщает о странной судьбе пилийского жреца Мелампа, а также и историю других знаменитых прорицателей. Наконец, и "Труды и дни" нашли себе параллельное сочинение в утраченных "Заповедях Хирона", мудрого воспитателя героической эпохи. Это было нечто вроде кодекса рыцарской морали, сравнение которого с крестьянской моралью Гесиода могло бы дать нам важные культурно-исторические указания.[8]

Заключение

Если Гомер полулегендарен, то Гесиод – историческая личность. Его произведения – плод индивидуального творчества. В творчестве Гесиода отразились его личностыне, психологические черты, особенности мировоззрения, связанные с биографией: сам Гесиод – крестьянин с типичной мелкособственнической психологией, и «Труды и дни» несет отпечаток личности самого автора.

В «Трудах и днях» главное внимание уделяется человеку и его нуждам, мифы о богах выполняют лишь служебную функцию. Посыл к написанию поэмы был автобиографическим: конфликт с братом. Сама поэма – наставление Гесиода своему непутевому брату Персу, который промотал свою долю наследства, а потом нагло отсудил себе и долю Гесиода. Призыв к честному труду пафосом пронизывает поэму.

Если гомеровский эпос – отражение раннеклассовой микенской героики в более примитивном сознании человека «гомеровской Греции» - выражал в основном аристократические идеалы, то Гесиод - крестьянин. Он апологет труда. Он изобретает даже вторую Эриду – богиню трудового соревнования (у Гомера Эрида – богиня раздора).

Другое произведение Гесиода – «Теогония» – наоборот, повествует о деяниях бессмертных. Однако в мировоззренческой части своего творчества Гесиод скорее систематизатор мифов, чем их творец. «Теогония» - повествование о происхождении богов, на которое оказала влияние шумеро-аккадская «Энума элиш». Так как боги олицетворяют явления природы и общественной жизни, то это также повествование о происхождении мироздания и людей, о месте последних среди богов – проявление основного вопроса мировоззрения.

Нелегкая судьба поэта, отразившаяся на его творчестве, стала причиной своеобразного мировоззренческого пессимизма, отразившегося в концепции смены времен и поколений. Историческая концепция Геспода выражена в легенде о пяти поколениях людей: золотом, серебряном, бронзовом, героическом и железном. Золотое и серебряное относятся ко временам господства отца Зевса Крона, три последних - ко временам Зевса. Первое поколение было создано «вечными богами» из золота. «Жили те люди, как боги».[9] Последующие поколения были хуже и хуже. Наконец, настало время железа: «Землю теперь населяют железные люди. Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, и от несчастий. Заботы тяжелые дадут им боги».[10] Исторический пессемизм Гесиода – результат мировоззренческое осознание древнегреческим крестьянином своей социальной обреченности в paннеклассовом обществе, когда община распадается, земля становится предметом купли продажи. Однако пессимизм Гесиода не беспросветен. Он выражает желание родиться не только раньше, в золотом веке, но и позднее, после гибели железного поколения.

Таким образом, творчество Гесиода представляет собой интересный пример отражения судьбы и размышлений поэта, отразившихся в литературных сочинениях. Гесиод является первым поэтом, который выступает в своих произведениях как живая личность.

Литература

Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

Гесиод. Труды и дни / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

Лосев А. Ф. Античная литература. М., 2005.

Чистякова Н. А., Вулих Н. В. История Античной литературы. Л, 1963.

[1] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[2] Чистякова Н. А., Вулих Н. В. История Античной литературы. Л, 1963.

[3] Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

[4] Вагнер

[5] Гесиод. Труды и дни, 42 сл.. Пер. В. Вересаева.

[6] В. Гайденко. Тема судьбы и представление о времени в древнегреческом миросозерцании.— "Вопросы Философии", 1969, № 9, с. 93

[7] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[8] Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М., 2000. С. 160 – 189.

[9] Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963. С. 176.